Фукидид | |
---|---|
Θουκυδίδης | |
Гипсовый бюст Фукидида (в Пушкинский музей ) римской копии (расположенной в Холкхэм-холл ) греческого оригинала начала четвертого века до нашей эры | |
Родился | c.460 г. до н.э. Не позднее 455 г. до н.э.. Халимус, Афины (совр. Алимос ) |
умер | ок. 400 г. до н.э.. место смерти неизвестно |
Род занятий | Историк, генерал |
Известная работа | История Пелопоннесской войны |
Родственники | Олорос (отец) |
Фукидид (; Древнегреческий : Θουκυδίδης Thoukūdídēs ; c.460 - ок. 400 г. до н.э.) был афинским историком и генералом. Его История Пелопоннесской войны имя войну V века до нашей эры между Спартой и Афинами Фукидида называют отцом «история » теми, кто соглашается с его утверждениями о применении строгих стандартов беспристрастности, сбора доказательств и причин и следствий, без упоминания вмешательства божеств, как указано во введении
Он также имеет был назван отцом школы политического реализма который рассматривает полит ическое поведение людей и последующие результаты отношений между государствами в конечном итоге опосредованные и построенные на эмоциях страха и корысть. Его текст до сих пор изучается в университетах и военных колледжах по всему миру. Мелианский диалог труд рассматривается как основополагающий теории международных отношений, в то время как его версия Погребальная речь Перикла широко изучается политическими теоретиками, историками и изучающими классику.
В более общем плане Фукидид развил понимание Вернуться к природе, чтобы объяснить поведение в таких кризисных ситуациях, как эпидемии, массовые убийства и гражданская война.
Несмотря на его статус историка, современные историки относительно мало знают о жизни Фукидида. Наиболее достоверная информация содержится в его собственной Истории Пелопоннесской войны, в которой он упоминает свою национальность, отцовство и место рождения. Фукидид говорит, что он участвовал в войне, заразился чумой и был сослан демократией. Возможно, он также принимал участие в подавлении восстания саамиов.
Фукидид идентифицирует себя как афинянин, говоря нам, что его отец звали Олорус и что он был из афинского дема из Халимуса. До сих пор существует несколько сомнительный анекдот из его ранней жизни. Будучи еще юношей 10–12 лет, он и его отец должны были отправиться на афинскую агору, где молодой Фукидид услышал лекцию историка Геродота. По некоторым данным, молодой Фукидид заплакал от радости после того, как услышал лекцию, решив, что писать историю будет служить его жизни. В том же рассказе также утверждается, что после лекции Геродот говорил с юношей и его отцом, заявив: Олорос, ваш сын, жаждет знаний. По сути, этот эпизод, скорее всего, связан с более поздним греческим или римским описанием его жизни. Он пережил Афинскую чуму, убившую Перикла и многих других афинян. Он также отмечает, что ему принадлежали золотые рудники в Скапт-Хайл (буквально «Даг-Вудленд»), прибрежная зона в Фракии, напротив острова Тасос.
Руины Амфиполя, как это было предусмотрено Э. Кузинери в 1831 году: мост через Стримон, городские укрепления и акропольИз-за его влияния в Фукидид писал, что во году фракийском регионе он был отправлен в качестве одного года в стратега (генерала) на Фасос в 424 г. до н. э. Зимой 424–423 гг. До н.э. спарт полководец Брасид напал на Амфиполь, в полдня плавания к западу от Тасоса на фракийском побережье, вызвав битву при Амфиполе., афинский полководец в Амфиполе послал за помощью к Фукидиду. Брасид, зная о присутствии Фукидида на Фасосе и его воздействиянии на жителей Амфиполя, и боясь помощи, прибывающей по морю, поспешил предложить амфиполитанам умеренные условия сдачи, которые они приняли. Таким образом, когда прибыл Фукидид, Амфиполь уже находился под контролем Спартанцев.
Амфиполь имел важное стратегическое значение, и известия о его падении вызвали большой ужас в Афинах. В этом обвиняли Фукидида, хотя он утверждал, что он не смог вовремя добраться до него. Из-за того, что ему не удалось спасти Амфиполь, он был изгнан :
Я пережил все это, будучи в возрасте, чтобы постигать события, и уделял им свое внимание, чтобы знать точная правда о них. Также моей судьбой было изгнанным из моей страны на двадцать лет после моего командования в Амфиполе ; и присутствуя с обеими сторонами, и особенно с пелопоннесцами по причине моего изгнания, я имел досуг, чтобы наблюдать за делами в частности.
Используя свой статус изгнанника из Афин, чтобы свободно путешествовать среди пелопоннесских союзников, он мог посмотреть на войну с зрения сторон сторон. Фукидид утверждал, что начал писать свою историю, как только разразилась война, потому что он думал, что это будет одна из величайших войн среди греков с точки зрения масштаба:
Фукидид, афинянин, написал историю войны между пелопоннесцами и афинянами, начиная с того момента, когда она разразилась, и полагается, что это будет великая война, более достойная отношений, чем все, что ей предшествовало.
Это все, что Фукидид писал о своей собственной жизни, но некоторые другие факты доступны из надежных современных современных источников. Геродот писал, что имя Олорус, имя отца Фукидида, связано с Фракией и фракийской королевской властью. Фукидид, вероятно, был связан через семью с афинским государственным деятелем и генералом Мильтиадом и его сыном Кимоном, лидерами старой аристократии, вытесненными радикальными демократами. Деда Кимона по материнской линии также звали Олорус, что делает связь весьма вероятной. Другой Фукидид жил до историка и также был связан с Фракией, что делает весьма вероятными семейные связи между ними.
Мозаика Фукидида из Джераша, Иордания, Рим, III век н.э. в Пергамском музее в БерлинеОбъединяя все фрагментарные свидетельства, кажется, что его семья владела большим имением во Фракии, тот, в котором находились золотые прииски, и дававший семейное обширное богатство. Отчетливо фракийского королевского имени Олорос. Безопасность и постоянное процветание богатого поместья, должно быть, потребовали официальных связей с местными королями или вождями, что объясняет принятие в семье отчетливо фракийского королевского имени Олорос. После изгнания Фукидид поселился в поместье на постоянное место жительства, учитывая его значительный доход от золотых приисков, он смог посвятить себя написанию истории и исследованиям на полную ставку, включая множество поездок по установлению фактов. По сути, он был джентльменом с хорошими связями и значительными ресурсами, который после невольного использования из военной и военной сфер решил финансировать свои исторические исследования.
Остальные свидетельства жизни Фукидида более поздних и менее надежных древних источников; Марцеллин написал биографию Фукидида примерно через тысячу лет после его смерти. Согласно Павсанию, некто по имени Энобий издал закон, позволяющий вернуться в Афины, предположительно вскоре после сдачи города и окончания войны в 404 г. до н.э.. Павсаний продолжает говорить, что Фукидид был убит на обратном пути в Афины, поместив свою гробницу около Мелитовых ворот. Многие сомневаются в этом рассказе, видя свидетельства того, что он жил в 397 г. до н.э. или, возможно, немного позже. Плутарх хранит предание, что он был убит в Скапте-Хуле и что его останки были возвращены в Афины, где ему установлен памятник на семейном участке Кимона. С этим есть проблемы, так как это было за пределами деме Фукидида, и традиция восходит к Полемону, который утвержден, что он обнаружил именно такой памятник. Дидим упоминает другую гробницу во Фракии.
Повествование Фукидида обрывается в середине 411 года до н.э., и этот внезапный конец традиционно объясняется его смертью во время написания книги, хотя были и другие объяснения вперед.
Бюст ПериклаВыводы о характере Фукидида можно сделать (с должной осторожностью) только из его книги. Его сардоническое чувство юмора проявляется повсюду, например, когда, описывая афинскую чуму, он отмечает, что старые афиняне, кажется, помнят рифму, что говорилось, что с дорийской войной наступит «великая смерть». Некоторые утверждали, что в рифме изначально указывалась [смерть от] «голода» или «голодной смерти» (λιμός, лимузины), а позже вспоминали как [смерть от] «мор» (λοιμός, loimos) из-за нынешней чумы. Затем Фукидид замечает, что если наступит еще одна дорийская война, на этот раз с большим голодом (λιμός), рифма будет запомнена как «голод», а любое упоминание о «чуме» (λοιμός) будет забыто.
Фукидид восхищался Периклом, одобряя его власть над людьми и проявляя явное отвращение к демагогам, которые следовали за ним. Он не одобрял ни демократических простолюдинов, ни радикальную демократию, которую ввел Перикл, но считал демократию приемлемой, если она руководил хороший лидер. Описание событий Фукидидом обычно беспристрастно; например, он не преуменьшает отрицательный эффект собственной неудачи в Амфиполисе. Однако иногда вспыхивают сильные страсти, как в его резких оценках демократических лидеров Клеон и Гипербол. Иногда Клеон был связан с изгнанием Фукидида.
Утверждалось, что Фукидид был тронут страданием, присущим войной, и независимыми крайностями, к которой человеческая природа склонна в таких обстоятельствах, как в его анализе о злодеяниях, совершенных во время гражданского конфликта на Коркире, которое включает фразу «война - жестокий учитель» (πόλεμος βίαιος διδάσκαλος).
Фукидид считал, что Пелопоннесская война представляет собой событие непревзойденной важности. Таким образом, он начал писать Историю в начале войны в 431 году. Его намерением было написать отчет, который будет «владением на все времена». История обрывается ближе к концу двадцать первого года войны и не подробно останавливается на конфликтах войны. Этот аспект работы предполагает, что Фукидид умер, когда писал свою историю, и более того, что его смерть была неожиданной.
После его смерти «История Фукидида» была разделена на восемь книг: ее современное название - История Пелопоннесской войны. Его большой вклад в историю и историографию содержится в этой единой плотной истории 27-летней войны между Афинами и Спартой, каждая вместе со своими союзниками. Это подразделение, скорее всего, было сделано библиотекарями и архивариусами, которые сами были историками и учеными, скорее всего, работавшими в Александрийской библиотеке.
История Пелопоннесской войны продолжалась изменяться и после окончания войны в 404 году., что подтверждено в Книге I.1.13 на завершение Пелопоннесской войны (404 г. до н.э.) через семь лет после последних событий в основном тексте истории Фукидида.
Фукидид считается одним из первых истинных историков. Как и его предшественник Геродот, известный как «отец истории», Фукидид высоко ценит показания очевидцев и пишет о событиях, в которых он, вероятно, принимает участие. Он также внимательно изучал письменные документы и беседовал с участниками о событиях, которые он записал. В отличие от Геродота, в рассказах которого часто говорится, что высокомерие вызывает гнев божеств, Фукидид не признает божественного вмешательства в человеческие дела.
Фукидид оказал большое историографическое влияние на эллинистических и римских историков., хотя точное описание его стиля в отношении многих историков остается неясным. Читатели в древности часто помещали продолжение стилистического наследия Истории в сочинения предполагаемого интеллектуального преемника Фукидида Ксенофонта. Такие чтения часто описывали трактаты Ксенофонта как попытки «закончить» Историю Фукидида. Однако многие из этих интерпретаций вызвали значительный скептицизм среди современных ученых, таких как Диллери, который отвергает точку зрения интерпретации Ксенофонта как Фукидида, утверждая, что «современная» история последней (определяемая как построенная на литературных и исторических темах) противоположной. на счет первого в Hellenica, который расходуется с эллинской историографической традицией в отсутствии предисловия или введения к тексту и связанного с этим отсутствия «всеобъемлющей концепции», объединяющей историю.
Заслуживающая разница между методом написания Фукидида и методом современных историков состоит в том, что Фукидидил длинные официальные речи, которые, как он утверждает, были литературными реконструкциями, а не цитатами того, что было сказано - или, возможно, того, что, по его мнению, должно было быть сказано. Возможно, если бы он этого не сделал, суть сказанного иначе была бы вообще не было множества документов - письменных записей, архивов и записанных технологий. Таким образом, метод Фукидида помог спасти его преимущественно устные источники от забвения. Мы не знаем, как эти исторические деятели. Воспроизведение Фукидида использует героический стилистический регистр. Знаменитый пример - похоронная речь Перикла, которая возносит почести мертвым и включает защиту демократии:
Вся земля - могила знаменитых людей; их чествуют не только колоннами и надписями на их собственной земле, но и в других странах на памятниках, высеченных не на камне, а в сердцах и умах людей. (2:43 )
Стилистически размещение этого отрывка также служит для усиления контраста с описанием чумы в Афинах сразу после него, что графически подчеркивает ужас смертности, тем самым передавая мощное чувство правдоподобия:
Хотя многие лежали непогребенными, птицы и звери не трогали их, попробовав их [...].] Тела умирающих людей лежат одно на другом, а полумертвые существа катались по улицам и собирались вокруг всех источников в своем стремлении к воде.Священные места Все ранее использовавшиеся погребальные люди, в которых они разместились, были полны трупов людей, которые умерли там, как и они; потому что, поскольку бедствие перешло, все границы люди, не зная, что с ними будет, в равной степени презирать собственность и долги божествам. Многие из их друзей уже умерли, прибегнув к самым бессовестным погребениям, и они начались. ло от поднявших кучу, они бросали свое собственное тело на костер незнакомца и поджигали его; иногда они бросали труп, который несли, на другой горящий труп, и так уходили. (2:52 )
Фукидид опускает обсуждение искусства, литературы или социальной среды, в этом происходит события в его книге и в которой он вырос.
Пол Шори называет Фукидида «циником, лишенной моральной чувствительности». то, что он считал легкомысленным или посторонним.
Человек, изолированный от Природы и против нее, он несет в себе, самодостаточно, судьбу в свою с., движется по узкой тропе, не несет ответственности за ее пределы, и освещается только тусклыми человеческими «предвидениями» (γνώμη / gnome) или ложными, блуждающими огнями Надежды. воем собственном характере: и это, с целью, которые возникают из этого, определяют его курс. По мнению Фукидида, это все, что мы можем сказать: за исключением того, что время от времени из окружающей среды исходят ослепляющие удары Фортуны, необъяснимые и непредвиденные ».
Работа Фукидида указывает на влияние учений софистов, что вносит существенный в мышление и характер его истории. Возможные доказательства его скептические взгляды на справедливость и нравственность. В истории также есть элементы - такие как его взгляды на природу, вращающиеся вокруг фактов, эмпирических и неантропоморфных, - которые предполагают, что он, по крайней мере, знал о взглядах таких философов, как Анаксагор и Демокрит. Есть также свидетельства его знаний о некоторых медицинских сочинениях Гиппократа.
Фукидид особенно интересовался взаимосвязью человеческого разума и суждения, удачей и необходимостью, а также идеей о том, что история слишком иррациональна и непредсказуема. предсказывать.
Ученые традиционно рассматривают Фукидида как признание и преподающий урок, который необходим демократическим странам лидерство, но это лидерство может быть опасным для демократии. Лео Штраус (в «Городе и человеке») определяет проблему в природе самой афинской демократии, о которой, как он утверждал, Фукидид имел глубоко двойственное мнение: с одной стороны, собственная «мудрость Фукидида стала возможной». "перикловой демократией, которая освободила индивидуальную смелость, предприимчивость и вопрошающий дух; но то же самое освобождение, допустившее рост безграничных политических амбиций, привело к империализму и, в конечном итоге, к гражданской розни.
Для канадского историка Чарльза Норриса Кокрейна (1889–1945) привередливость Фукидида преданность наблюдаемым явлениям, сосредоточение внимания на причине и следствии и строгое исключение других факторов предвосхищает научный позитивизм двадцатого века. Кокрейн, сын врача, предположил, что Фукидид в целом (и особенно в описании чумы в Афинах ) находился под влиянием методов и взглядов ранних медицинских авторов, таких как Гиппократ из Кос.
После Второй мировой войны классический ученый Жаклин де Ромилли указала, что проблема афинского империализма была одной из из основных забот Фукидида и поместил его историю в контексте греческого мышления о междуна родной политике. С момента появления ее исследования другие ученые продолжили изучение трактовки Фукидидом реальной политики.
. Совсем недавно ученые подвергли сомнению восприятие Фукидида просто как «отца реальной политики». Вместо этого они выдвинули на первый план литературные качества Истории, которые, по их мнению, принадлежат повествовательной традиции Гомера и Гесиода и связаны с концепциями справедливости и страдания, обнаруженными у Платона и Аристотеля и проблематизированными в Эсхиле и Софокл. Ричард Нед Лебоу называет Фукидида «последним из трагиков», заявляя, что «Фукидид в значительной степени опирался на эпическую поэзию и трагедию, чтобы построить свою историю, что неудивительно. также построено как повествование ". С этой точки зрения, слепое и неумеренное поведение афинян (да и всех других действующих лиц) - хотя, возможно, и присуще человеческойприрода - в результате приводит к их падению. Таким образом, его История может послужить предупреждением будущим лидерам быть более осмотрительными, обращая их внимание на то, что кто-то будет изучать их действия с объективностью историка, а не с лести летописца.
Историк Дж. Б. Бери пишет, что работа Фукидида «знаменует собой самый долгий и самый решительный, который когда-либо делал один человек, чтобы сделать историю такой, какая она есть сегодня».
Историк Х. Д. Китто считает, что Фукидид писал о Пелопоннесской войне не потому, что это была самая значительная война в древности, а потому, что она причинила наибольшее страдание. Некоторые отрывки из книги Фукидида написаны «с чувством, действительно ли превосходит Сапфо сам».
В книге Открыт ое общество и его враги, Карл Поппер пишет, что Фукидид был «возможно величайшим историком из когда-либо живших». Однако работа Фукидида, продолжает Поппер, представляет собой «интерпретацию, точку зрения; и в этом мы не должны соглашаться с ним ». В войне между афинами демократией и «арестованным олигархическим трайбализмом Спарты» мы никогда не должны забывать «невольное предубеждение» Фукидида и то, что «его сердце было не с Афинами, его родным городом»:
Хотя он, очевидно, не принадлежал до крайнего крыла афинских олигархических клубов, которые на протяжении всей войны вступали в сговор с врагом, он определенно был членом олигархической партии и не был другом афинскому народу, демосу, изгнавшему его, и его империалистической политике.
Фукидид и его непосредственный предшественник, Геродот, оба оказали значительное влияние на западную историографию. Фукидид не упоминает своего двойника по имени, но считается, что его знаменитое заявление относится к:
Слушать эту историю в репетиции, поскольку в ней не было вставлено никаких следов, вероятно, будет не очень приятно. Но тот, кто желает узнать истину о том, что было сделано и что (в зависимости от состояния человечества) может быть сделано снова или по крайней мере, что-то подобное, найдет здесь достаточно, чтобы его заставить думать, что это полезно. И он составлен скорее для вечного владения, чем для репетиции ради приза. (1:22 )
Геродот записывает в своих Истории не только события Персидских войн, но также географические и этнографические сведения, а также басни, связанные с во время своих обширных Как правило, он верит, что он верит окончательного суждения о том, что он предсказал, что он представляет собой обе стороны, говорит то, во что он верит, он предлагает читателям решить для себя. учитывает свои личные убеждения, которые сообщают суждения о событиях и людях, о которых сообщается, как сообщаются, раскрываются на фестивалях, где вручались призы, например: во время игр в Олимпии.
Геродот рассматривает историю игр в как источник моральных уроков, а конфликты и войны - как несчастные, проистекающие из первоначальных актов несправедливости, увековеченных в циклах мести. Фукидид утверждает, что ограничивается фактами l отчеты о современных Государственные военные события, основанные на недвусмысленных фактах очевидцев из рук, хотя, в отличие от Геродота, он не раскрывает свои источники. Фукидид рассматривает жизнь исключительно как политическую жизнь, а историю - как политическую историю. Обычные моральные соображения не играют никакой роли в его анализе событий, в то время как географические и этнографические аспекты опускаются или, в лучшем случае, имеют второстепенное значение. Последующие греческие историки, такие как Ктесий, Диодор, Страбон, Полибий и Плутарх, поддерживали труды Фукидида. как образец правдивой истории. Лукиан Заявлен на Фукидида как на давшего греческим историкам их закон, требующий от них сказать, что было сделано (ὡς ἐπράχθη). Греческие историки четвертого века до нашей эры признавали, что современная история является собственно сферой деятельности историка. Цицерон называет Геродота «отцом истории»; однако греческий писатель Плутарх в своей Моралии (Этика) очернил Геродота, особенно назвав его филобарбаросом, «варваром-любовником», в ущерб грекам. Однако, в отличие от Фукидида, все авторы продолжали рассматривать как источники моральных уроков, тем самым внося в свои работы личные предубеждения, обычно не хватает в ясноглазых, непредвзятых писаниях Фукидида, сфокусированных на непредвзятом освещении событий.
Из-за потери способности читать по-гречески Фукидид и Геродот были в степени забыты в Средние века в Европе, хотя их влияние продолжалось в Византийском Мир. В Европе Геродот известен и уважался только в конце XVI и начале XVII веков как этнограф, отчасти благодаря открытию Америки, где были обнаружены обычаи и животные, которые были еще более удивительными. чем то, что он рассказал. Более, во время Реформации информация о странах Ближнего Востока в Истории использовала для того случая библейской хронологии, которую отстаивал Исаак Ньютон.
Первый европейский перевод Фукидида (на латынь) было сделано гуманистом Лоренцо Валла между 1448 и 1452 годами, первое греческое издание было опубликовано Альдо Мануцио в 1502 году. В период Возрождения однако Фукидид вызывал меньший интерес среди западноевропейских историков как политический философ, чем его преемник Полибий, хотя Поджио Браччолини утверждал, что находился под его. В книге Никколо Макиавелли «Принц » (1513) мало свидетельств влияния Фукидида, в которых говорилось, что главной целью нового принца должно быть «поддержание своего государства» [т.е. его сила] и что при этом он часто вынужден действовать против веры, человечности и религии. Более поздние историки, такие как Дж. Б. Бери, однако, отмечал параллели между ними:
Если бы Фукидид вместо истории написал аналитический трактат по политике с особым упором на Афинскую империю, вполне вероятно, что... он мог бы опередить Макиавелли... [поскольку] вся инсинуация фукидианской трактовки истории согласуется с фундаментальным постулатом Макиавелли о верховенстве разума государства. По словам флорентийского мыслителя, для поддержания государства «государственный деятель часто вынужден действовать против веры, человечности и религии».... Но... истинный Макиавелли, а не Макиавелли из басни... поддерживал идеал: Италия, освобожденная от постороннего; и на службе этому идеалу он желал видеть свою спекулятивную науку о практике. У Фукидида нет политической цели: он был чисто историком. Но это было методом урегулирования общепринятых чувств и морали.
Томас Гоббс перевел Фукидида прямо с греческого на английскийВ семнадцатом веке английский политический философ Томас Гоббс, Левиафан абсолютную монархию, восхищался Фукидидом и в 1628 году первым перевел его сочинения на английский язык прямо с греческого. Фукидид, Гоббс и Макиавелли вместе считаются отцами-основателями политического реализма, согласно которой государственная политика должна в первую или исключительно очередь основываться на необходимости поддержания военной и экономической власти, а не об идеалах или этике.
позитивистские историки девятнадцатого века подчеркивали то, что ониали серьезностью Фукидида, его научной объективностью и его передовым подходом кательствам. Виртуальный культ, последовавший за, развился среди таких немецких философов, как Фридрих Шеллинг, Фридрих Шлегель и Фридрих Ницше, который утверждал, что «[у Фукидида], изображающий человека, культура самого беспристрастного знания мира находит свой последний славный цветок». Швейцарский историк конца восемнадцатого века Иоганнес фон Мюллер описал Фукидида как «любимого автора величайших и благороднейших людей и одного из лучших учителей мудрости задней жизни». Для Эдуарда Мейера, Томаса Бабингтона Маколея и Леопольда фон Ранке, которые положили начало написанию современной истории на основе источников, Фукидид снова был образцовым историком.
Генералы и деятели любили его: мир, который он рисовал, был их эксклюзивным клубом влиятельных маклеров. Не случайно даже сегодня Фукидид появляется как руководящий дух в военных академиях, неоконсерваторах мозговых центрах и трудах таких людей, как Генри Киссинджер ; В то время как Геродот был выбор писателей с богатым воображением (роман Майкла Ондатье Английский пациент и фильм, основанный на нем, увеличили продажи историй до совершенно непредвиденной степени) и - в качестве пищи для изголодавшейся души - Столь же изобретательный иностранный корреспондент из Польши «Железный занавес» Рышард Капусцински.
Эти историки также восхищались Геродотом, поскольку социальная и этнографическая история все чаще признавалась дополняющей политическую историю. В двадцатом веке эта тенденция привела к появлению работ Йохана Хейзинга, Марка Блоха и Фернана Броделя, которые первыми начали изучение долгосрочных культурных ценностей. и экономическое развитие и модели повседневной жизни. Школа Анналов, являющаяся примером этого направления, рассматривалась как продолжение традиции Геродота.
В то же время влияние Фукидида становилось все более важным в области международных отношений. во время холодной войны, благодаря работам Ханса Моргентау, Лео Штрауса и Эдварда Карра.
Напряжение между фукидидовой и геродотийской традициями выходит за рамки исторического исследование. По словам Ирвинга Кристола, самопровозглашенного основателя американского неоконсерватизма, Фукидид написал «любимый текст неоконсерваторов по международным делам»; и Фукидид - обязательный текст в Военно-морском колледже, американском учреждении, расположенном в Род-Айленде. С другой стороны, Даниэль Мендельсон в обзоре недавнего издания Геродота предполагает, что, по крайней мере, в годы его аспирантуры во время холодной войны, восхищение Фукидидом служило формой самопрезентации:
быть поклонником «Истории Фукидида» с ее глубоким цинизмом в отношении политического, риторического и идеологического лицемерия, с ее слишком узнаваемыми главными действующими лицами - либеральной, но империалистической демократией и авторитарной олигархией, ведущими войну на истощение по доверенности на отдаленных окраинах империи - было заявить о себе как о твердом знатоке глобальной Realpolitik.
Другой автор, Томас Геогеган, специализирующийся на трудовых правах, выступает на стороне Геродота, когда дело доходит до извлечения уроков, актуальных для американцев, которые, как он отмечает, склонны быть довольно изоляционистами в своих привычках (если не в своих политических теоретизированиях): «Мы также должны тратить больше средств. вывести нашу молодежь из библиотеки где они читают Фукидида и заставляют их начать жить, как Геродот, - выходить и видеть мир ».
Другой современный историк считает, что, хотя и правда, что критическая история« началась с Фукидида, можно также утверждают, что взгляд Геродота на прошлое как на причину того, почему настоящее таково, как оно есть, и поиск причинно-следственных связей для событий за пределами царства Тихе и богов, были гораздо большим шагом ».
Греческий Wikisource содержит оригинальный текст, относящийся к этой статье: Θουκυδίδης |