Люциан | |
---|---|
Титульный лист латинского перевода полного собрания сочинений Лукиана 1619 г. | |
Родился | c.125 г. н.э. Самосата, Римская Сирия (ныне Турция) |
Умер | После 180 г. н.э., вероятно, Египет, Римская империя |
Занятие | Писатель, сатирик, ритор |
Известные работы | Правдивая история, Диалоги мертвых, Любитель лжи, Диалоги богов, Диалоги куртизанок, Александр Лжепророк, Философия на продажу, |
Лукиан Самосатский ( древнегреческий : Λουκιανός ό Σαμοσατεύς) ( ок. 125 - после 180 г.) был древнегреческим сатириком, ритором и памфлетистом, который известен своим характерным ироничным стилем, с которым он часто высмеивал суеверия. религиозные обычаи и вера в паранормальные явления. Все его дошедшие до нас работы полностью написаны на древнегреческом языке (в основном на аттическом греческом диалекте, популярном во Второй софистический период).
Все, что известно о жизни Люциана, исходит из его собственных сочинений, которые часто трудно интерпретировать из-за его широкого использования сарказма. Согласно его речи «Сон», он был сыном семьи низшего среднего класса из деревни Самосата на берегу Евфрата в отдаленной римской провинции Сирии. В молодости он был отдан в ученики своему дяде на скульптора, но после неудачной попытки лепки он сбежал, чтобы получить образование в Ионии. Возможно, он стал путешествующим лектором и посещал университеты по всей Римской империи. Обретя известность и богатство благодаря своему обучению, Люциан, наконец, поселился в Афинах на десять лет, в течение которых он написал большинство своих дошедших до нас работ. В свои пятьдесят он, возможно, был назначен высокооплачиваемым государственным чиновником в Египте, после чего он исчезает из исторических источников.
Работы Люциана пользовались бешеной популярностью в древности, и до наших дней сохранилось более восьмидесяти приписываемых ему сочинений, что значительно превышает количество произведений большинства других классических авторов. Его самая известная работа - «Правдивая история», издевательская сатира против авторов, рассказывающих невероятные истории, которую некоторые считают самым ранним известным произведением научной фантастики. Лучан изобрел жанр комического диалога, пародию на традиционный диалог Сократа. Его диалог « Любовник лжи» высмеивает людей, верящих в сверхъестественное, и содержит самую старую известную версию « Ученика чародея ». Лучан написал множество сатир, высмеивающих традиционные истории о богах, включая «Диалоги богов», « Икароменипп», « Зевс Рантс», « Катехизованный Зевс» и «Парламент богов». Его « Диалоги мертвых» посвящены философам- циникам Диогену и Мениппу. Философии для продажи и банкета или Lapiths высмеивать различные философские школы, и Рыбак или мертвые ожили является защитой издевательства.
Лукиан часто высмеивал общественных деятелей, таких как философ-циник Перегрин Протей в его письме «Уход Перегрина» и мошеннический оракул Александр Абонотейхус в его трактате « Александр Лжепророк». Трактат Лукиана « О сирийской богине» высмеивает культурные различия между греками и сирийцами и является основным источником информации о культе Атаргатиса.
Лучан оказал огромное влияние на западную литературу. Произведения, вдохновленные его сочинениями, включают « Утопию» Томаса Мора, произведения Франсуа Рабле, « Тимон Афинский» Уильяма Шекспира и « Путешествия Гулливера» Джонатана Свифта.
Лукиан не упоминается ни в каких современных текстах или надписях, написанных другими, и он не включен в « Жития софистов» Филострата. В результате все, что известно о Люциане, исходит исключительно из его собственных писаний. Множество персонажей с именами, очень похожими на Люциана, в том числе «Лукинос», «Лукианос», «Луций» и «Сирин», встречаются во всех произведениях Люциана. Ученые и биографы часто интерпретируют их как «маски», «альтер-эго» или «рупоры» автора. Дэниел С. Рихтер критикует частую тенденцию интерпретировать такие «фигуры, похожие на Люциана» как самовставки, сделанные автором, и утверждает, что на самом деле это просто вымышленные персонажи, которых Люциан использует, чтобы «думать вместе», высмеивая традиционные различия между греками и греками. Сирийцы. Он предполагает, что это в первую очередь литературный образ, используемый Люцианом для отражения обвинений в том, что он, как сирийский автор, «каким-то образом оскорбил чистоту греческой идиомы или жанра» изобретением комического диалога. Британский классик Дональд Рассел заявляет: «Многому из того, что Люциан говорит о себе, нельзя больше доверять, чем путешествие на Луну, которое он так убедительно рассказывает от первого лица в« Правдивых историях », и предупреждает, что« глупо лечить [информация, которую он дает о себе в своих трудах] как автобиографию ».
Лукиан родился в городе Самосата на берегу Евфрата на дальневосточной окраине Римской империи. Самосата была столицей Королевства Коммагена до 72 г. н.э., когда она была аннексирована Веспасианом и стала частью римской провинции Сирия. Население города было в основном сирийским, и родным языком Люциана, вероятно, был сирийский, разновидность среднеарамейского.
В то время, когда жил Лукиан, традиционная греко-римская религия находилась в упадке, и ее роль в обществе стала в основном церемониальной. Вместо традиционной религии многие люди в эллинистическом мире присоединились к мистическим культам, таким как Мистерии Исиды, Митраизм, культ Кибелы и Элевсинские мистерии. Суеверия всегда были обычным явлением в древнем обществе, но особенно сильно они распространились во втором веке. Наиболее образованные люди времен Лукиана придерживались одной из различных эллинистических философий, основными из которых были стоицизм, платонизм, перипатетизм, пирронизм и эпикуреизм. В каждом крупном городе был свой университет, и в этих университетах часто работали профессиональные разъездные лекторы, которым часто платили большие суммы денег за лекции о различных философских учениях. Самым престижным центром обучения был город Афины в Греции, имевший долгую интеллектуальную историю.
Согласно речи Люциана « Сон», которую ученый-классик Лайонел Кассон утверждает, что он, вероятно, выступил с речью по возвращении в Самосату в возрасте тридцати пяти или сорока лет после установления его репутации великого оратора, родители Люциана принадлежали к низшему среднему классу, а его дяди владел местной мастерской по изготовлению статуй. Родители Люциана не могли позволить себе дать ему высшее образование, поэтому, когда он закончил начальную школу, дядя взял его в ученики и начал учить лепить. Люциан, однако, вскоре оказался не в состоянии лепить и разрушил статую, над которой работал. Его дядя избил его, и он убежал. Люциан заснул и увидел сон, в котором с ним боролись олицетворения Скульптуры и Культуры. Он решил послушать «Культуру» и стал искать образование.
Хотя «Сон » долгое время рассматривался учеными как правдивая автобиография Люциана, его историческая точность в лучшем случае сомнительна. Классицист Саймон Суэйн называет это «прекрасной, но довольно апокрифической версией образования Люциана», а Карин Шлапбах называет его «ироничным». Рихтер утверждает, что это вовсе не автобиография, а скорее пролалия [ προλᾰλιά ], или игривое литературное произведение, и «сложная медитация о приобретении молодым человеком пайдейи » [т.е. образования]. Рассел отвергает «Сон» как полностью вымышленный, отмечая: «Мы помним, что Сократ тоже начинал как скульптор, а видение Овидия « Элегии и трагедии »( Amores 3.1) слишком похоже на видение Люциана».
В « Двойном обвинении» Люциана олицетворение риторики произносит речь, в которой она описывает неназванного обвиняемого, который описывается как «сирийский» автор трансгрессивных диалогов в то время, когда она его нашла, как молодого человека, блуждающего по Ионии в Анатолии ». не имея представления, что ему делать с собой ". Она описывает «сирийца» на этом этапе своей карьеры как «все еще говорящего в варварской манере и почти одетого в кафтан [ канди ] на ассирийский манер ». Риторика гласит, что она «взяла его в руки и... дала ему пайдейю ».
Ученые долгое время интерпретировали «сирийца» в этой работе как самого Люциана и воспринимали эту речь как означающую, что Люциан сбежал в Ионию, где продолжил свое образование. Рихтер, однако, утверждает, что «сириец» - это не сам Люциан, а, скорее, литературный прием, который Люциан использует, чтобы ниспровергнуть литературные и этнические нормы.
Иония была центром риторического обучения в то время. Самые престижные университеты риторики находились в Эфесе и Смирне, но маловероятно, что Лучан мог позволить себе оплатить обучение в любой из этих школ. Неизвестно, как Люциан получил образование, но каким-то образом ему удалось получить обширные знания в области риторики, а также классической литературы и философии.
Люциан упоминает в своем диалоге «Рыбак», что сначала он попытался применить свои знания риторики и стать юристом, но разочаровался в обманчивости этой профессии и решил вместо этого стать философом. Лучан путешествовал по Империи, читал лекции по Греции, Италии и Галлии. В Галлии Люциан мог занимать должность высокооплачиваемого государственного профессора.
Примерно в 160 году Люциан вернулся в Ионию как богатая знаменитость. Он посетил Самосату и несколько лет оставался на востоке. Зарегистрировано, что он жил в Антиохии либо в 162, либо в 163. Примерно в 165 году он купил дом в Афинах и пригласил своих родителей переехать к нему в город. Люциан, должно быть, женился в какой-то момент во время своих путешествий, потому что в одном из своих сочинений он упоминает, что в этот момент у него родился сын.
Лучан прожил в Афинах около десяти лет, за это время он бросил читать лекции и вместо этого посвятил свое внимание письму. Именно в это десятилетие Лучан написал почти все свои самые известные произведения. Лукиан писал исключительно по-гречески, в основном на аттическом греческом, популярном во время Второго софизма, но « О сирийской богине», приписываемой Лукиану, написано в очень успешной имитации ионического греческого языка Геродота, что привело некоторых ученых к мысли, что Лукиан может не будь настоящим автором.
По неизвестным причинам Люциан перестал писать около 175 лет и снова начал путешествовать и читать лекции. Во время правления императора Коммода (180–92) стареющий Люциан мог быть назначен на прибыльную правительственную должность в Египте. После этого он полностью исчезает из исторических записей, и о его смерти ничего не известно.
Философские взгляды Люциана трудно категоризировать из-за его постоянного использования иронии и сарказма. В «Рыбаке» Люциан описывает себя как поборника философии, и в других своих произведениях он характеризует философию как морально конструктивную дисциплину, но критикует псевдофилософов, которых он изображает как жадных, вспыльчивых, сексуально аморальных лицемеров. Люциан, как известно, не принадлежал ни к одной из основных философских школ. В своих « Философиях на продажу» он высмеивает членов каждой школы. Лучан критиковал стоицизм и платонизм, потому что считал их поощрительными суевериями. Его « Нигрин» на первый взгляд кажется «панегириком платонизма», но на самом деле он может быть сатирическим или просто поводом для насмешек над римским обществом.
Тем не менее, иногда Люциан одобрительно пишет об отдельных философиях. По словам Тернера, хотя Люциан высмеивает философов-скептиков, он демонстрирует темпераментную склонность к этой философии. Эдвин Беван идентифицирует Люциана как скептика, и в своем « Гермотиме» Люциан отвергает все философские системы как противоречащие друг другу и приходит к выводу, что жизнь слишком коротка, чтобы определить, какая из них ближе всего к истине, поэтому лучшее решение - полагаться на здравый смысл, который было то, что защищали пирронианские скептики. Изречение о том, что «глаза - свидетели лучше, чем уши», неоднократно повторяется в нескольких диалогах Люциана.
Люциан скептически относился к оракулам, хотя он ни в коем случае не был единственным человеком своего времени, который высказывал такой скептицизм. Люциан отверг веру в паранормальные явления, считая это суеверием. В своем диалоге «Любитель лжи» он, вероятно, выражает некоторые из своих мнений через своего персонажа Тихиадеса, возможно, включая заявление Тихиадеса о том, что он не верит в демонов, фантомов или призраков, потому что он никогда не видел таких вещей. Однако Тихиад все еще исповедует веру в существование богов :
По словам Эверетта Фергюсона, Люциан находился под сильным влиянием циников. «Сон или петух», « Тимон-мизантроп», « Харон или инспекторы» и «Путешествие вниз или Тиран» - все они отображают циничные темы. Лукиан был особенно обязан Мениппу, философу-цинику и сатирику III века до нашей эры. Лучан написал восхитительную биографию философа Демонакса, который был философским эклектиком, но чья идеология больше всего напоминала цинизм. Главное отличие Демонакса от циников заключалось в том, что он не одобрял обычную жизнь. Пол Тернер замечает, что « Циник » Люциана читается как прямая защита цинизма, но также отмечает, что Лукиан жестоко высмеивает циничного философа Перегрина в его « Уходе из Перегрина».
Лукиан также очень восхищался Эпикуром, которого он описывает в « Александре Лжепророке» как «истинно святого и пророческого». Позже, в том же диалоге, он хвалит книгу Эпикура:
Какие благословения эта книга приносит своим читателям и какой мир, умиротворение и свободу она порождает в них, освобождая их от ужасов, видений и предзнаменований, от тщетных надежд и экстравагантных стремлений, развивая в них разум и истину и поистине очищая их понимание, не с факелами и кальмарами [то есть с морским луком] и подобными глупостями, но с прямым мышлением, правдивостью и откровенностью.
Лукиан в целом отрицательно относился к Геродоту и его историографии, считая ее ошибочной.
Сохранилось более восьмидесяти работ, приписываемых Лучану. Эти произведения принадлежат к разным стилям и жанрам и включают комические диалоги, риторические эссе и прозу. Сочинения Люциана были нацелены на высокообразованную греческую аудиторию из высшего сословия и почти постоянно ссылались на греческую культурную историю, что привело классического ученого Р. Брахта Бранхама к тому, чтобы назвать сложный стиль Люциана «комедией традиций». К тому времени, когда произведения Люциана были заново открыты в эпоху Возрождения, большинство упомянутых в них литературных произведений было утеряно или забыто, что затрудняло понимание его работ читателями более поздних периодов.
Люциан был одним из первых романистов западной цивилизации. В художественном произведении « Правдивая история» ( Ἀληθῆ διηγήματα), написанном в прозе, он пародирует некоторые фантастические сказки, рассказанные Гомером в « Одиссее», а также не очень фантастические сказки историка Фукидида. Он предвосхитил темы современной научной фантастики, включая путешествия на Луну и Венеру, внеземную жизнь, межпланетные войны и искусственную жизнь, почти за два тысячелетия до Жюля Верна и Герберта Уэллса. Роман часто считается самым ранним известным произведением научной фантастики.
Роман начинается с объяснения того, что эта история вовсе не «правдивая» и что все в ней на самом деле является полной и абсолютной ложью. Повествование начинается с того, что Люциан и его попутчики проходят мимо Геракловых столбов. Унесенные штормом, они приходят к острову с винной рекой, наполненной рыбой и медведями, маркером, указывающим на то, что Геракл и Дионис путешествовали к этому месту, и деревьями, похожими на женщин. Вскоре после того, как они покинули остров, их настигает вихрь и уносит на Луну, где они оказываются втянутыми в полномасштабную войну между королем Луны и королем Солнца за колонизацию Утренней звезды. Обе армии включают в себя причудливые гибридные формы жизни. Армии Солнца выигрывают войну, закрывая Луну тучами и блокируя свет Солнца. Затем обе стороны приходят к мирному соглашению. Затем Люциан описывает жизнь на Луне и ее отличие от жизни на Земле.
Вернувшись на Землю, авантюристов проглатывает 200-мильный кит, в чьем брюхе они обнаруживают множество рыболюдей, с которыми они ведут войну и побеждают. Они убивают кита, разжигая костер, и убегают, раскрыв ему пасть. Затем они сталкиваются с молочным морем, островом сыра и островом Блаженных. Там Люциан встречает героев Троянской войны, других мифических людей и животных, а также Гомера и Пифагора. Они находят наказанных грешников, худшие из которых - те, кто написал книги с ложью и фантазиями, включая Геродота и Ктесия. Покинув Остров Благословенных, они доставляют Калипсо письмо, данное им Одиссеем, в котором объясняется, что он хотел бы остаться с ней, чтобы он мог жить вечно. Затем они обнаруживают пропасть в Океане, но в конце концов плавают вокруг нее, обнаруживают далекий континент и решают исследовать его. Книга резко заканчивается тем, что Люциан заявляет, что их будущие приключения будут описаны в следующих сиквелах, и это обещание, которое разочарованный ученый назвал «величайшей ложью из всех».
В своем « Двойном обвинении» Люциан заявляет, что его самым гордым литературным достижением является изобретение «сатирического диалога», который был смоделирован по образцу более раннего платонического диалога, но был скорее комедийным по тону, чем философским. Prolaliai его Диалоги куртизанок предполагает, что Лукиан действовал самому его диалоги в рамках комедийной рутины. Лукиан Диалоги мертвых ( Νεκρικοὶ Διάλογοι) сатирическое произведение центрирования вокруг Cynic философов Диоген и его ученика Мениппы, который жил скромно, пока они были живы и сейчас живет комфортно в ужасных условиях подземного мира, в то время как те, кто имел прожитые жизни в роскоши подвергаются мучениям, когда сталкиваются с такими же условиями. Диалог опирается на более ранние литературные предшественники, включая некийа в книге XI Одиссеи Гомера, но также добавляет новые элементы, которых в них нет. Некия Гомера описывает преступников против богов, наказываемых за свои грехи, но Люциан приукрасил эту идею, наказывая жестоких и жадных людей.
Гермес, посланник богов, часто встречается во многих диалогах Люциана.В своем диалоге «Любитель лжи» ( Φιλοψευδὴς) Люциан высмеивает веру в сверхъестественное и паранормальное через обрамляющую историю, в которой главный рассказчик, скептик по имени Тихиадес, отправляется навестить пожилого друга по имени Евкрат. В доме Евкрата он встречает большую группу гостей, которые недавно собрались вместе из-за внезапной болезни Евкрата. Остальные гости предлагают Евкрату различные народные средства, которые помогут ему выздороветь. Когда Тихиадес возражает, что такие средства не действуют, остальные смеются над ним и пытаются убедить его поверить в сверхъестественное, рассказывая ему истории, которые становятся все более и более смешными по мере развития разговора. Одна из последних историй, которые они рассказывают, - « Ученик чародея », которую немецкий драматург Иоганн Вольфганг фон Гете позже преобразовал в известную балладу.
Люциан часто высмеивал философов, и ни одна школа не была избавлена от его насмешек. В диалоге « Философия на продажу» Люциан создает воображаемый рынок рабов, на котором Зевс выставляет на продажу известных философов, включая Пифагора, Диогена, Гераклита, Сократа, Хрисиппа и Пиррона, каждый из которых пытается убедить клиентов купить его философию. В «Пирше» или «Лапифах» Люциан указывает на лицемерие представителей всех основных философских школ. В «Рыбаке» или «Мертвые оживают» Люциан защищает другие свои диалоги, сравнивая почтенных философов древних времен с их недостойными современниками. Люциан часто особенно критически относился к людям, которые притворялись философами, хотя на самом деле они не были, и его диалог «Беглецы» изображает самозванца-циника как антитезу истинной философии. Его « Симпозиум» - пародия на « Симпозиум» Платона, в котором философы вместо того, чтобы обсуждать природу любви, напиваются, рассказывают непристойные сказки, безжалостно спорят о том, чья школа лучшая, и в конце концов вырываются на полномасштабную драку. В « Икаромениппусе» философ-циник Менипп вылепил себе крылья, подражая мифическому Икару, и полетел на Небеса, где его организовал сам Зевс. Диалог заканчивается тем, что Зевс объявляет о своем решении уничтожить всех философов, поскольку все, что они делают, - это ссоры, хотя он соглашается предоставить им временную отсрочку до весны. Nektyomanteia - это диалог, написанный параллельно с Икаромениппом, в котором Менипп вместо полета на Небеса спускается в подземный мир, чтобы проконсультироваться с пророком Тиресием.
Лукиан написал множество диалогов, высмеивая традиционные греческие истории о богах. Его « Диалоги богов» ( Θεῶν Διάλογοι) состоят из множества коротких виньеток, пародирующих самые разные сцены из греческой мифологии. Диалоги изображают богов комически слабыми и склонными ко всем слабостям человеческих эмоций. Зевс, в частности, показан как «беспомощный правитель» и серийный прелюбодей. Люциан также написал несколько других работ в аналогичном ключе, в том числе « Катехизируемый Зевс», « Зевс Рантс» и «Парламент богов». На протяжении всех своих диалогов Люциан проявляет особое восхищение Гермесом, посланником богов, который часто появляется как главный персонаж в роли посредника, путешествующего между мирами. «Диалоги куртизанок» - это сборник коротких диалогов с участием различных куртизанок. Эта коллекция уникальна как одно из немногих сохранившихся произведений греческой литературы, в которых упоминается женский гомосексуальность. Также необычно смешивать персонажей Люциана из других диалогов со стандартными персонажами из Новой Комедии ; более половины мужчин, упомянутых в « Диалогах куртизанок», также упоминаются в других диалогах Люциана, но почти все куртизанки сами являются персонажами, заимствованными из пьес Менандра и других комедийных драматургов.
Трактат Лукиана « Александр Лжепророк» описывает восхождение Александра из Абонотейха, шарлатана, который утверждал, что он пророк бога-змея Гликона. Хотя отчет имеет сатирический тон, он, кажется, в значительной степени точный отчет о культе Гликона, и многие утверждения Люциана о культе были подтверждены археологическими свидетельствами, включая монеты, статуи и надписи. Лучан описывает свою встречу с Александром, на которой он изображал из себя дружелюбного философа, но, когда Александр предложил ему поцеловать его руку, Лучан вместо этого укусил ее. Лукиан сообщает, что кроме него самого, единственными, кто осмелился бросить вызов репутации Александра как истинного пророка, были эпикурейцы (которых он превозносит как героев) и христиане.
Трактат Лукиана « О сирийской богине» представляет собой подробное описание культа сирийской богини Атаргатис в Иераполисе (ныне Манбидж ). Он написан на псевдоионическом греческом языке и имитирует этнографическую методологию греческого историка Геродота, которую Лукиан в другом месте считает ошибочной. В течение нескольких поколений многие ученые сомневались в подлинности « О сирийской богине», потому что она казалась слишком почтительной, чтобы действительно быть написанной Люцианом. Совсем недавно ученые признали эту книгу сатирической и восстановили ее луцианское авторство.
В трактате Лукиан высмеивает произвольные культурные различия между «греками» и «ассирийцами», подчеркивая то, как сирийцы переняли греческие обычаи и тем самым фактически сами стали «греками». Анонимный рассказчик трактата изначально кажется греческим софистом, но по мере развития трактата он оказывается на самом деле коренным сирийцем. Ученые спорят, является ли трактат точным описанием сирийских культурных практик, потому что об Иераполе известно очень мало, кроме того, что записано в самой сирийской богине. Монеты, отчеканенные в конце четвертого века до нашей эры, городские указы правителей Селевкидов и рельефная резьба в позднем эллинистическом стиле подтвердили заявление Лукиана о том, что первоначальное название города было Манбог и что город был тесно связан с культами Атаргатиса и Хадада. Позже еврейский раввин назвал храм в Иераполе одним из пяти самых важных языческих храмов на Ближнем Востоке.
Macrobii («Долгожители») - это эссе об известных философах, живших много лет. Он описывает, как долго каждый из них жил, и дает отчет о каждой из их смертей. В своих трактатах « Учитель риторики» и « О оплачиваемых должностях» Лукиан критикует учения великих риторов. Его трактат « О танцах» является основным источником информации о греко-римском танце. В нем он описывает танец как акт мимесиса («имитации») и рационализирует миф о Протея как не более чем рассказ о высококвалифицированном египетском танцоре. Он также писал о визуальных искусствах в портретах и От имени портретов. Биография Люциана философа Демонакса превозносит его как великого философа и изображает его как героя паррезии («смелости речи»). В своем трактате « Как писать историю» Лукиан критикует историческую методологию, которую использовали такие писатели, как Геродот и Ктесий, которые написали яркие и самодостаточные описания событий, которых они никогда не видели. Вместо этого Люциан утверждает, что историк никогда не приукрашивает свои рассказы и должен ставить свою приверженность точности выше своего желания развлекать аудиторию. Он также утверждает, что историк должен оставаться абсолютно беспристрастным и рассказывать о событиях так, как они действительно произошли, даже если они могут вызвать неодобрение. Лукиан называет Фукидида конкретным примером историка, моделирующего эти добродетели.
В своем сатирическом письме « Уход Перегрина» ( Περὶ τῆς Περεγρίνου Τελευτῆς) Лукиан описывает смерть вызывающего споры философа- циника Перегрина Протея, публично сожженного на костре на Олимпийских играх 165 г. н.э. одна из самых ранних языческих оценок христианства. В письме один из персонажей Люциана произносит речь, высмеивающую христиан за их кажущуюся легковерность и невежество, но он также оказывает им некоторый уровень уважения из-за их морали.
В письме « Против невежественного книжного коллекционера» Лукиан высмеивает обычную практику, согласно которой жители Ближнего Востока собирают огромные библиотеки греческих текстов, чтобы выглядеть «культурными», но фактически не читают ни один из них.
Некоторые сочинения, приписываемые Люциану, такие как « Аморы» и « Осел», обычно не считаются подлинными произведениями Люциана и обычно цитируются под названием «Псевдо-Люциан». Асс ( Λούκιος п Oνος), вероятно, является сокращенным вариантом рассказа Лукиана, и содержит в значительной степени те же самые основные элементы, как участок Золотого осел (или Метаморфозы) из Апулея, но с меньшим количеством вкладных сказками и другим окончанием. Amores обычно датируют третьим или четвертым веками по стилистическим признакам.
Сочинения Люциана были по большей части забыты в средние века. « Суда», византийская энциклопедия десятого века, заключает, что душа Лукиана горит в аду из- за его негативных замечаний о христианах во время кончины Перегрина. Произведения Люциана были заново открыты в эпоху Возрождения и почти сразу стали популярными среди гуманистов эпохи Возрождения. К 1400 году работ Лукиана было переведено на латинский язык столько же, сколько и произведений Платона и Плутарха. Высмеивая плутократию как абсурд, Люциан способствовал развитию одной из самых основных тем гуманизма эпохи Возрождения. Его « Диалоги мертвых» были особенно популярны и широко использовались для нравственного воспитания. В результате этой популярности произведения Люциана оказали глубокое влияние на писателей эпохи Возрождения и раннего Нового времени.
Многие европейские писатели раннего Нового времени восприняли беззаботный тон Люциана, его технику рассказа о фантастическом путешествии через знакомый диалог и его уловку построения имен собственных с намеренно юмористическим этимологическим значением. Во время протестантской Реформации Лукиан стал литературным прецедентом для писателей, высмеивающих католическое духовенство. Эразм «s панегирик Moriae (1509) отображает Lucianic влияния. Пожалуй, наиболее яркий пример влияния Лукиана был пятнадцатым и шестнадцатые века были на французском писателе Франсуа Рабле, в частности, в его наборе из пяти романов, Гаргантюо и Пантагрюэля, которая впервые была опубликована в 1532 году Рабле также считается ответственным за первое знакомство Люциана с французским Возрождением и за его пределами через его переводы произведений Люциана.
Правдивая история Люциана вдохновила как на « Утопию» сэра Томаса Мора (1516 г.), так и на « Путешествие Гулливера» Джонатана Свифта (1726 г.). Картины Сандро Боттичелли « Клевета Апеллеса и Паллады» и «Кентавр» основаны на описаниях картин, обнаруженных в работах Лучана. Прозаическое повествование Люциана « Тимон Мизантроп» послужило вдохновением для трагедии Уильяма Шекспира « Тимон Афинский», а сцена из « Гамлета с могильщиками» перекликается с несколькими сценами из « Диалогов мертвых». Знаменитый стих Кристофера Марлоу «Было ли это лицо, которое спустило на воду тысячу кораблей / И сжег топлесс башни Илиона?» это пересказ цитаты из Люциана. Фрэнсис Бэкон называл Люциана «созерцательным атеистом».
Генри Филдинг, автор «Истории Тома Джонса, подкидыша» (1749 г.), владел полным набором сочинений Люциана в девяти томах. Он намеренно подражал Люциану в его путешествии из этого мира в следующий, и в «Жизнь и смерть Джонатана Уайлда Великого» (1743 г.) он описывает Люциана как «почти... настоящего отца юмора» и перечисляет его наряду с Мигелем де Сервантесом и Джонатаном Свифтом как истинный мастер сатиры. В журнале «Convent Garden Journal» Филдинг прямо заявляет о Люциане, что он смоделировал свой стиль «по образцу того самого автора». Николя Буало-Деспре, Франсуа Фенелон, Бернар Ле Бовье де Фонтенель и Вольтер - все они написали адаптации к « Диалогам мертвых» Люсьена. Согласно Тернеру, « Кандид » Вольтера (1759) отображает характерную для Люциана тему «опровержения философской теории реальностью». Вольтер также написал «Разговор между Люцианом, Эразмом и Рабле на Елисейских полях», диалог, в котором он рассматривает Люциана как «одного из своих мастеров в стратегии интеллектуальной революции».
Дени Дидро черпал вдохновение в трудах Люциана в его « Сошедшем с ума Сократе»; или «Диалоги» Диогена Синопского (1770 г.) и его « Беседы на Элизиуме» (1780 г.). Люциан появляется как один из двух ораторов в диалоге Дидро « Перегрин Протей» (1791), основанном на «Уходе Перегрина». Правдивая история Люсьена вдохновила Сирано де Бержерака, чьи произведения позже послужили вдохновением для Жюля Верна. Немецкий сатирик Кристоф Мартин Виланд был первым, кто перевел полное собрание сочинений Люциана на немецкий язык, и всю свою карьеру он провел, адаптируя идеи, лежащие в основе произведений Люциана, для современной немецкой аудитории. Дэвид Юм восхищался Люцианом как «писателем с высокими моральными принципами» и с благоговением цитировал его при обсуждении этики или религии. Юм читал « Катаплус» или « Путешествие вниз» Люциана, когда он был на смертном одре. Герман Мелвилл ссылается на Люциана в 5-й главе книги " Человек уверенности", 26-й книге Пьера и 13-й главе " Исраэля Поттера".
Катаплоус, или Путешествие вниз, также послужил источником концепции Фридриха Ницше о сверхчеловеке или сверхчеловеке. Ницше провозгласил «новый и сверхчеловеческий способ смеяться - за счет всего серьезного!» перекликается с точной формулировкой последнего совета Тиресия одноименному герою диалога Лукиана Мениппусу: «Смейтесь много и ни к чему не относитесь серьезно». С тех пор профессиональные философские писатели обычно игнорировали Люциана, но Тернер замечает, что «возможно, его дух все еще жив в тех, кто, как Бертран Рассел, готов приправлять философию остроумием».
Многие современные классики отрицательно относились к творчеству Люциана. Немецкий классик Эдуард Норден признал, что, будучи глупым юношей, зря тратил время на чтение произведений Люциана, но, став взрослым, понял, что Люциан был не чем иным, как «восточным человеком без глубины и характера... который не имеет души и унижает самый душевный язык ". Рудольф Хельм, один из ведущих исследователей Люциана в начале двадцатого века, назвал Люциана «легкомысленным сирийцем», который «не обладает душой трагика», и сравнил его с поэтом Генрихом Гейне, известным как « Сириец ». пересмешник в немецком поэтическом лесу ». В 1906 году публикации Лукиан унд Menipp ( «Лукиан и Мениппа»), Helm утверждал, что претензии Лукиана родовой оригинальности, особенно его утверждение, что изобрели комический диалог, было на самом деле ложь призвана прикрыть свою почти полную зависимость от Мениппа, которого он утверждал, был истинным изобретателем жанра.
Сирийская идентичность Люциана вновь привлекла внимание в начале двадцать первого века, когда Люциан стал рассматриваться как то, что Рихтер называет «своего рода вторым софистическим ответом на вопросы начала двадцать первого века о культурной и этнической гибридности». Рихтер утверждает, что постколониальные критики приняли Люциана как «раннюю имперскую парадигму« этнокультурного гибрида »».
Ресурсы библиотеки о Люциане |
Автор: Люциан |
---|