Войти
| Первое кругосветное путешествие России | |
|---|---|
 Гавань Святого Павла на острове Кадьяк, русский военный шлюп Нева | |
| Тип | кругосветная экспедиция |
| Цель | остров Кронштадт, Санкт-Петербург |
| Дата | август 1803 г. - август 1806 г. |
| Исполнитель | Адам Иоганн фон Крузенштерн, Юрий Лисянский |
Первое русское кругосветное плавание состоялось с августа 1803 года по август 1806 года на кораблях Надежда и Нева под командованием Адама Иоганна фон Крузенштерна и Юрия Лисянского. Изначально экспедиция планировалась как коммерческое предприятие Российско-американской компании для снабжения полуострова Камчатка и других русских поселений в Аляске, а также для консолидации России. положение в отдаленных владениях в Тихом океане.
Маршрут первого кругосветного плавания России Из-за финансовых трудностей российское правительство спонсировало экипировку партии, но взамен, помимо ее исследовательских целей, Экспедиция также предназначалась для исследования Сахалина и Курильских островов. Целью было установление дипломатических и экономических отношений между Россией и Японией, а также открытие китайского рынка для торговли русскими мехами. Китайский этап экспедиции был привязан к посольству во главе с Юрием Головкиным. Когда экспедиция достигла Гавайских островов, суда разделились на две части: «Надежда» пошла на Камчатку и Японию, а «Нева» - на остров Кадьяк, где провела 14 месяцев и участвовала в Русско-тлинкитская война. Чтобы способствовать установлению дипломатических и экономических отношений между Россией и Японией, в состав партии вошла большая дипломатическая делегация во главе с придворным камергером и послом Николаем Резановым. Однако полномочия Резанова не были должным образом оформлены и распределены, что привело к конфликтам с Крузенштерном, назначенным на полгода раньше.
С политической точки зрения экспедиция оказалась не столь успешной, поскольку японские власти не разрешили посланнику въехать в страну и отказались устанавливать дипломатические отношения. В 1805 году Резанов со свитой высадился на Камчатке, а затем начал действовать самостоятельно. Например, они участвовали в [ru ], чем ухудшили отношения между государствами. Напротив, все коммерческие цели были выполнены, хотя продавать меха в Китае с достаточной прибылью.
Николай Румянцев, российский государственный деятель, спонсировавший экспедицию. По словам историка [ru ], «можно только удивляться, что первый кругосветное путешествие осуществлялось только в 19 веке, хотя все необходимые предпосылки у нас уже были в 18 веке ». Первый проект морского сообщения с Камчаткой из Кронштадта был представлен Федором Соймоновым во время правления Петра Великого в 1722 году. По отношению ко второму Экспедиция Витуса Беринга, в 1732 г. вице-адмирал [ru ] предложила императрице Анне послать на Камчатку через мыс Доброй Надежды два фрегата с годовой запас провизии. Однако упадок русского флота в 1730-1760-х годах надолго задержал все масштабные планы. В 1780-х годах растущая активность Великобритании, Франции и Соединенных Штатов в северной части Тихого океана угрожала интересам России в расширении на Дальнем Востоке. - в частности, Алеутские острова, где чукчи отстаивали свою независимость силой. В то время территориальные претензии можно было обосновать полными и оригинальными картографическими данными. Однако оказалось, что русские не описали большую часть Аляски, которая присутствовала на картах Джеймса Кука. Чтобы обеспечить интересы России в регионе, в 1785–1794 гг. Джозеф Биллингс возглавил экспедицию по исследованию Северо-Восточного прохода, в планировании и успешной реализации которого решающую роль сыграли Русский мореплаватель Гаврил Сарычев. Отправление экспедиции значительно ускорилось известием о том, что Жан-Франсуа де Галауп совершил первое кругосветное плавание.
22 декабря 1786 г. Екатерина Великая подписал приказ Адмиралтейской коллегии об отправке морских сил Балтийского флота на Камчатку через мыс Доброй Надежды и Зондский пролив. капитан 1-го ранга [ru ] возглавил эскадрилью и в апреле 1787 г. адмиралтейская коллегия направила ему предостерегающее письмо. Согласно документу, Муловский должен был описать все Курильские острова, обойти Сахалин и затем, добравшись до острова Нутка, присоединить к России «все берега до отправной точки. открытий Алексея Чирикова ". Русский приоритет следовало «утвердить» чугунными столбами с государственным гербом на них, а также 1700 медалями для раздачи коренному населению. Муловскому не пришлось бы возвращаться через мир, его корабли должны были остаться на Дальнем Востоке и в Русской Америке. Весной 1787 года Джеймс Тревенен представил императрице свой проект развития пушной торговли в Тихом океане. План Тревенена предполагал отправку трех кораблей из Кронштадта на мыс Горн ; двое должны были остаться на Камчатке, а последний доставить меха в Китай и Японию. Позже Тревенен был назначен императрицей капитаном 2-го ранга в России. В связи с началом русско-турецкой и русско-шведской войн кругосветное плавание было отменено. Муловский и Тревенен погибли в морских сражениях.
Портрет Крузенштерна Иоганна Фридриха Вейча, 1808 Между 1780 и 1783 годами купец Григорий Шелихов трижды пытался заинтересовать вершину правительственных чиновников при отправке торговых судов из Балтийского моря в Русскую Америку. К 1785 году ему удалось добраться до адмирала [ru ] и даже Цесаревича Павла I. Однако его не услышали, и поставки по-прежнему доставлялись через Сибирский регион и город Охотск. По некоторым данным, в 1791–1802 годах богатый купец Торклер из Ревеля совершил на своих иностранных (в частности, французских) кораблях несколько кругосветных и полукруглых экспедиций. Среди других мест он посетил Петропавловск-Камчатский, остров Нутка, Кантон и Калькутту. Судя по переписке Торклера с графом Николаем Румянцевым, первый сыграл значительную роль в лоббировании экспедиции Адама Иоганна фон Крузенштерна и в организации его нового путешествия в Калькутту и Кантон в 1805–1807. Таким образом, архивные документы, «Обзор Русско-Американской компании» (1819 г.) и периодическая печать начала XIX века опровергают установленное в историографии представление о том, что до поездки Крузенштерна ни один русский корабль не пересекал экватор.
Крузенштерн начал службу под командованием Муловского и, вероятно, был знаком с его планами. Позже он вместе с Лисянским и Яковом Берингом (внуком известного исследователя Витуса Беринга ) отправился в шестилетнюю экспедицию с британским торговым флотом. В 1793–1799 годах Крузенштерн, Лисянский и Беринг совершили длительные поездки в Север и Южную Америку, Индию и Китай. Во время одной из своих поездок в США Крузенштерн даже встретил Джорджа Вашингтона, который устроил для путешественников специальный прием. В 1799 г. Крузенштерн направил государственному деятелю [ru ] проект, в котором подчеркивал важность нового плана снабжения Русской Америки и торговли пушниной с Китаем. Позже в этом году губернатор Иркутска [ru ] также представил свой план установления дипломатических и торговых отношений с Японией. Однако из-за войны с Францией ни один из проектов не был реализован.
Неизвестный художник. Портрет адмирала Николая Мордвинова, хранящийся в Эрмитаже После того, как в 1799–1800 годах ему не удалось заинтересовать правительство в спонсировании экспедиции, Крузенштерн провел три года в своей Эстляндии. имение, в котором он поселился для супружеской жизни. Новая возможность для продвижения своего проекта появилась во время правления Александра I. Крузенштерн представил свой план, когда правительству России срочно понадобились деньги из-за его участия во второй и третьей антифранцузской коалиции. Неудивительно, что еще в 1802 году учредители комитета по формированию флота Александр Воронцов и контр-адмирал Павел Чичагов возражали против реализации плана, так как освоение земель Силы должны быть приоритетными.
Суть проекта осталась прежней. Рукопись Крузенштерна на 25 страницах датирована 1 января 1802 года. Она досталась Николаю Мордвинову, занимавшему должность заместителя председателя Адмиралтейского совета в то время, когда проект по запуску Развивается Камчатская морская экспедиция. Крузенштерн поставил на первое место коммерческие интересы России, "из которых страна была исключена из-за ее пренебрежения". Таким образом, он предложил всемерную государственную поддержку крупным частным предприятиям в развитии судоходства в Тихом океане с опорой на порты Северо-Западной Америки и Камчатки. Это позволило бы снизить позиции Англии и США в торговле пушниной при одновременном усилении роли России на рынках Китая и Японии. Товары, поступившие на Дальний Восток, будут доставлены в Санкт-Петербург морем, а не через Кяхту, как было раньше. В долгосрочной перспективе это даст Российской империи доступ к рынкам Юго-Восточной Азии и Индии и даже создание Русской Ост-Индской компании. 26 июля 1802 года Александр I лично одобрил проект, позволив Крузенштерну реализовать его самостоятельно.
Летом 1802 года министр торговли Николай Румянцев и Николай Резанов от имени Плата Русско-Американской компании представила очень похожий проект, в котором они ссылались на записи Крузенштерна от 1799 года. План Румянцева и Ресанова был представлен как «наиболее правдивое заявление» 29 июля 1802 года. с целью доставить в Русскую Америку все необходимые товары, освободить жителей Якутской области от интенсивного движения транспорта, укрепить позиции России в Тихом океане, начать торговлю в Китае. Ссылаясь на Крузенштерна, было предложено заселить остров Уруп и начать торговлю с Японией при посредничестве коренных жителей айнов. Для финансирования экспедиции они запросили ссуду в Государственном банке-заемщике в размере 250 тысяч рублей сроком на восемь лет под 2% годовых. Предлагалось также присвоить титул купцу Александру Баранову.
Неизвестный художник. Портрет Николая Резанова. Хранится в Государственном историческом музее Правительство одобрило проект, предложенный Российско-американской компанией (РАК). Хотя Крузенштерн утверждал, что его сразу же назначили «командиром двух кораблей», на самом деле назначение командира оказалось гораздо более сложным процессом. Юрий Лисянский писал Крузенштерну 17 апреля 1802 года, что вице-президент Мордвинов спрашивает его о личных качествах Крузенштерна. Однако дирекция РАК сначала назначила английского капитана Макмейстера, а затем Лисянского... Только после вмешательства графа Румянцева 7 августа 1802 года Крузенштерн был официально назначен руководителем первого русского кругосветного плавания. 21 августа Лисянский также был завербован в РАК. К тому времени экспедиция оказалась в опасности - к июлю 1802 года РАК оказалась на грани банкротства и смогла спонсировать только одно судно. По этой причине в управлении согласились, что государство полностью утвердит все необходимое оборудование и обслуживание второго судна. Поэтому необходимо было решить все юридические вопросы и принять решение о флаге, под которым будет проводиться экспедиция. Согласно петиции Крузенштерна от 3 июля 1803 г. и докладу Румянцева о Высочайшем имени от 12 октября 1805 г. экспедиция использовала как военные, так и торговые флаги в зависимости от контекста. Однако флаг РАК был утвержден только после окончания экспедиции, поэтому шлюп «Надежда» под командованием Крузенштерна в основном использовал St. Андреевский флаг, а на Неве - государственный флаг.
Основные цели экспедиции были политическими: исследовать устье реки Амур и прилегающие районы, чтобы найти удобные корни и порты для Тихоокеанский флот России. Второй по важности задачей было «установить торговые корни на пути в Америку и обратно», то есть перебросить коммерческие грузы на Аляску, а на обратном пути установить торговые отношения с Японией и Кантоном. За награждение русских поселенцев и туземцев экспедиция была награждена 325 медалями, оставшимися после коронации императора. Чеканка медалей «старейшинам североамериканских племен» с надписью «Русские юнионы» Лисянский воспринял только после возвращения экспедиции на родину. В рапорте от 20 февраля 1803 г. впервые высказывалась идея «назначить кого-нибудь в японское посольство», которое должно было возглавить Резанов. Вапреле Резанов писал Ивану Дмитриеву, что им постепенно удалось убедить императора утвердить план, который позже был официально утвержден 10 июня 1803 года. В то время отношения между Крузенштерном и Резановым были нейтральными, и капитан даже начал раздавать акции РАК среди своего друга, чтобы увеличить финансы экспедиции. В «инструкции» РАК капитану Крузенштерну от 29 мая 1803 г. говорилось, что он был «главным командиром» посольской миссии со всеми должностными лицами на его корабле. Единственные люди, которые были подчинены Резанову, были служащими компании, доходившими до Кантона. Перед отъездом оба шлюпа были снабжены продовольствием и всем необходимым на ближайшие два года, а также получили обещанные жалованья. Экипаж и офицеры «Надежды» были служащими Императорского флота, а те, кто служил на Неве, подчинялись РАК.
Резанов не был профессиональным дипломатом. Свою придворную службу он начал с должности начальника управления Державина еще при Екатерине II. 10 июля 1803 года Резанов получил звание настоящего камергера двора и орден Святой Анны I степени. Перед этим, 26 июня, он был избран почетным членом Академии наук в связи с отъездом в научную экспедицию. Благодаря связям с МИД он получил статус дипломатического агента второго ранга - Чрезвычайного посланника и полномочного министра. Судя по данным косвенных улик, Резанов участвовал в заговоре против Платона Зубова и Петра Людвига фон дер Палена, от которого пытался избавиться новый император Александр. Упадок карьеры Державина также сыграл свою роль в повороте судьбы Резанова. По мнению некоторых историков, его назначение в Японию и русские колонии в Америке было своего рода изгнанием, а не столь почетным. Также Резанов получил неверно данные инструкции, и по этой причине его дальнейший конфликт с Крузенштерном и военными был неизбежен.
Согласно распоряжению РАК от 10 июля 1803 г. и письму Румянцева Резанову от 28 мая В 1803 году экспедиция должна была пройти на Камчатку и Аляску, обогнуть мыс Горн через Кабо-Верде и порт Вальпараисо в Чили. На обратном пути корабли должны были посетить порты Кантона, Южной Азии и Индии для установления торговых отношений. Лисянскому, руководившему Невой, следовало исследовать Берингов пролив и северо-западным путем. В самый последний момент 18 июня 1803 г. барон Дж. К. Оделебен представил свой проект по руководству экспедицией в Африку для организации переселения чернокожих в дальневосточные районы России в качестве свободных колонистов. План был отклонен как «невыполнимый».
Министр иностранных дел Канцлер Александр Воронцов приказал посольствам России в Англии, Испании, Нидерландах, Португалии, Франции обратиться к местным органам власти. в помощь экспедиции. Например, британское консульство в Санкт-Петербурге разрешило экспедиции беспрепятственно действовать на любой из британских земель. Окончательный план перехода, утвержденный дирекцией РАК, был следующий: два шлюпа должны были пройти к Гавайским островам через мыс Горн, откуда Лисянский поведет Неву в Русскую Америку, а Надежда под командованием Крузенштерна получит в Японию. Проведя зиму на Камчатке или острове Кадьяк, шлюпы должны были воссоединиться и отправиться в Кантон для торговли мехами. Обратный путь Крузенштерн мог выбрать сам.
Рисунок, предположительно изображающий Надежду в штормовую погоду 
Шлюп «Нева» посещает Кадьяк.Пока неясно, почему дирекция РАК приняла решение о фрахтовании экспедиционных судов за рубежом. Судя по переписке Морского ведомства с Торгово-промышленной коллегией в 1800–1801 гг., В составе российского флота было около 10 судов подходящего размера, не считая грузовых судов. Более того, в одном из писем Резанов упоминал, что капитан корабля [ru ] был готов осваивать судно любого размера специально для кругосветного плавания. Однако дирекция решила закупить корабли за границей и послала Лисянского для выполнения этой задачи.
24 сентября 1802 года Лисянский и капитан корабля [ru ] отправились в Гамбург, где не смогли найти необходимые сосуды. Затем они прибыли в Англию, где купили два шлюпа: 16-пушечный 450-тонный «Леандер», который позже был переименован в «Надежда», и 14-пушечный 370-тонный «Темза», впоследствии ставший «Невой». Некоторые сотрудники экспедиции даже утверждали, что Лисянский вступил в сговор с продавцом и присвоил деньги, купив старые корабли по цене новых. «Надежда» была построена примерно в 1795 году и некоторое время находилась в плену во Франции. В результате его фок-мачта была повреждена выстрелом из канистры, а в корпусе было много гнилых блоков. Нева была немного лучше приспособлена для кругосветного плавания (даже заходила в Индию), но ее такелаж требовалось заменить.
В Кронштадте решили не делать этого, чтобы Лисянский не былповысилась до 14 ° R (17,5 ° C). 10 октября экипажи наблюдали значительный болид в созвездии Стрельца. Поскольку 13 октября море было спокойным, Хорнер и Лангсдорф провели океанографические измерения и опустили батометр до 95 саженей. 19 октября они достигли Тенерифе, где встретили французского капера, проходившего между Надеждой и Невой. Суда следовали за рейдом Санта-Крус-де-Тенерифе в 11.00 20 октября; из-за каменистого дна Нева потеряла верп и два кабеля длины.
Так как добыча необходимых припасов была затруднена, экспедиция оставалась на Тенерифе до 27 октября. Экипажи закупили свежие овощи и фрукты, картофель и тыквы, а также четыре бочки канарского вина. В общей сложности он стоил 1200 пиастров. Все это время Резанов жил у купца Армстронга, а Хорнер - у губернатора острова, взяв с собой хронометры и наблюдательные приборы. Обсерватория размещалась в башне Дворца инквизиции. Затем астроном вместе с Левенштерном и Беллинсгаузеном снимал гавань Санта-Крус. Съемки завершились к 22 октября. Практически всех членов съемочной группы поразила бедность местного населения, «высшая степень распутства», а также засилье испанской инквизиции. Из-за постоянных угонов командирам даже пришлось запретить местным жителям посещать корабли. Перед отъездом Резанов открыто назвал себя руководителем экспедиции, что привело к первому открытому конфликту между ним и Крузенштерном. Позже Ратманов записал в дневнике, что тогда Резанов извинился и признал, что офицеры не будут подчиняться приказам камергера. Позже посол написал жалобу на имя императора, о которой граф Федор Толстой доложил Крузенштерну. Последний начал один за другим разговаривать с офицерами о своей власти на корабле.
Морские беспозвоночные. Гравюры из атласа, описывающие экспедицию Крузенштерна После прощального визита испанского губернатора в полдень 27 октября шлюпы направились к островам Кабо-Верде. После выхода в океан рядовые служащие разделились на три смены по 15 человек в каждой, и этот порядок сохранялся даже в самых плохих погодных условиях. Боясь попасть в спокойную зону, 6 ноября суда прошли мимо архипелага на расстоянии 25–28 миль от острова Санту-Антао. После захода в экваториальные воды экипажи натянули тенты на квартердеке, и морякам запретили спать на открытом воздухе. Тогда стояла туманная и жаркая погода, несколько дней подряд не было солнца, а температура могла достигать 22-23 ° R (27,5–28,7 ° C). Таким образом, невозможно было сушить кровати и одежду. В такие дни Крузенштерн приказывал отапливать жилые помещения, кормить экипажи картошкой и тыквами, подавать половину бутылки канарского вина в день в дополнение к воде и давать людям слабый пунш с сахаром и лимонным соком по утрам. Частые дожди позволили собрать двухнедельный запас воды, постирать одежду и белье. Растянутый навес превратили в бассейн, которым могли пользоваться одновременно до 20 человек. В то же время естествоиспытатели обнаружили причину эффекта Млечных морей - Лангсдорф обнаружил самых маленьких беспозвоночных в микроскоп и опроверг сложившуюся химическую теорию. 6 ноября Резанов и Крузенштерн отправились на Неву на богослужение, а граф Толстой и придворный советник Фоссе из-за безделья инициировали карточную игру.
Корабли пересекли экватор в 22:30 26 ноября в 24 часа. ° 20 'западной долготы. На обоих кораблях экипажи кричали «ура!» три раза. Церемония прошла на следующий день. Крузенштерн, как человек, уже пересекший экватор, провел церемонию. На обоих кораблях прошел парад с артиллерийским салютом. Лисянский приказал приготовить для невской бригады суп из картошки и тыквы, жарить уток и испечь пудинг и выдать по бутылке портера на трех человек. На Надежде квартирмейстер Иван Курганов, «обладавший прекрасными способностями и даром речи», нарядился в Нептун и подал водку экипажу, который впоследствии «изрядно напился». Судя по дневнику Ратманова, посол Резанов «выходил на квартердек, валялся, поднимал руки и ноги к небу, постоянно кричал« ура! »Крузенштерну».
Достигнув 20 ° южной долготы, Крузенштерн тщетно искали Остров Вознесения, положение которого было очень непостоянным. Лисянский тем более охотно соглашался на поиски, потому что он не требовал отклонения от основного курса. Положение острова определить не удалось, и моряки сочли его несуществующим. По другой версии, оба капитана прекрасно знали местонахождение острова и искали архипелаг Триндади и Мартин Ваз. Спустя несколько лет штурман Василий Головнин также координировал поиски во время кругосветного плавания на шлюпе «Камчатка».
Вид на остров Святой Катарины. Гравюра из описания путешествия Лаперуза, 1792 Следуя примеру Лаперуза, Крузенштерн вошел в Бразилию через порт Флорианополис, который по сравнению с Рио-де-Жанейро имел более мягкий климат, пресноводный, более дешевые продукты питания и более дешевые тарифы. 21 декабря шлюпы вошли в пролив, отделяющий остров от материка, и причалили к крепости Санта-Крус. Резиденция губернатора находилась в 9¾ морских милях от места стоянки. Хоаким Ксавье Курадо тепло приветствовал Резанова, Крузенштерна и Лисянского. Помимо назначения на шлюпы португальских чиновников, на обоих кораблях были проведены все необходимые приготовления, в том числе рубка дров, поскольку из-за высокой влажности российский экипаж испытывал трудности с физической работой. Посол Резанов и его свита остались с губернатором, в то время как Хорнеру разрешили установить свою обсерваторию на острове Атомирис, где он немедленно начал записывать наблюдения.
Основная проблема, которая удерживала экспедицию в Бразилии в течение долгого времени, заключалась в замене работа форка и грот-мачты "Нева". Кроме того, с 26 декабря 1803 г. по 22 января 1804 г. был заменен и главный грот. За это время судно было выгружено, вытащено на берег и тщательно заделано. Также были заменены гнилые доски и клюзы в бортах и палубах. Подходящее красное дерево было найдено в лесах острова, но доставить его в гавань для обработки было очень сложно. В целом он стоил около 1300 пиастров, в том числе 1000 пиастров, выданных на оплату работы португальского мастера мастеров. При этом экипажи были спасены от начавшихся заболеваний желудка за счет того, что вместо воды употребляли чай и слабый грог.
За 5-недельное пребывание у офицеров и ученых было много возможностей. чтобы изучить окрестности и местные обычаи. Тилезий и Фридеричи остановились в частном доме и должны были платить за него пять пиастров в день, так как их первоначальный отель был очень плохим. Левенштерн, Крузенштерн и Ратманов больше всего возмущались рабством. Левенштерн даже писал, что на даче губернатора, где остановилась свита, вместо сторожевой собаки стоит раб-привратник, «который сам должен искать еды и ни на минуту не уходить. Убийство черного не считается убийством. Вот." Ратманов даже написал, что ему противна «бразильская природа», даже если учесть, что он был в городе всего три раза. Лангсдорф, знавший португальский язык, очень интересовался всем: начиная с показателей потребления, ущерба, который маниока может нанести зубам, до того, как местные коренные жители люди охотятся и как чистить хлопок. Однако он жаловался, что из-за сильной жары и влажности большинство ботанических образцов покрылись плесенью и гнили, а муравьи съели всех собранных насекомых. Офицеры даже пошли на Бразильский карнавал, где заметили, что белые люди «развлекаются как европейские католики», а черные - «как африканцы».
В Бразилии произошел конфликт между Крузенштерном и Резановым. новый поворот. Причина в том, что 28 декабря Резанов запретил графу Толстому выходить на берег. Позже запрет был отменен Крузенштерном. 29 декабря командующий созвал офицерское собрание, где впервые затронул границы полномочий посла. Офицеры заверили его, что не обратят внимания на «приказы посла, не обслуживающего императора, экспедицию или российско-американскую компанию». Резанов пытался командовать Лисянским в обход Крузенштерна; однако никто не повиновался. 31 декабря офицеры составили письмо к графу Толстому, чтобы не допустить его нападений посла, а также описали ситуацию императору, заместителю морского министра Павлу Чичагову и министру торговли Румянцеву. После этого ситуация успокоилась. Во время ремонтных работ 27 января Крузенштерн приказал отгородить Резановым пространство в их общей каюте. Вдобавок Толстой поссорился с художником Курляндовым, и они чуть не устроили дуэль. Курляндов пожаловался Крузенштерну, тот помирил их; Однако живописцу этого показалось мало, и он отправился к Резанову. Конфликт между академиком живописи и капитаном разрешился только через семь недель.
Остров Пасхи и маршруты Невы на карте Лисянского, 1804 год 2 февраля 1804 года все ремонтные работы были закончены, и Резанов со свитой вернулся на судно. В его честь губернатор Курадо дал салют из 11 залпов, на которые русские корабли также ответили залпами. Однако из-за сильных северных ветров выход был отложен до 4 февраля. По первоначальному плану экспедиции суда должны были в январе обогнуть мыс Горн. Таким образом, Крузенштерн предполагал, что если к 12 апреля суда разделятся, находясь на широте 45 ° и долготе 85 °, они должны будут отправиться в Нуку-Хиву. Однако, если раскол был невозможен, экспедиции пришлось бы направиться в Консепсьон, а затем повернуть на Гавайи. Помимо сильнейших штормов в районе «Ревущих сороковых », существовала также проблема с нехваткой пресной воды, которая должна была длиться четыре месяца. В связи с этим с 7 февраляКрузенштерн ввелкое нормирование - две крышки воды на человека (включая воду для приготовления еды и заваривания чая). 25 февраля приблизились к широте мыса Горн, но взяли курс на юг, чтобы не подходить слишком близко к прибрежным скалам. 26 февраля барометр заметно «упал», но следующие два дня ветер позволил поднять марсель вверх и держаться на большой скорости. Только 27 февраля у Надежды кливер был разорван и переведена Невская галса. Во всех помещениях стало намного холоднее, чем было превышено 3 ° R или 3,75 ° C, экипажи обоих судов получили зимнюю одежду. Лисянский велел варить гороховый суп на «сушеном бульоне», а кроме соленой пищи давать побольше тыквы и лука. Если позволяла качка, люди поджигали нижнюю палубу. Согласно расчетам, 3 марта экспедиция вышла в Тихий океан.
Во время шторма 25 марта корабли в итоге потеряли друг из виду. На ближайший берег находился в Вальпараисо в 1000 морских миль к востоку, Лисянский решил направиться к острову Пасхи. Буря 28-29 марта была настолько сильной, что Лисянский изменил свои скептические и агностические взгляды на мир, в дневниках задумался о Боге и Промысле. Начиная с 1 апреля, когда погода стабилизировалась, на палубе Невы была установлена кузница, и бригады начали ковать топоры, ножи и гвозди для будущего обмена с туземцами. На доске были описания острова, ранее сделанные Куком, Форстером и Лаперузом. Нева достигла острова в час ночи 15 апреля на расстоянии 35 морских миль. После залпа на «зачистку орудий» батарея была оснащена боевыми частями. Нева находилась рядом с вулканом Катики и мысом Роггевен. С борта экипаж хорошо видел моаи и возделанные насаждения. Однако из-за туманов и сильного прибоя корабль следующие четыре дня курсировал у побережья. Мне бросить якорь не удалось, 21 апреля Лисянский отправил лейтенанта Повалишина с подарками для островитян (ножи, бутылки и т. Д.) На берег, чтобы оставить сообщение Крузенштерну на случай, если Надежда зайдет на остров. Повалишин взял с собой штурмана и четырех матросов; они были застрахованы с доски. Клерк Коробицын отметила, что островитяне охотно раздавали бананы, ямс, сладкий картофель или сахарный тростник на зеркала, ножницы и особенно ножи. Также была передана запечатанная воском склянка и записка Крузенштерну. Повшину удалось получить полную лодку продуктов, а также некоторые этнографические предметы, в виде узорчатый коврик. Завершая описание острова, Лисянский скорректировал координаты и подсчеты количества пасхальных людей, сделанные Куком. По словам Г. Баррата, демографические расчеты Лисянского были вполне правильными.
Татуированный воин из коммуны Нуку-Хива. Гравюра Тилезиуса. 
Бухта Тайохаэ на Нуку-Хиве, 2006 г. Шторм, разлучивший Надежду и Неву, бушевал до 31 марта, а к 8 апреля погода в конце концов стабилизировалась. бригады, используемые для очистки артиллерии.
Граф Толстой организовал тренировку, а часть экипажа шила паруса. Доктор Эспенберг провел тщательное медицинское обследование и пришел к выводу, что, несмотря на постоянную нехватку пресной воды и 10-недельное пребывание в неблагоприятном климате, все унтер-офицеры и моряки здоровы. Резанов Времена настаивал на скорейшей доставке грузов РАК, Крузенштерн решил направиться на Нуку-Хива, минуя остров Пасхи напрямую. Кузнецу было поручено выковывать гвозди, ножи и топоры для торговли с полинезийцами. Погода была нестабильной - хотя 17 апреля крейсекло тропик Козерога, шквалы продолжались еще пять дней. Только после этого господствовавшие пассаты вернули крейсер на ходу. Каждое утро и ночь люди, которым обещали награду, с нетерпением ждали из перекрестков и бушпритов в надежде увидеть острова. После сильного шторма 5 мая на восходе солнца экипаж увидел острова Фату-Хива, Хива-Оа и Уа-Хука. Из-за тумана корабль был вынужден спустить все паруса и достиг Нуку-Хивы около 17:00.
Крузенштерн и его команда провели на острове Вашингтон (которые вместе Маркизских островов ) 11 дней, с 7 по 18 мая 1804 г. Они поселились на восточном берегу 24 апреля (по юлианскому календарю ). Крузенш решил использовать бухту Анна-Мария в качестве базы. На местных языках залив назывался «Тайохэ». Местное племя флагл отдельный вождь. Крузенштерн и его команда смогли связаться сером Киатонуи (участники экспедиции называли его «Тапега») благодаря англичанину Робертсу, который был зятем лидера. Его антагонистом был француз Кабри, который был женат на дочери вождя более низкого ранга.
Экспедиция боролась с проблемой, где взять больше пресной воды и продовольствия. Крузенштерн писал, что местное племена охотно предлагали кокосы, бананы и хлебное дерево. Самым выгодным для бригады способом было продать местными куски бочковых пятидюймовых железных обручей, которых для этого в Кронштадте было в изобилии. Островитяне точили их и изготавливали лезвия для топоров или тесла. 11 мая к острову подошла и Нева. Лисянский познакомился с Крузенштерном и вождем Катонуи. Свежее мясо экипажам достать не удалось, потому что свиней у местных жителей было минимальное количество. Ведь командам досталось всего четыре свиньи и три поросенка, которых сразу же съели экипажи. 12 мая произошел инцидент: вождь катонуи задержался ужды, и его племя решило, что его схватили, и вытащило оружие. В то время моряки великие пресную воду, а островитяне (в том числе лидеры низкого ранга) бросали полные бочки и несли их через прибой.
Для инцидентов (с учетом того, что их было много каннибалы на острове) Крузенштерн и Лисянский запретили офицерам, морякам и ученым посещать остров в одиночку. Им разрешалось выходить на берег только организованными группами, руководили офицеры. Ботаник Бринкин никогда не выходил на берег из страха перед «каннибалами». Однако большинство научных групп воспринимают обычаи островитян как должное. Несмотря на то, что европейцы ранее посещали Нуку-Хива, на острове не было эпидемии венерических заболеваний. Крузенш рационализировал развлечение экипажа: по описанию Левенштерна, сигнал «Женщины, идите сюда!» раньше отправляли с корабля на пляж, девушек пускали на борт по порядку, после чего «способные искали себе пару». Утром капитан пересчитал ушедших. Все участники поездки описали полинезийские сексуальные обычаи (имеется в виду гостевые браки и полиандрия ). Однако именно Лангсдорф заметила, что моряками только женщины с более низким социальным статусом. Крузенштерн и Ратманов разочаровали своим внешним видом. Однако если боевой офицер отмечал, что полинезийцы «уродливы» и не соответствуют описаниям Бугенвиля или Фостера, капитан писал, что европейские каноны красоты отличаются от маркизийских. Тилезиус и Лангсдорф познакомились с аристократами во время экскурсий по берегам и отметили их высокий рост, гармонию, «живость и изысканные манеры», а также использование одежды.
Среди других обычаев люди заинтересовались местными татуировками. : Маркизины наносят татуировку на всю поверхность своего тела, включая голову, и только маори имеют несколько схожие практики. Участников экспедиции позабавило то, что татуировщики могут копировать надписи на любых языках. Не только моряки татуировали разные знаки, но даже Крузенштерн вытатуировал на руку своей жены, которой он «отчаянно восхищается». Чуть выше сердца Ратманов вытатуировал какую-то французскую надпись, а граф Толстой тоже сделал свою первую татуировку именно на Маркизских островах.
На Нуку-Хива между Крузенштерном и Резановым случился резкий конфликт. Когда Надежда прибыла в порт Анна-Мария, Крузенштерн запретил обменивать топоры РАК на местных раритеты (украшения или оружие) в надежде сэкономить их для покупки свиней позже. Капитан даже зачитал приказ вслух 7 мая. Он привел пример Джорджа Ванкувера, который сделал то же самое во время своей экспедиции на Таити. Резанов и купец Шемелин нарушили приказ, поэтому 9 мая Крузенштерну снова пришлось выполнить свободный обмен. Это привело к резкому обесцениванию железных обручей, и Шемелин в своих заметках, опубликованных в 1818 году, отмечен, что они оказались невозможными из-за торгового кризиса, вызванного Резановым. При этом Резанов приказал Шемелину обменять как можно больше раритетов в коллекцию Кунсткамеры. Однако процесс усложнился: островитяне требовали только обручи и ножи. Например, 13 мая Шемелин купил сигнальный снаряд, человеческий череп и несколько складных ножей. Наконец, 14 мая состоялся публичный спор между Резановым и Крузенштерном, в котором также участвовали Шемелин и Лисянский. Согласно приказам обеих сторон, посол назвал действия капитана «ребяческими» и заяванта, что покупка прови в его конкурсе, а сбор предметов для Кунсткамеры - прямой приказ. Крузенштерну сделали выговор, на что он ответил, что не подчиняется Резанову. Офицеры обоих судов требовали от Резанова публичных разъяснений и публичной демонстрации официальных инструкций, при этом Резанов даже не мог назвать имя своего инструктора (граф Румянцев), а Лисянский, судя по инструментам Резанова, открыто сказал, что император Александр «может подписаться на практически все».
Примечательно, что в письме, которое Лисянский послал Крузенштерну на следующий день, прямо говорится: «До сегодняшнего дня я считал себя в вашем командовании [как капитан], но теперь оказывается, что у меня другой командир». Ратманов даже заявил, что после того, как Резанов заявил, что «он все, а Крузенштерн - ничто», посол не смог документально доказать свою позицию. По словам историка российского флота Н. Кладо, у Резанова был только высший рескрипт, в котором ничего не говорилось о порядке подачи. Если бы все было наоборот, то Крузенштерн не мог бы быть настолько уверен в себе против старших по возрасту и званию (камергер в Табели о рангах относился к тому же классу, что и контр-адмирал)
На Нуку-Хива Крузенштерн обнаружил и описал прекрасную гавань, которую назвал портом Чичагова. Он находился к юго-западу от Тайохэ (порт Анны-Марии). Перед вылетом 17 мая прошел шквал. Неве удалось выйти из бухты под парусами, а Надежда в 4 часа утра протиснулась на западный берег и угрожала смерть. Командир смог спасти шлюп, только применив верп, пожертвовав 18 фунтовым якорем и двумя тросами. На борт случайно попал француз Кабри (ночевал и в такую штормовую погоду не решился проплыть несколько миль до берега). Позже он утверждал, что Крузенштерн силой заставил его остаться. После возвращения в Европу через Камчатку, Сибирь и Петербург его судьба сложилась довольно трагично. Стараясь не обострять конфликт, Резанов добровольно оставался в своей половине капитанской каюты до прибытия на Камчатку.
Маршрут Невы около Гавайев, 1804 г. по системе безопасности Гавайские острова для обновления запасов. Никаких признаков болезни не было предоставлено мне экипажу не удалось достать свежее мясо на Нуку Хива, Крузенштерн опасной вспышки цинги, хотя ни у одного из экипажа не было никаких признаков болезни. На случай, если Лисянский стал охотиться на акул, 20 мая он даже поймал семифутовую рыбу. Мясо акулы было приготовлено для невского экипажа, и только самому капитану новое блюдо не понравилось. Когда погода стабилизировалась, члены экспедиции возобновили морские наблюдения, установив термометр на 100 саженей и зафиксировав разницу температуры в 10 ° R. в пятницу 25-го в 15:00 на 146 ° к западу от долготы экспедиции снова пересекла экватор в северном направлении. 30 мая скончался Иоганн Нойман, служивший личным поваром графа Резанова. Первоначально, обсуждая кадры еще в Санкт-Петербурге, Крузенштерн не хотел брать его, потому что Нойман уже был болен чахоткой. В своем дневнике Ратманов заставил Ноймана уйти. В Бразилии Нойман начал кашлять кровью, и Крузенштерн обратился ему за 1,5-летнюю зарплату в Санта-Катарине, где его здоровье может значительно улучшиться из-за климата. Однако Нойман решил отправиться дальше, но климат мыса Горн полностью лишил его здоровья. Похоронен по морскому обычаю. Иеромонах Гедеон отказался присутствовать на церемонии, поскольку, по словам Левенштерна, «покойный даже не был лютеранством ». Вероятно, Нойман был евреем.
8 июня в 9 часов утра остров Гавайи стал виден (Крузенштерн назвал его «Оваги», а Лисянский - «Овиги»), и суда прибыли на него. берег около 14:00. К кораблям подошли местные жители на лодках и стали предлагать мелочи для обмена. Таким образом, на ночь оба шлюпа отошли от берега и дрейфовали поблизости. 9 июня аборигены привезли двухфунтовую свинью. Однако обе стороны не смогли договориться, потому что местные жители просили одежду, которой у экипажей не было. В то же время на «Надежде» открылась большая утечка, потому что по мере исчерпания запасов осадка судна уменьшалась, а на ватерлинии разлагалась конопатка, разбросанная в воздухе. Морякам приходилось откачивать воду один или даже два раза в день. Крузенштерн был потрясен тем фактом, что все гавайцы, с которыми он встречался, имели явные признаки заболеваний (передающийся половым путем или дерматит, вызванный чрезмерным употреблением кавы). Француз Кабри, который хотел сойти на борт и вернуться на Нуку-Хива, тоже презирал «паршивых гавайцев» (по словам Левенштерна) и решил продолжить свое путешествие на Камчатку. Достигнув бухты Кеалакекуа, Крузенштерн приказал Эспенбергу провести тщательное медицинское обследование. Результаты показали, что суда могут идти прямо к российским владениям, поскольку запасы на борту позволяют это. 10 июня в 20:00 Надежда вернулась в море.
Памятник на месте гибели Джеймса Кука. Залив Кеалакекуа, 2017 г. Нева оставалась на Гавайских островах до 16 июня. Приземлившись на берег, команда обнаружила, что англичанин Юнг руководил всеми местными предприятиями, потому что местный лидер переехал на Оаху. 12 июня обе стороны начали торг. Экипаж купил двух свиней и разные коренья в обмен на два топора и три бутылки рома. Офицеры и моряки активно покупали различные местные поделки. Аборигены обычно торговали тканями, даже холстами. Аборигены утверждали, что Юнг запретил продавать свиней, однако, несмотря на запрет, гавайский бригадир вырастил двух больших свиней, двух свиней, двух коз и 10 кур, бочку сладкого картофеля, а также таро, кокосы и сахарный тростник. Лисянский запретил женщинам заходить на корабль. В этот раз аборигены тоже охотно купили стриптиз. железо. Вечером Лисянский посетил место гибели Кука, языческую церковь, дом местного вождя и верфь, где местные жители завершали постройку двойной байдарки. Вождь наложил на россиян табу. Таким образом, местные жители держались от них подальше. Торг продолжался до 13 и 14 июня, затем, наконец, к судам прибыл Юнг - оказалось, что его не уведомили о российском присутствии. Лисянский не пригласил его на обед, после чего англичанин стал милым, отдал в команду двух больших свиней и постарался изо всех сил загладить свою невежливость. Он привел офицеров обратно на место, где умер Кук, где провел короткую, но подробную экскурсию для группы. 15 июня американские рыбаки прибыли на Неву и известили командира о битве при Ситке. 16 июня командам удалось купить 8 свиней (4 у Юнга и 4 у гавайского мастера) в обмен на холст. После этого Лисянский посчитал, что припасов хватит, чтобы добраться до Аляски. 17 июня Нева бросила якорь и взяла курс на остров Мауи. Посетив Кауаи, 20 июня Лисянский прямо проложил маршрут на остров Уналаска.
Фридрих Георг Вайч. Экипаж Крузенштерна в Авачинской губе, хранится в Национальном музее, Варшава Крузенштерн построил маршрут на Камчатку таким образом, чтобы он не отставал более чем на 100-120 миль от первоначального маршрута, проложенного Джеймсом Куком. 22 июня суда пересекли тропик Рака и вышли на двухнедельный штиль, во время которого отражалась поверхность океана, что капитан наблюдал ранее только на Балтике. Используя условия идеальной погоды, Ионы, Хорнер и Лангсдорф начали измерять температуру на разных уровнях моря и ловить морских животных, в частности, медузу «Онисиус». Следуя указаниям Румянцева, они также искали ужасный остров, который якобы находился в востоку от Японии и многие безуспешно пытались найти, начиная с 1610 года. 13 июля стал виден берег Камчатки, а 14 июля шлюп достиг Мыс Поворотный. Из-за штиля судно прибыло в Петропавловск-Камчатский только в 13:00 15 июля, совершив переход с острова Гавайи за 35 дней. Ему требовалось восемь дней для полного выздоровления.
Резанов и его свита немедленно сошли на берег и отправили гонца к генерал-губернатору [ru ], находившийся в то время в 700 милях от города [ru ]. Командир порта майор Крупский, поселивший посла в собственном доме, принял меры. Они каждый день кормили команду свежим хлебом и рыбой, чтобы команда могла вернуться в форму после 5 -чного путешествия из Бразилии. Шлюп был пришвартован в 50 фатомах от берега; товар был доставлен на берег, а само судно ремонтировалось. В своем письме к губернатору, которое было направлено в день приезда, Резанов прямо написал: «Морские офицеры взбунтовались на моей доске». При этом он не мог предпринять никаких действий до возвращения губернатора в столицу Камчатки 10 августа - после 26 дней отсутствия. Однако во время разгрузки имущества посольства 30 июня Резанов не выдержал и напал на Крузенштерна. Судя по описанию Левенштерна, посол пригрозил посадить всех офицеров (кроме Головачёва) и повесить.
Обвинения Резанова были настолько серьезными, что губернатору Кошелеву пришлось пойти на это дело. При этой официальной документации, подтверждающей версию событий Резанова, не было. Судя по всему, Кошелев решил, что инцидент настолько плох, что даже вызвал 30 нижних чиновников из [ru ]. Единственным свидетельством, которое говорит о должности губернатора в инциденте, является рапорт на имя [ru ], отправленный 26 августа (7 сентября) 1804 года - в день, когда Надежда направлялась в Японию. Судя по документу, Кошелевед отошел от обсуждения. Согласно дневнику Левенштерна, генерал-майор сказал Резанову, что он был свидетелем, а не судьей. В письме заместителю министра юстиции Николаю Новосильцеву от 12 (24) июня 1805 г. Крузенштерн изложил свою версию событий. Капитан решил форсировать ситуацию и заставить Резанова занять позицию, за которую он будет отвечать. В день процесса, на котором присутствовал Кошелев, Крузенштерн вручил генералу свой меч и потребовал его отъезда в Петербург. Позже Ратманов заявил, что «посол одумался и стал искать договоренности», уговорив капитана отправиться в Японию, после чего он покинет шлюп. Отчасти это произошло, что лейтенант заявил, что, если Крузенштерн уйдет, он тоже покинет арест. Ратманов считал, что фраза в инструкции Румянцева о подчинении обоих судов Резанову была написана самим послом.
Далее следует главное противоречие: в своем письме Резанов писал, что Крузенштерн извинился перед ним за нарушение подчинения. на доске. При этом Крузенштерном пояснил, что именно Резанов извинился перед Крузенштерном. Интерпретация доказательств во многом зависит от позиции, которую может занять исследователь. Левенштерн итерн Ратманов заявили, что извинился именно Резанов, и офицеры даже посоветовались, примут они его извинения или нет. Позже Левенштерн заметил, что посольство в Японии нужно было забрать. Таким образом, и офицеры, и Крузенштерн должны «подавлять все личные обиды, все ссоры, следовать воле императора и целям целям». В конце концов, 16 августа состоялось официальное перемирие. В письме к императору, которое Резанов отправил в тот же день, онвал заслуги Крузенштерна как вождя. Однако до приезда на Камчатку отношения были крайне натянутыми, хотя открытые ссор не было.
Перед отъездом в Японию граф Толстой, ботаник Бринкин и художник Курляндов сошли на берег, откуда им пришлось вернуться домой по суше. Основная причина в том, что на борту они стали изгоями. Бринкин, по словам Левенштерна, покончил жизнь самоубийством после возвращения в Санкт-Петербург. По дороге домой Курляндов заболел и поселился в Казани, где преподавал в Казанской духовной семинарии. Вопрос о том, действительно ли Толстой побывал в Америке, где получил свое прозвище, остается запутанным. «Дикий француз» Кабри тоже был отправлен на берег. Резанов занял «почетный караул» на освободившихся местах: капитан петропавловского батальона Иван Федоров, лейтенант Дмитрий Кошелев - брат губернатора, а также восемь унтер-офицеров и рядовых. Они должны были вернуться домой после завершения миссии посольства. Согласно письму Ф. Ромберга, «почетный караул» получил срочно приготовленную форму с вышивкой золотом, а гвардейские медвежьи фуражки были привезены из Санкт-Петербурга. Отбыли 30 августа.
Надежда и почетный караул. Японское изображение, 1805 год. Постоянный дождь и туман преследовали экипаж на Камчатке и в первые десять дней пути в Японию. 11 сентября он превратился в сильный шторм. Утечка на доске стала более заметной, и экипажу пришлось забить четыре быков, которые попали на Камчатку, потому что животные не выдержали качки. Первый ясный день был 24 сентября, Япония стала видна 28 сентября. Из-за сильного шторма суда не приблизиться, и навигация Крузенштерна и Хорнера показала, что карты, включая Аарона Эрроусмита, были недостаточно надежными. 3 октября шлюп достиг берега Домена Сацума. Местное правительство уведомило губернатора Нагасаки. Затем экспедиция направилась в [ru ] и впервые описала его, поскольку все восточные карты были перерисованы с японских. Надежда достигла пролива Нагасаки около 17:30 8 октября. У Резанова был «открытый список» от Батавской республики и предписание от имени главы голландской Ост-Индской компании Хендрику Дуфу за помощь в поддержании миссии посольства.
В то время отношения со странами Востока не были приоритетными для российских властей. В инструкции Резанова говорилось: «Принимайте решения по японским обычаям и не унижайтесь». Письмо императора Александра адресовано «императору Японии», имея в виду Сёгуна. Когда бывшее посольство во главе с Адамом Лаксманом прибыло в Японию, местную власть разрешили оставаться в бухте только одному кораблю. В этих условиях Резанов должен заключить торговое соглашение между двумя государствами и инициировать торговые отношения либо в Нагасаки, либо на Хоккайдо. Чтобы полюбить японскую сторону, было решено привезти домой японцев, пострадавших в результате крушения корабля, случившегося в 1794 году у Андреановых островов. У Резанова было 50 коробок с подарками для японских властей в надежде заинтересовать их потенциальными предметами для торговли. В основном это были изделия из стекла и хрусталя: люстры, канделябры, 15 столешниц из хрусталя и мрамора разного цвета, 71 большое зеркало и 25 зеркал меньшего размера, шесть фарфоровых сервизов от Императорского фарфорового завода, вазы из слоновой кости, меховые изделия. Позже Левенштерн записал в своем дневнике, что Резанов и Фоссе хотели продавать подарки, которые не были приняты японской стороной, потому что это «настоящая чушь». Лейтенант также отметил, что, хотя в России шкуры лисы высоко ценились, в Японии они считаются кицунэ или «нечистым животным». Единственное, что вызвало неподдельный интерес с японской стороны, - часы (английская работа) из Эрмитажа в виде слона, способного поворачивать хобот и уши, и калейдоскопические фонари, сделанные Русский изобретатель Иван Кулибин.
Японские рисунки, сделанные для информирования правительства. В основном это подарки (в том числе часы в виде слона) и предметы быта, а также посол Резанов с японскими проститутками, 1805 г. Японские власти прислали аргументы переводчиков низшего ранга, которые требовали того же церемониала, что и для голландцев. Крузенштерн, Резанов, купец Шемелин приводили аргументы относительно того, кому и сколько раз кланяться. Левенштернтерн японские власти, разъясняющие типы поклонов. Японцы не могли понять возмущения русских, полагаемых, что они должны использовать общие правила и примеры голландцев. «Надежда» обрушилась на шторм, отчаянно нуждалось в ремонте. Экипажу пришлось даже согласиться разоружить корабль и поставить весь запас пороха в японский арсенал; они забрали все орудия и несколько якорей. Только после небольшого торга с местными чиновниками экипажу разрешили оставить мечи, а почетному караулу - ружья. Резанов проповедовал экипажу перед японскими властями самоуничижение, но, отвечая на вопросы японской стороны, вел себя высокомерно и вызвал множество подозрений. В результате шлюп был переведен во внутренний рейд в Нагасаки только 9 ноября - через месяц после прибытия. Из-за крайней сдержанности только 17 декабря команду отпустили на берег. Резанову предоставили дом и склады в Мегасаки (ул. Умегасаки), а шлюп отправили на ремонт в Кибати. Дом посла был окружен бамбуковой оградой и больше напоминал тюрьму. После года в экстремальных условиях, когда его поездки авторитет оспаривался, у Резанова не было желания и сил следовать японскому и европейскому видению дипломатического представительства. Он постоянно ругал свою свиту, ругал переводчиков, и каждый его шаг записывался и докладывался вышестоящим инстанциям. Были и другие инциденты: когда женщин доставляли в посольство, Резанов жаловался, что местные жители используют чернение зубов. Власти возмутились и заявили, что «у русских такие же вкусы, как у голландцев».
Моряки на «Надежде» оказались в еще более тесном положении. Им разрешалось сойти на берег только в одно конкретное место длиной «сто сорок шагов», ограниченное забором и находившееся под охраной. На участке росло три дерева; земля была засыпана песком, только небольшая беседка укрывала людей от дождя. В целом это походило на прогулку заключенного. Тем не менее, Левенштерн утверждал, что из-за того, что японцы не знали, что с доски можно сделать триангуляцию и картографию, за этот короткий период офицеры на «Надежде» смогли провести больше материала, чем голландский за 300 лет. В этих условиях Лангсдорф и Тилезиус занимались исследованиями климата и ихтиологии. Новые местные рыбаки, которые ежедневно доставляют им свежие продукты, обеспечивают их новыми биологическими видами, каждый раз, когда они приезжают. Позже Лангсдорф утверждал, что за три месяца, проведенные в Мегасаки, исследователи получили 400 экземпляров рыб, 150 различных происхождения, которые он позже нарисовал и описал. Также рыбаки предоставили ему рисунки местных животных. В дневнике Левенштерна с 6 декабря 1804 г. по 5 апреля 1805 г. довольно часто встречается о проведении биологических проб: через поставщиков или переводчиков удалось получить 8 видов улиток, 24 вида птиц, 16 видов рыб для фарша. получили (получение свежих материалов опис отдельно). Общий вес одной рыбы для составл 128 японских катти, что соответствовало 4 фунтам 32 фунтам (78 кг). В январе 1805 года Лангсдорф склеил воздушный шар из шелка и бумаги, который когда-то, несмотря на недовольство Резанова, запускали на поводке. Вторая попытка пуска произошла 6 февраля, и в результате этого был сорван ветром и один мяч на крышу из городских домов. После этого ученый перешел на запуск воздушных змеев. Неутешительны и другие новости: из четырех вернувшихся японцев один, Тацуро, 28 января отрезал себе язык кухонным ножом и пытался перерезать себе горло. Охранникам удалось его остановить, и японский врач залечил раны, восстановить голос уже было невозможно.
Хотя Резанов знал основы японского языка, он не понимал, что окружавшие его японцы были специалистами - рангаку, то есть профессиональными голландскими учеными, опытными разносторонними специалистами. Ратманов назвал их «разумными зверями». Самым известным японским ученым, прикомандированным к посольству, был [ja ], который позже написал об офицерах и исследователях Надежды, основанную на беседах с командой и теми японцами, которые вернулись домой. Он высоко оценил моральные качества и научную квалификацию Лангсдорфа. За посольством внимательно следил другой известный интеллектуал и художник Ōta Nanpo. Он, в частности, скопировал южноамериканские рисунки, сделанные участниками экспедиции.
Непродуманные действия хирургического лечения. Например, Резанов пытался изобразить свою болезнь, шантажируя губернатора гневом российского государства. Он также потребовал японских врачей, хотя в его свите были Тилезиус и Лангсдорф, имевшие медицинские степени и большой практический опыт. Японские врачи использовали Резанова 10 февраля1805 г. и не смогли обнаружить никаких серьезных заболеваний. На следующий день посол заявил, что этим хочет продемонстрировать уважение и доверие японской стороне. Был и другой инцидент: Резанову очень нравились японские шкатулки в стиле айдзу (черные и позолоченные), и он потребовал их 500 экземпляров в качестве залога до начала торговли. Когда торговли не произошло, он их присвоил. Наконец, 4 и 5 апреля Резанов получил аудиенцию с Нагасаки бугё и [джа ], а также с представителем Эдо [ja ]. Встреча прошла не очень хорошо; оба представителя встретили посла холодно. Несмотря на проливной дождь, в палатку пригласили только Резанова, представители которого заявили ему, что полностью отвергают любые торговые отношения. 7 апреля состоялась церемония прощания, на которой российские члены экипажа выразили желание как можно скорее покинуть Японию.. Российские подарки не были приняты, но японская сторона взяла деньги на материалы, которые были использованы для ремонта российского корабля - доски, прутки и 500 листов меди, а также на провизию экипажа и свиты. По приказу Сёгуна экипажу в подарок было передано 5569 кг риса, 23,7 тонны соли и 25 ящиков шелковой шерсти. Японская сторона также предоставила Надежде провизию для обратного пути на Камчатку: 2457 кг сушеного хлеба, три ящика порошка, 15 ящиков саке, соленую рыбу, 28 пудов соленой свинины и живой скот. Погрузка всего провизии, а также возвращенного оружия заняла десять дней при 16-часовом рабочем времени. Левентерн обвинил Резанова в том, что он присвоил все полученные вещи под названием «имущество РАК» и хотел продать их на Камчатке или в Кадьяке. В конце концов, офицеры отдали свою часть плавания матросам, и по приказу Крузенштерна нужным камчатцам было передано 1228 кг риса.
Маяк на Камчатке. Мыс Анива, 2017 Несмотря на крайнее недовольство японских властей, Крузенштерн решил вернуть посольство в Петропавловске через Японское море - вдоль западного побережья Хонсю и Хоккайдо, совершенно неизвестный европейцам. После отъезда преобладала штормовая погода. С островов Гото Надежда взяла курс на север к острову Цусима, который прошла 19 апреля. Только 1 мая судно вышло в пролив Цугару. Он двинулся дальше, в первую очередь потому, что Крузенштерн хотел найти пролив (который был нарисован на его карте), отделяющий остров Эссо (Хоккайдо) от Карафуто. 7-9 мая Крузенштерн понял, что Карафуто соответствует Сахалину на русских и французских картах. Затем экспедиция прошла через пролив Лаперуза, исправив множество ошибок на картах, составленных Лаперузом. 14 мая «Надежда» стала на якорь в бухте Анива . Утром 15 мая Лангсдорф и Ратманов пошли описывать берег, а Резанов и Крузенштерн отправились в местное поселение для установления контакта с айнами. Поговорив с ними, Крузенштерн предположил, что их родные земли находятся под постоянными нападениями японцев, и было бы крайне желательно создать здесь российский торговый пост. Айны угощали моряков рисом и свежей рыбой, из которой готовили плов. В 20.00 16 мая экспедиция обогнула мыс Анива и 17 мая достигла залива Терпения, описанного лейтенантом Головачевым. 20 мая они обнаружили мыс, носящий имя Муловского. 22 мая описали мыс Соймонова. 24 мая мощные поля многолетнего льда при температуре 48 ° C преградили путь. Переходя между островами Мусир и Раукокке, экипаж обнаружил еще четыре острова - [ru ]. После сильного шторма 1 июня экспедиция прошла острова Экарма и Шиашкотан. 5 июня экипаж прибыл в Петропавловск.
Во время путешествия на Камчатку экипаж «Надежды» невольно участвовал в медицинском эксперименте - один из почетных караулов заразился оспой, пока находясь в Мегасаки. Изначально он был с Камчатки, где вакцинация от болезни не была обязательной. Крузенштерна беспокоила не столько потенциальная эпидемия на борту (хотя возможности объявить карантин не было), сколько возможное распространение болезни в Петропавловске. После непродолжительного расследования Крузенштерн выяснил, что все члены экипажа (кроме двух моряков), приехавшие из Санкт-Петербурга, были вакцинированы. Эспенберг лично вакцинировал их, но они не заразились, из чего был сделан вывод, что они «уже болели оспой». Перед приездом в Петропавловск все имущество выздоравливающего солдата (включая белье и койку) было выброшено в море, солдатское имущество, оставшееся на Камчатке, обработали серой, а нары и вещи моряков промыли в кипячении. воду с куском мыла. По прибытии зараженный солдат был помещен на трехнедельный карантин, при этом экипажу запретили общаться с местными жителями. Вводя эти ограничения, Крузенштерн сослался на последствия эпидемии оспы 1767 года.
Позже выяснилось, что Александр I отправил Крузенштерну и Резанову любезный рескрипт от 28 апреля 1805 года. Согласно документу, Крузенштерн. награжден орденом Святой Анны 2 степени . Тогда же канцлер Резанов получил золотую табакерку, украшенную бриллиантами. Оба они получили письмо от Румянцева, в котором граф предлагал Резанову «исследовать американский берег от острова Кадьяк до Берингова пролива ». Лангсдорф тоже решил поехать с представителем РАК, потому что ему было интересно наблюдать за «природными богатствами» Русской Америки. Шествие покинуло Надежду - Фоссе с докладом отправили в Охотск, а затем по суше в Санкт-Петербург. Майор Фридеричи остался на шлюпе (Левенштерн и Ратманов утверждали, что ходили слухи о его интимных отношениях с кадетом Морицем фон Коцебу). Поскольку Крузенштерн планировал исследовать Сахалин летом, Фридеричи и Шемелин высадились в Петропавловске. Позже они снова присоединились к команде и осенью отправились в Санкт-Петербург через Китай.
Карта маршрутов Крузенштерна в северо-западной части Тихого океана Отправление корабля было запланировано на 21 июня; однако губернатор все еще был на северной стороне, пытаясь наладить отношения с чукчами. Кроме того, один из котлов на камбузе требовал ремонта. 25 июня Резанов на судне «Мария» отправился в Новый Свет. 1 июля губернатор Кошелев прибыл в Авачинскую губу. Отъезд был значительно отложен, потому что Крузенштерн узнал, что Резанов написал много писем в Петербург. Опасаясь доносов и стремясь нейтрализовать возможные последствия, капитану пришлось заручиться поддержкой губернатора.
Выйдя в открытое море в 4 часа утра 5 июля, Крузенштерн сначала нацелился на сближение с островами Ловушки, географические координаты которых он не мог найти его раньше из-за пасмурной погоды. Одновременно с этим экипаж проводил береговые исследования от [ru ] до мыса Лопатка. Однако по прибытии на место 6 июля шлюп снова накрыл густой туман. Пройдя пролив Надежды, они направились к [ru ], пережив сильнейший шторм, расколовший Марсель. 19 июля установилась отличная погода для проведения научных наблюдений. Благодаря этому экипажу удалось определить координаты мыса Гвоздева и найти мыс Беллинсгаузен. 25-29 июля Надежду снова погнался за штормом; Однако экипаж не знал, что в этом месте у берегов Сахалина нет ни крупных отмелей, ни рифов. Только 9 августа экспедиция достигла северной части острова с мысами «Мария» и «Елизавета». Крузенштерн считал, что недавно открытый северный пролив является более подходящей и безопасной гаванью, чем Тенерифе или Мадейра. Там они обнаружили поселение нивхов («китайские татары»), которое решили посетить Левенштерн, Тилезиус и Хорнер. Однако они встретили враждебный прием и поспешили удалиться. 12 августа Надежда вошла в пролив, отделяющий Сахалин от материка. В 11 часов утра 13 августа было видно побережье азиатского материка с двумя горными хребтами, а ширина пролива, как казалось, не превышала 5 миль. Вода была настолько пресной, что Крузенштерн пришел к выводу, что где-то поблизости находится устье реки Амур . По мере того, как глубина быстро уменьшалась, спускалась гребная лодка, на которой лейтенант Ромберг измерял дно. Глубина не превышала 7-8 метров и стремительно уменьшалась ближе к азиатскому побережью. В Татарском проливе экипаж обнаружил новый мыс, который впоследствии был назван именем Хабарова. Из-за сильного встречного течения Крузенштерн решил не рисковать и заявил, что Сахалин, несомненно, полуостров. Однако он также добавил, что было бы полезно отправить следующую экспедицию для изучения 80-100 миль Татарского пролива и определения точных координат устья Амура. Такую экспедицию осуществил только в 1849 году Геннадий Невельской.
Из-за туманов и штормов освоение Сахалина затянулось, а Надежда должна была встретиться с Невой в Гуанчжоу. Попытка закончить описание Курильских островов и Камчатки не удалась из-за туманов. 30 августа в 15.00 все благополучно вернулись в Петропавловск:
Все это время были редкие дни, когда дождь не намочил, а туманная влага проникала через наши платья; кроме того, у нас не было свежих продуктов, заглушающих рыбу залива Надежды, и никаких антизинготических средств; но, несмотря на все это, у нас на корабле не было ни одного пациента.
Могила Чарльза Клерка, 2009 г. Новость неутешительная: заказанные из Охотска материалы и провизия были еще не прибыл, и только 2 сентября служебный транспорт перешел под командование мичмана Штейнгеля. В нем была почта (последние письма от 1 марта), а также инструкции Румянцева, доставленные [ru ] из Санкт-Петербурга за 62 дня. Надежде потребовалась полная смена такелажа. На корабль были доставлены балласт и 70 кубических саженей дров за весь обратный путь. Охотский провиант был плохим: три месяца бригада ела только солонину (через шесть недель испортилась), четыре месяца сухарики, но уже в Китае они не годились даже на корм скоту. Поскольку работы затягивались, офицеры последовали инициативе Ратманова и решили обновить могилу капитана Чарльза Клерка. 15 сентября они построили пирамиду из березы, крашеного мрамора и окружили ее балюстрадой и рвом. Тилезий нарисовал масляной краской герб в описании путешествия Кука. Также 20 сентября прибыл транспорт из Уналашки с вестью от Лисянского и небольшой партией пушнины для продажи в Китае (400 шкур каланов и 10 000 морских котиков ). Брат губернатора Дмитрий Кошелев доставил на корабль картофель, овощи (в том числе свеклу), ягоды и четырех быков (это дары Камчатки). Наконец, в субботу, 5 октября, Надежду затащили в бухту, и в 14:00 судно вышло в открытое море.
Перед отходом экипаж выяснил, что в 1805 году произошли новые изменения в торговом флаге. введен. Так, от Камчатки до Китая Надежда проехала с девятиполосным фрагом - тройным триколором. Эти нововведения просуществовали недолго.
Резиденция А. Баранова в Ново-Архангельске Переход Невы от Кауаи к Кадьяку длился 25 дней. В целом поездка прошла спокойно, только погода была дождливая и стали преобладать морозы. По словам Лисянского, из-за обилия свежей свинины на борту многие люди начали страдать от желудочной инфекции. Однако их быстро вылечили хинином. Судно прибыло 10 июля. Уже в Бразилии иеромонах Гидеон получил приказ Резанова возглавить школу Кодиал и организовать пастырскую деятельность. Таким образом, он сошел на берег по прибытии в Кадьяк. Он должен был вернуться в Россию с посыльным, а не на Неве.
После прибытия Нева оказалась в центре вооруженного конфликта. 13 июля Лисянский получил от купца Александра Андреевича Баранова просьбу о помощи в освобождении Ситки от тлинкитов. На стороне Баранова был транспортный Ермак, 120 вооруженных русских охотников и промышленников, а также 800 местных союзников на 350 байдарках. 14-пушечный шлюп значительно усилил эскадрилью. Переговоры с главой коренного населения Ситки - Ситкан Тойон Котлеан - провалились, потому что Баранов потребовал сдать крепость и передать надежные [ru ] русским. 1 октября 1804 г. морские орудия обстреляли укрепления Ситкана. Однако это не увенчалось успехом, поскольку калибр орудий был небольшим, частокол был толстым, и коренные народы Америки укрывались в канавах или подземных ходах. Так, Лисянский высадил десант с полевым орудием под командованием лейтенанта П. П. Арбузова. Баранов и лейтенант П.А. Повалишин с четырьмя орудиями атаковали с другой стороны. Хотя тлинкиты вели огонь из сокольников и винтовок, русские начали штурм. Попытка лобовой атаки была отражена коренными народами - Повалишин получил ранение в грудь, подлекар Мутовкин получил пулевые ранения в руку и ногу, семеро моряков получили ранения различной степени тяжести. В бою пали рядовые Артемий Павлов и Андрей Иванов; Матрос Иван Сергеев скончался на следующий день от полученных травм. Тем не менее позиция коренных народов была обречена. 2 октября обе стороны начали переговоры, однако уже 7 октября основные силы коренных народов бежали через горы. В результате конфликта была основана крепость Ново-Архангельск, а власть России в регионе была распространена на Александровский архипелаг.
Культовые предметы и оружие кадьякские аборигены. Гравюра из английского издания рапорта Лисянского. Приближалась зима, и 10 ноября 1804 года Нева вернулась на Кадьяк в гавань св. Павла. К 16 ноября шлюп был переоборудован, а экипаж переброшен на берег. С наступлением холодов Лисянский зафиксировал температуру в 5,5 ° F (-14,7 ° С). Зимовка длилась 11 месяцев, в течение которых экипаж проживал в комфортабельных жилых помещениях. Более того, моряки занимались рыбалкой и зимними охотой. На Святках съемочная группа устроила театрализованное представление, а на Масленицу соорудили ледяную горку. Морозы продолжались до 9 марта 1805 г.; самая низкая измеренная температура составила -17,5 ° C (21:00 22 января). Подготовка к выходу началась 20 марта. С 22 марта Лисянский вместе со штурманом Калининым и одним матросом на трех байдарках для проведения географических изысканий. К 12 апреля была составлена карта архипелага Кадьяк, залива Чиниат, Павловской гавани и бухты Трех Иерархов.
Основные решения на этом этапе экспедиции принимал контрмен РАК Николай Коробицын. Он также должен был взять на борт меха для торговли в Китае. Всего «Нева» доставила из Санкт-Петербурга товаров на 310 000 рублей, а получила мех и моржовые кости на общую сумму 440 000 рублей. Помимо погрузки товаров, команде предстояло изготовить новый бушприт для шлюпа, отплывшего до 13 июня. Экспедиция вышла из Павловской гавани только в 14 часов 16 ноября. 22 июня «Нева» прибыла в Ново-Архангельск. За зиму было построено восемь больших деревянных домов, о которых Лисянский писал, чтопо размерум и убранству они выглядели бы вполне достойно даже в Европе. Нева встретила правителя Баранова салютом из 9 выстрелов. Его также пригласили на обед с капитаном. Со 2 по 7 июля штурман Калинин находился на острове Крузофа, где описал залив и гору Эджкамбе. Лисянский настолько увлекся Эджкамбе, что 21-22 июля вместе с Повалишинымлся и исследовал кратер, заросший густым лесом. Позднее, описывая путешествие, капитан сильно преувеличил высоту горы.
После прощания с Барановым, около 18:00 1 сентября 1805 года Нева отправилась в путь. открытое море. Для пополнения покинувших корабль людей Лисянский взял на борт двух каякских аборигенов кадьяка и четырех русско-индийских метисов, чтобы научить их плаванию. Уже 2 сентября суда попали в сильный шторм, который затем перешел в полный штиль.
Одной из целей Лисянского было найти неизведанные земли, расположенные к востоку от Японии. Судоходные рейнджеры безуспешно искали сушу на горизонте, а в 22:00 15 октября, находясь на 26 ° 43 'северной широты и 173 ° 23' западной долготы, Нева оказалась на кораллах. Выбросив запасные ярды, удочки и орудия за борт, экипаж смог увести шлюп на большую глубину. Однако утром сильный шторм вернул корабль к кораллам. Несмотря на то, что киль был поврежден, и был высокий риск разрушения всего корабля, экипаж успешно справился с этой проблемой. Собрали даже все верфи, удочки и ружья, которые ранее были выброшены в море. Так они открыли необитаемый остров, который впоследствии был назван именем Лисянского. Несмотря на сильную жару, капитан сошел на берег и закопал бутылку с письмом о своем приоритете на суше в коралловый песок. Однако повреждение шлюпа было настолько значительным, что Лисянский позже пожалел, что не может дальше искать неизвестные места.
К 31 октября у экипажа оставался только 30-дневный запас сухого хлеба. Таким образом, коэффициент снизился до четверти фунта на человека. Только 16 ноября экипаж смог увидеть оконечность Тиниана, а затем и все Северные Марианские острова. 22 ноября судно едва выдержало сильный шквал, который раздробил ял, лежавший на корме для овец, в щепу. При этом грот-стаксель задел трех матросов и выбросил их за борт. Однако поток воды вернул их обратно, и они смогли прильнуть к ребятам. Уровень воды в трюме превышен, поэтому экипажу пришлось срочно откачать воду. Это измученные люди, которые не спали и не кормились весь день. 23 ноября при чистке корабля команда обнаружила вонь из основного трюма. На следующий день его вскрыли и сначала положили туда купоросные шашки, а потом полили купоросом. Затем бригада собирала промокшие тюки с мехами, а жаровни нагревали влажный трюм. Лисянский опасался миазмов и перевел экипаж в офицерскую кают-компанию до того, как трюм снова будет в порядке. Коробицын разобрал мехи и оценил повреждения с 24 по 28 ноября. В результате испорченные меха общей стоимостью 80 000 рублей были выброшены в море. После инцидента Коробицын составил отчет.
Вид на Кантон, около 1800 Из-за туман и снег, 9 октября Надежда чуть не села на мель при выходе из Авачинской бухты. Постоянные волны, холода и штормы усложняли дальнейший путь. Тем не менее, Крузенштерн рискнул найти острова, которые присутствовали на старых голландских и испанских картах, такие как Рико-де-ла-Плата, Гваделупа, Малабригос и другие. Позже все эти острова были объявлены несуществующими. Более-менее прояснилась погода только на 20-й день в море. Однако 17 ноября, когда шлюп проходил через Тайваньский пролив, стояла тяжелая штормовая ночь. Капитан приказал во что бы то ни стало беречь паруса; однако старые рвались на части при каждом сильном порыве ветра. Таким образом, пришлось установить новые паруса. Во время перехода к Макао судно встало на якорь около 19:00 20 ноября, когда было уже очень темно. В результате британцы почти захватили корабль, приняв его за испанский. Причина в том, что Надежда прошла под новым девятистрочным коммерческим флагом.
Крузенштерн хотел работать с прямым или торговым поста британской Ост-Индской компании в Гуанчжоу, Дж. Драммонд (Drummond), которого он знал с 1798 года. Следуя указаниям графа Румянцева, капитан стремился получить от него подробную информацию о династии Цин. К тому времени торговый сезон уже открылся, и британский персонал отправился в Гуанчжоу, а личный дом директора и помещения компании были предоставлены Крузенштерну и офицерам, которые хотели рассыпаться на берег. Сразу же провалился, что индуизм в китайском государстве. Крузенштерна беспокоило и то, что «Нева» еще не показалась. 3 декабря Лисянский в конце концов прибыл, российские шлюпы перебазировались на остров остров Хуанпу в устье Жемчужной реки (который офицеры и купцы называли «Тигром»). Крузенштерн, инструкции, надеялся, что посольство Юрия Головкина уже находится в Пекине и все договоренности с цинскими властями будут выполнены. На самом деле посольство даже не пересекало китайскую границу, и российские шлюпы вызвали переполох среди властей и торговцев Гуандуна. Тем не менее, управляющий морской таможней Ян Фэн разрешил ему войти в порт Кантона, видимо, намереваясь взимать пошлину. Напротив, губернатор У Сюнгуань колебался с предоставлением разрешения, и без него торговцы не имели заключать сделки. В это же время начался сезон тайфунов , и Крузенштерн и Лисянский рисковали потерять еще год. В этой ситуации помогли англичане, особенно фирма «Биль и Моняк» (в транскрипции Крузенштерна). Офицеры жили в доме [ru ]. Однако клерка РАК Шемелина возмутила запрошенная сумма комиссии - 5% вместо общепринятых 2%. Торговец с трудом уговорил самого молодого члена общины Гунхан Ли Янью (русские прозвали его «Луква») «поблагодарить» Янь Фэна. Когда дело продолжилось, Шемелин не хотел заниматься бартерным обменом, но потребовал наличные деньги в серебре (возможно, отвечая требованиям его компании).
Взгляд на тринадцать фабрик в Кантоне Уильям Даниелл, 1805–1810 В целом сделка не принесла ожидаемой прибыли. По словам Коробицына, им удалось продать мехов на сумму 191 621½ испанских пиастров, из них чай был приобретен на 80 000, шелковых тканей на 20 000, фарфора на 14 000 и жемчуга на 3 000 пиастров. В случае, если они получили 74 631½ пиастра, они заплатили комиссию британцам, налоги, обмер, припасы для бюджета, а также расходы двух капитанов, двух клерков и их слуг на берегу. Крузенштерн поселился на австрийском торговом посту (стоимостью 800 пиастров), а Лисянский - на армянском (600 пиастров). Шемелин утверждал, что за груз получили всего 176 605 пиастров. Ситуация была неблагоприятной, и лучший мех каланов, лисиц, песцов и медведей было решено привезти обратно в Санкт-Петербург. За самые ценные бобровые шкуры китайская сторона давала не более 20 пиастров (100 рублей), хотя в Москве их можно было продать за 200-300 рублей. Вероятно, Крузенштерн не стал вдаваться в подробности сделки, считая ее лишь досадным препятствием для своей основной причины. Всего общий груз состоял из 832 ящиков разных сортов чая и 20 000 штук шелковой ткани на Надежде, а также 1201 ящика чая и непроданных запасов с Аляски (355 каланов, 2202 лисы, 1867 песцов, 233 медведя, 76 фунтов моржовой кости) на Неве. Лисянский использовал задержку отправления на кариен Неву, а также для ремонта подводной обшивки и киля. Все ремонтные работы проводились с 27 по 29 декабря 1805 года. В январе разгорелся конфликт между Крузенштерном и Лисянским. Насколько можно судить, Лисянский стремился участвовать в сделке и получить капитанское вознаграждение, ссылаясь на свой статус и Морской устав.
Пребывание русских шлюпов в Кантоне ужасное происшествие к политическому кризису. 22 января 1806 г. губернатор приказал прекратить погрузку китайских товаров до тех пор, пока не получит официальный ответ из Пекина о прибытии русских кораблей. Он даже поставил охрану вокруг шлюпов. Директор Драммонд занял позицию Крузенштерна и Лисянского и связался с гоппо через Ли Янью. В результате охранник сняли. Он даже написал короткое письмо губернатору с просьбой выпустить шлюпы из Китая. Несмотря на все трудности, решимость британской и российской стороны возымела действие: гоппо лично посетил Надежду и встретился с Лисянским (Крузенштерн отсутствовал) - редкий случай в отношениях китайских чиновников и иностранных купцов. Похоже, губернатор и таможня стремились как можно быстрее избавиться от россиян, поэтому документы на выезд были всего за два дня. 9 февраля оба шлюпа покинули Гуанчжоу. Уже после ухода Надежды и Невы император Цзяцин расторг все сделки и приказал заблокировать корабли. В приказе императора говорилось, что морская торговля Россией только нанесет ущерб приграничной торговле в Кяхте. Драммонд попытался переслать копию этого приказа российским властям; он также направил взгляд на ситуацию Николаю Новосильцеву.
В то время политическая ситуация между Францией и Россией неопределенной - многие ожидали начала войны. По этой причине, покинув Хуанпу, Крузенштерн приказал держать суда вместе и не разделять. В случае если бы непогода разделила шлюпы, оба судна встретились на острове Святой Елены, который играл роль точки встречи. Однако корабли не должны ждать дольше четырех суток.
Совместное плавание Надежды и Невы продолжалось до 15 апреля 1806 года. При выходе из Зондского пролива 5 марта матрос Степан Коноплев умер от желудочного заболевания, которое превратилось его в мумию. Похоронен по морским традициям. 15 апреля, по словам Лисянского и Коробицына, из-за «хмурой погоды» суда разошлись. После этого командир «Невы» пошел под всеми парусами к мысу Доброй Надежды, желая любой ценой вернуться первым. 20 апреля в 15:00 судно прошло через зону южных восточных пассатов. Позже в этот день произошли важные события. Пересчитав запасы продуктов, Лисянский решил не ждать Крузенштерна на острове Святой Елены, а сам вернуться в Санкт-Петербург, так как их должно хватить на три месяца путешествия. Чтобы успешно вернуться, Лисянский пожертвовал частью своих сословных привилегий. Например, офицеры на Неве ели свежее мясо, а нижние чины - соленую говядину. Таким образом, на помойку осталось всего 20 кур, а экипаж получил новый рацион. Так как свежей зелени не осталось, чайные листья добавляли в суп из солонины. По воскресеньям и четвергам экипаж питался рисовой кашей с патокой. По понедельникам и средам - соленья или маринованные овощи. По вторникам и пятницам рисовую кашу готовили на «сушеном бульоне». Норма потребления воды составляла 112 ведер (примерно 12 литров) в неделю. В то же время существовала пивная эссенция, обеспечивающая «полезный и приятный напиток».
26 апреля в столовой произошел крупный конфликт. Старший помощник лейтенант П.В. Повалишин возражал против плановых командира, что зафиксировано в дневнике штурмана Калинина. Он сказал это буквально: «Что, вы хотите нас голодом убить?» На что получил ответ: «Если услышу еще одно грубое слово, прикажу отправить вас обратно в каюту». Тем не менее, чтобы получить возможность собирать дождевую воду и, в случае необходимости, получать помощь с берега, обратный путь в Санкт-Петербург был проложен по меридиану островов Зеленого Мыса, а и Азорских островов. 9 июня у острова Корво судно встретило английский военный корабль, доставивший известие о начале Войны Четвертой Коалиции между Францией и Россией. Несмотря на то, что «Нева» получила все необходимые сертификаты безопасности от французского правительства, экипаж принял все меры для подготовки к потенциальному бою. Наконец, 26 июня достигло Ла-Манша, и встретившийся пилот-бот провел шлюп в Портсмут за 50 гиней. Этот рекордный переход длился 140 дней и был беспрецедентным для своего времени; на борту не было больных цингой. Пребывание в Портсмуте длилось две недели (28 июня - 13 июля), оттуда Лисянский даже посетил Лондон. От Даунс до Скаген Нева пошла с эскадрой лорда Кита; Посол России получил разрешение. 21 июля погиб матрос Иван Горбунов - ранее он был ранен в грудь во время русско-шведской войны (1788–1790). В последний день плавания 5 августа при попутном ветре «Нева» показала рекордную скорость в 11 узлов, что составило примерно 20, 37 километров в час, и утром 6 августа она стала на якорь в Кронштадте.
Лисянский находился в разъездах почти три года (1095 дней). В общей сложности он прошел 45 083 морских мили (83 493 км) за 532 дня в море. 58,5% времени и 57,2% пройденной дистанции Лисянский действовал самостоятельно. Вечером 6 августа делопроизводитель Коробицын выступил с докладом на общем собрании акционеров Российско-американской компании. На следующее утро дирекция прибыла на Неву. 7 августа также привлекают граф Румянцев и граф Строганов. 8 августа император посетил шлюп и позавтракал там, оценив качество предложенной ему моряков еды. 10 августа шлюп посетили Императрица и четыре великих князя на лодке из Петергофа. 5 сентября Александр дополнительно осмотрел товары, привезенные из Китая и уже вывезенные из трюмов. 9 сентября состоялся аукцион китайского чая, на котором весь товар с обоих шлюпов (2095 ящиков) был продан московским купцам по 110 рублей за пуд. 20 сентября писарь Коробицын получил [ru ] и в итоге попрощался со шлюпом и его командой. Капитан-лейтенант Лисянский произведен в капитаны второго ранга, получил Орден Святого Владимира 3 степени, пожизненная пенсия и премия в размере 3000 рублей серебром. От РАК ему вручили приз в размере 10 000 рублей. Отряд вручил своему капитану золотой меч «Благодарность экипажа Невы».
Панорама острова Святой Елены, 1727 Переход через Южно-Китайское море в сезон тайфунов было довольно опасно. 1 марта стал виден остров Кракатау, и экипаж обнаружил поблизости безопасный проход. Покидая Зондский пролив, шлюп «Надежда» смог справиться с течением, унесшим его к рифам, только усиливающему ветру. Шлюп достиг Индийского океана 3 марта. Во время сильного шторма 11 марта была повреждена стеньга на Неве, а трос треснул. Надежда. 2 апреля, когда шлюпы миновали меридиан Санкт-Петербурга, лейтенант Петр Головачев попытался покончить жизнь самоубийством, но по какой-то причине промазал. Доктор Эспенберг первым отреагировал на звук выстрела и запах пороха. 15 апреля Надежда рассталась с Невой, и, кроме того, Крузенштерн понял, что Лисянский осознанно решил пойти другим путем. За четыре дня Крузенштерн обогнул мыс Доброй Надежды и 3 мая прибыл на остров Святой Елены, выйдя из Макао за 79 дней.
Лейтенант Левенштерн первым сошел на берег, принеся с собой новости о войне между Россией и Францией. Утром 4 мая Ратманов и Крузенштерн собирались посетить берег, а Головачев дежурил и «как всегда и с веселым видом» докладывал им. В 10 часов утра Тилезиус также покинул шлюп и сообщил командиру и первому помощнику, что 29-летний Головачёв покончил жизнь самоубийством. Согласно дневникам Левенштерна, он выстрелил себе в лицо и сильно изуродовал его. По словам Ратманова и Левенштерна, находясь на Маркизских островах, Головачев встал на сторону Резанова и рассчитывал на карьеру в РАК. Однако в результате он поссорился с офицерами, которые увидели в нем ставленника посла. Вероятно, он думал о самоубийстве, находясь в Китае, потому что делал подарки своим монограммой для многих офицеров. Перед своим последним поступком он оставил обвинительные письма Крузенштерну, Тилезиусу и Ромбергу и вложил письмо к императору в пачку с посланием Крузенштерну. Левенштерн описал в дневнике содержание писем своим коллегам. После возвращения Надежды в Санкт-Петербург Александр I приказал сжечь письмо Головачева, не вскрывая его, и не проводить никаких расследований. Губернатор острова Роберт Паттон сказал Крузенштерну, что человека, пережившего меланхолию, нельзя считать склонным к суициду. Так, англиканский священник похоронил Головачева с воинскими почестями, оставив латинскую эпитафию, составленную Эспенбергом на надгробии.
На острове Святой Елены невозможно было найти какого-либо провианта. потому что все мучные изделия почти полностью достались английской эскадре, а все остальные продукты были дорогими. Например, за барана просили три гинеи, мешок картошки в два с половиной фунта стоил одну гинею, курица или утка - половину гинеи, 20 яиц - пиастр и т. Д. В итоге по прибытии в Копенгаген, экипаж должен был использовать только свои ложи. Узнав о войне с Францией, Крузенштерн пожалел о своенравии Лисянского; кроме того, часть орудий осталась на Камчатке, и английский гарнизон не мог предложить замену русским боеприпасам. Таким образом, имея на борту всего 12 орудий, Крузенштерн решил обойти Шотландию в Северном море через Оркнейские острова. В полдень 8 мая шлюп «Надежда» покинул Джеймстаун. В четвертый и последний раз судно пересекло экватор 21 мая в день Святого Николая, находясь на 22 ° западной долготы. 17 июля корабль прошел между островами Fair Isle и Материк Шетландских островов, а 21 июля подошел ближе к норвежским берегам. На острове Ярмарка экипажу удалось купить свежую рыбу, яйца и баранину. 23 июля корабль наткнулся на английский фрегат «Квебек», где Крузенштерн впервые получил информацию о Лисянском, который неделю назад покинул Портсмут и находился в сопровождении английской эскадры. Надежда прибыла в Копенгаген в 10 часов утра 2 августа. Отправление из Китая длилось пять месяцев 24 дня, за вычетом 4-дневного пребывания на острове Святой Елены, когда на берег сошла лишь небольшая часть экипажа. Капитан сообщил об отсутствии на борту больных цингой. Корабль встал на якорь в Кронштадте 19 августа и отсутствовал 3 года и 12 суток.
21-22 августа корабль посетили адмирал Павел Чичагов и граф Румянцев. 27 августа Крузенштерн был приглашен в дворец Каменного острова. Во время аудиенции императрица мать Мария Федоровна в знак высшей милости подарила капитану бриллиантовую табакерку. 30 августа Александр I посетил «Надежду» и был на борту до 15:00. Всем офицерам присвоены звания и пенсии. Крузенштерн также был награжден орденом Святого Владимира 3-го ранга и избран почетным членом Академии наук. Хорнер и Тилезиус получали пенсию в размере 1000 рублей, которую им выплачивали в [ru ]. Моряки «Невы» и «Надежда» получили пенсию с пенсией 50 рублей в год.
Экипажи на Надежде и Неве сделали несколько открытий в Тихом океане, закрыв последние неизведанные районы в его северной части. Лисянский вместе с невским мореплавателем Дмитрием Калининым описал остров Кадьяк в заливе Аляски, а также часть архипелага Александра. При этом к западу от острова Ситка Калинин открыл остров Крузофа, который раньше считался архипелагом. Лисянский назвал большой остров севернее Ситки островом Чичагофа. По пути из Кадьяка в Макао они обнаружили обитателя остров Лисянский и риф Невы, принадлежащие Гавайским островам. К юго-западу от них экспедиция обнаружила [ru ].
По пути из Японии на Камчатку Крузенштерн прошел через Цусимский пролив в Японское море и изобразил западное побережье из Хоккайдо. Они обнаружили небольшой залив терпения. Эти имена до сих пор присутствуют даже на современных картах, например, мысы Сенявина и Соймонова. Переходя по Большой Курильской гряде, Крузенштерн открыл четыре острова «Ловушки». Затем, пройдя пролив Надежды, экипаж Крузенштерна достиг мыса Пейшенс, где начал обстреливать путь к мысу Левенштерн общей протяженностью 900 километров. Затем они открыли Северный пролив, накидки на входе и выходе из которого получили названия «Елизавета» и «Мария» соответственно. Рядом с северным выходом к Амурскому лиману глубина воды была незначительной, и Крузенштерн пришел к выводу, что Сахалин был полуостровом. Участники первого российского кругосветного плавания провели разные океанографические наблюдения. Они обнаружили Экваториальное встречное течение в Атлантическом и Тихом океане, измерили разницу температур на глубине до 400 м и определили его удельный вес, чистоту и цвет. Они также нашли причину эффекта «Молочных морей» и собрали многочисленные данные об атмосферном давлении и приливах в нескольких районах Мирового океана.
Первая издание «Кругосветное путешествие» Крузенштерна Экспедиция Крузенштерна вызвала большой интерес как в России, так и в Европе, продолжавшийся несколько десятилетий. Проведенная этнографическая коллекция впервые была помещена в музей Адмиралтейского ведомства. После ассортимента коллекция была отправлена в Кунсткамеру. В коллекцию вошли товары с острова Пасхи, Маркизских островов и Гавайских архипелагов. Иллюстрации легко атрибутируют все предметы. Труды экспедиции были широко тиражированы: в 1809–1812 гг. За государственные средства на русском и немецком языках было издано трехтомное «Путешествие вокруг света» Крузенштерна (1310 страниц) с атласом. Атлас включал 32 пейзажа островов, которые посетила экспедиция; 44 этнических типа (полинезийцы, японцы, китайцы, айны, камчадалы, алеуты, нивхи); карты островов и берегов. В 1913 году книга Крузенштерна была переведена на английский, а затем на французский, итальянский, голландский, шведский, датский. Описание событий Лисянским было опубликовано в 1812 году на его собственные деньги (18 500 рублей) с иллюстрациями и тщательно составленными картами. Эта книга заинтересовала Запад, в 1814 году она вышла в Лондоне в переводе Лисянского, который сильно отличался от русского. Описание Лангсдорфа было опубликовано в 1812–1814 годах на немецком и английском языках, но не было переведено на русский язык. Также доступны дневники и записи экипажей. Записки Коробицына были полностью опубликованы только в 1944 году, после того, как через 50 лет были опубликованы заметки иеромонаха Гедеона, содержащие важную информацию по этнографии Аляски. В 1816-1818 гг. И 1822–1825 гг. Были опубликованы официальные отчеты Резанова и Шемелина, в которых подробно описывался ход переговоров в Японии. В 1820 году С. Прайор опубликовал в Лондоне описание всех совершенных к тому времени кругосветных плаваний, в которых экспедиция Крузенштерна была поставлена в один ряд с экспедицией Магеллана. До 1950-х годов описание Крузенштерна на русском языке не переиздавалось. Последнее издание было сокращенным: от третьей (научной) части остались только ноты камчадальской и маркизской музыки (в исполнении Тилезия) и письмо министра торговли графа Румянцева. К 200-летию окончания экспедиции в 2007 году третье издание переиздало вариант 1950-х годов. Второе издание Лисянского вышло в 1947 году в издательстве Географиз. Но и он был сокращен - удалены все подробные описания астрономических и навигационных характеристик, прайс-листы на продукты и товары. В 1977 г. это издание было переиздано в Владивостоке. Издание Географгиза легло в основу третьего издания 2007 года, выпущенного к годовщине экспедиции. Богато иллюстрированные тома путешествий Крузенштерна и Лисянского вышли также в серии «Великие путешествия» издательства Эксмо.
Несмотря на обилие опубликованных материалов, к концу ХХ века некоторые из неопубликованные дневники, журналы и иллюстрации хранились в архивах. Например: дневник невского мореплавателя Дмитрия Калинина, заметки Тилезия, рукопись контрмана Шемелина. В 2003 году ранее не публиковавшийся дневник Левенштерна вышел на русском и английском языках. Тамара Шафрановская сделала русский перевод. В 2005 году вышел альбом «Вокруг света с Крузенштерном» (под редакцией О. Федорова и А. Крузенштерн), в основе которого лежал Атлас с рисунками Тилезиуса, дополненный ботаническими иллюстрациями Лангсдорфа, а также ранее не публиковавшиеся рисунки Тилезиуса. и архивы Левенштерна. Помимо исчерпывающего предисловияи приложений, текст включал полную хронику событий, которую мы представляем систематической подборкой дневников участников экспедиции. В 2015 году этим же авторским коллективом были опубликованы все журналы Ратманова с обширными комментариями. Впервые были опубликованы акварельные картины астронома Хорнера и натуралиста Лангсдорфа.
Почтовая марка, 1994 Согласно Э. Говору, советская и современная российская историография интерпретирует российские экспедиции в контексте Имперская история. Все достижения, в том числе Лисянского и Крузенштерна, изучались с позиций влияния на географические открытия, естествознание и этнографию. В советское время это дополнялось антиколониальной пропагандой, в рамках которой подавлялись многие действия командиров и экипажей, в том числе иностранных. Тем не менее, начиная с 1980-х годов, первое кругосветное плавание России стало новым объектом для новой исторической рефлексии. Прежде всего, это связано с тем, что она представлена в четырехтомной монографии Глена Барата, опубликованной в 1988–1992 гг. В России ученые [ru ] (в контексте более широкого круга исследований Русской Америки) О. Федорова и Т. Шафрановская. Э. Говор утверждает, что опубликованные и прокомментированные источники создают значительную базу для дальнейших исследований по этой теме. В 2010 году Говор опубликовал сложную монографию «Двенадцать дней о Нуку-Хиве», получившую множество положительных отзывов от других специалистов. Почетный полярный исследователь Л. М. Свердлов посвятил несколько публикаций взаимоотношениям Резанова и Крузенштерна. Обнаружив в [ru ] новые документы, связанные с конфликтом капитана и канцлера, Свердлов опубликовал две монографии в 2006 и 2016 годах соответственно.
Экспедиция Крузенштерна и Лисянского стала предметом художественного отражение в детской литературе. В 1930 году [ru ] опубликовал роман «Иван Крузенштерн и Юрий Лисянский - первые русские капитаны, обогнувшие мир», который в 1941 году вошел в книгу «Водители фрегатов». События и персонажи первого кругосветного плавания России лежат в основе приключенческого романа «Острова и капитаны» Владислава Крапивина (1984–1987). Фраза из мультфильма [ru ] «Иван Федорович Крузенштерн - человек и пароход» стала афоризмом. В то же время в контексте мультфильма никто из главных героев не знал, о ком идет речь.
В 1993 году ЦБ выпустил серию памятные монеты России, посвященные первому русскому кругосветному плаванию. Россия, Эстония, Украина и остров Святой Елены выпустили почтовые марки, посвященные Крузенштерну и первому кругосветному плаванию России. В декабре 2013 года на государственном канале Россия-1.
Карта проезда
Николай Румянцев, спонсор, и Английская набережная в Санкт-Петербурге, отправная точка
Григорий Лангсдильс Вильбонсдорф <7639>>Адам Иоганн фон Крузенштерн, руководитель экспедиции и капитан «Надежды». Позже русский адмирал.
