Войти
| Димитрис Лиантинис | |
|---|---|
| Родился | (1942-07-23) 23 июля 1942 г.. Лиантина, Лакония, Пелопоннес, Греция |
| Умер | неизвестно; исчез 1 июня 1998 г. (55 лет). в Тайгетос, Пелопоннес, Греция |
| Образование | Афинский университет (BA, 1966). Мюнхенский университет. Афинский университет (доктор философии, 1977) |
| Эра | философия 20-го века |
| Регион | Западная философия |
| Школа | Континентальная философия |
| Учреждения | Афинский университет |
| Основные интересы | Древнегреческая философия, Романтическое движение |
| Известные идеи | Возрождение классицизма и романтизма |
| Влияния | |
Димитрис Лиантинис (; греч. : Δημήτρης Λιαντίνης ; родился 1 июля 1942 г., пропал без вести Июнь 1998 г.) был греческим философом. Он был доцентом кафедры педагогики факультета философии, педагогики и психологии Афинского университета , преподавал курс «Философия образования и преподавание греческого языка и литературы». Он написал девять книг. Его последняя и самая плодотворная работа (Γκέμμα) была переведена на несколько языков.
Большой любитель древнегреческой культуры, он посвятил свою жизнь изучению и переосмыслению их культурного наследия. Он писал на различные философские темы, включая образование, мораль и смерть. Он подчеркнул необходимость включения древнегреческих идей и морали в современную греческую систему образования, а также придерживался четких взглядов на упадок западной культуры.
Он добился популярности в Греции из-за своего странного и необъяснимого исчезновения утром 1 июня 1998 года в возрасте 55 лет. Считается, что он покончил жизнь самоубийством в 1998 году в горах Тайгета. Его последняя университетская лекция была прочитана 27 мая 1998 года. В своем письме к семье он написал: «Я ухожу по собственной воле. Исчезаю стоя, сильный и гордый».
Лиантинис родился в лаконской деревне Лиантина (Λιαντίνα) как Деметриос Николакакос (Νικολακάκος). Позже он изменил свое имя на Лиантинис в честь своей деревни. В 1966 году он окончил Афинский университет по программе философии и работал учителем. Он переехал в Мюнхен в 1970 году, чтобы изучать немецкий язык, где он оставался до 1972 года, одновременно преподавая в греческой школе Отто Гезельшафта. В 1977 году он защитил кандидатскую диссертацию ("Присутствие греческого духа в Duino Elegies Райнер Мария Рильке ") под руководством Эвангелоса Мутсопулоса. С 1975 по 1988 год он был лектором, а затем профессором в Национальном и Каподестрийском университете Афин.
Он был автором девяти книг, главным образом по философии и образованию, и перевел Ecce Homo <110 Фридриха Ницше.>На греческом языке.
В 1973 году он женился на профессоре философии Николице Георгопулу, от которой у него была дочь Диотима, которая в настоящее время является профессором факультета социальной теологии теологической школы Афинского университета.
На систему идей Лиантиниса большое влияние оказали философия Древней Греции, а также идеалы романтического движения и работы Фридрих Ницше. Он неоднократно ссылался на научные достижения своего времени, особенно в области космологии, и пытался сформулировать связь между этим и вопросами, касающимися существования и природы Бога. Он много писал об образовании (παιδεία paideia ), которое было его собственной областью работы, и некоторые из его работ сосредоточены на том, что он считал моральным и интеллектуальным упадком современных греков в отличие от их предков. Для дальнейшего утверждения своей позиции он посвящает часть своей работы попыткам точно определить, в чем заключалась реальная ценность Древней Греции, а также истинное мировоззрение, которое они предлагали. Он выступает против представления о том, что Древняя Греция, хотя и опередила свое время на протяжении большей части античности и, возможно, Средневековья, в конечном итоге была вытеснена достижениями Европы эпохи Возрождения. Напротив, он считал, что греки обладали целостной культурой, своего рода супернабором для всех западных культур прошлого и настоящего. Например, в своей книге «Джемма» он утверждал, что «грекам не нужен был психоанализ, потому что у них была трагедия ». Этот период интеллектуального блеска был недолгим, и Лиантинис писал, что «было бы признаком честности, если бы греки прекратили философствовать сразу после Аристотеля » [Πολυχρόνιο 2005]. Напротив, сегодня греки совершенно неизвестны, поскольку «... для европейцев [...] мы,« новые греки », всего лишь безликая кучка, что-то вроде балко-турецких арабов. Мы Православные [намеренно неправильно написаны] с русской письменностью [...] и куполами на наших деревенских домах »[Джемма 1997].
По этой теме он часто затрагивал весьма противоречивый вопрос о предполагаемом превосходстве греческой культуры над еврейской, первая выражалась через древних философов и народной мифологии, а вторая через великие иудаистские религии иудаизма. Ислам и самое главное христианство.
Смерть также занимала центральное место в его творчестве и (как он утверждал) в работе древних греков. Он отрицал представление о Греции как о культуре игривого веселья и утверждал, что греки вместо этого подарили нам мир бесконечной меланхолии, идея, которая согласуется с идеей Ницше, которого он очень восхищался. Их философия была исследованием смерти, и их выводы были абсолютными и трудными для принятия, поскольку они рассматривали смерть как окончательный конец, без загробной жизни или морального вознаграждения за жизнь, прожитую на земле. Лиадинис придерживался этого мнения и еще раз противопоставлял его менее героическим взглядам иудейских религий. Это могло бы пролить новый свет на его предполагаемое самоубийство, потенциально придав ему большое моральное мужество, поскольку он размышляет о расстоянии, которое разделяет человека, который «чтит естественное знание о том, что, умерев, он исчезнет [...], и того, кто умер. научили верить, что однажды мертвый он мигрирует в какую-то райскую Америку »[Τα Ελληνικά 1992, p. 126].
Лиантинис считал, что романтизм и классицизм - единственные «действительные» мировоззрения, которые составляют как художественный стиль, так и образ жизни. Он считал, что эти двое противоположны по своей природе, поскольку первое является выражением чистых эмоций, а второе - логикой. По его мнению, поэт Я. В. Гете пытался женить двоих, и его неудавшийся эксперимент был зафиксирован во второй части «Фауста», соответственно названной «Поиски Елены». Там Фауст, представляющий романтического героя, лежит в постели с Еленой Троянской только для того, чтобы произвести на свет мертворожденного ребенка. Хотя эта история символизирует невозможность задачи, она была сочтена настолько важной, что многие другие, например национальный поэт Греции Дионисий Соломос, взяли на себя ее выполнение.
Образование было центральным в том, что он видел как долгую борьбу человечества за то, чтобы подняться над животным уровнем и превратиться в нечто настолько сложное, что, в свою очередь, могло бы объяснить создавшую его Вселенную., точка зрения, которая согласуется с антропным принципом, на который он ссылается. Образование является носителем этого грандиозного усилия и содержит живые воспоминания о своем народе в языковых и поэтических формах. Эти взгляды выражены главным образом в Homo Educandus [1984] и Τα Ελληνικά [1992] (примерно переводится как «Греческий язык»), где он обвиняет часть морального упадка своих современников в поверхностности и жесткости, с которыми современные учителя передавать знания, сосредотачиваясь на форме, а не на содержании. Вместо этого он приводил доводы в пользу качественного понимания литературы и поэзии, например, в необходимости различать разные уровни ценностей различных греческих интеллектуалов, а не представлять их как единое целое «Великих людей греческой буквы». Он также говорил о больших трудностях понимания и обучения поэзии в рамках этой жесткой системы, в которой формальные объяснения ценятся выше глубокого понимания смысла.
Он выступал за полное отделение церкви от государства, особенно в вопросах образования, так как считает христианство противоположностью греческой мысли, и нужно выбирать то или иное. Следуя этой позиции, он предостерег от возрастающего влияния тогдашнего архиепископа Афинского Христодула за его участие в греческой политике.
Это обширный и весьма противоречивый вопрос. Лиантинис считал христианство главным сосудом еврейской культуры на Западе, и, чтобы лучше понять его позицию, мы могли бы захотеть взглянуть на средневековую греческую историю и Византийскую империю, когда церковь, объединенная с императорами, разрушила то, что остались от древнегреческого наряду с другими языческими религиями, часто с помощью жестоких средств (это довольно распространенное предположение о связи между возникновением и утверждением христианства (в обществе) и язычества, должно быть изучено очень подробно при рассмотрении такие же отношения на востоке между христианами и язычниками; поскольку насилие и резкость, которые характеризуют западную христианскую позицию против язычества, имеют мало отношения к тому, что происходило на востоке. Следовательно, возможно, именно его просвещенческий менталитет заставил Лиантиниса предположить что действия западных христиан по отношению к язычеству были такими же, как и действия восточных христиан.)
Однако аргумент Лиантиниса не является историческим. Он утверждает, что греки были морально выше, поскольку у них хватило смелости создать мораль, отражающую конечную природу существования, а не навязывать ее как божественный закон воображаемого Бога, который гарантирует вечную жизнь на небесах. «Печальная тоска смерти для греков породила искусство. Там, где страх смерти для других людей породил религии» [Τα Ελληνικά 1992, с. 127]. Эту строго реалистичную точку зрения было трудно поддерживать, и в Гемме [1997] он пишет, что «евреи возделывали землю веры. Греки возделывали землю знаний [...] евреи были палачами, греки были судьями... вот почему евреи победили ». Это предполагаемое поражение греческой культуры часто упоминается в его работах и иллюстрируется мысленным экспериментом из той же книги, где современных европейцев спрашивают о Эмпедокле, Анаксимандре, Левкипп и другие несколько менее известные, но важные философы. Он предполагает, что немногие, если вообще кто-либо, ответят убедительно, но тот же образец сразу распознал бы библейские фигуры Моисея, Авраама и Ноя. Он распространяет эти мысли на таких выдающихся мыслителей, как Зигмунд Фрейд, Альберт Эйнштейн и Карл Маркс, «гигантских евреев науки», как он их называл [Gemma 1997], в то время как современные греки совершенно не могут предложить никого подобного значения.
Согласно Лиадинису, понятие смерти занимало древних до такой степени, что можно было видеть, что вся их культура возникла из радикальных взглядов, которых они придерживались по этому поводу. Они рассматривали смерть как неизменный космический закон, во многом аналогичный сегодняшнему представлению об энтропии, и не связали все загробную жизнь, которую они задумали, с моральной системой вознаграждения и наказания (например, найденные в великих иудейских религиях). Хотя отдельные мифы, такие как миф о Сизифе, приговоренном к вечному наказанию в царствах Аида, действительно существовали, они были в основном исключениями из правил и никогда не развивались в надлежащую систему представления о жизни после смерти. В одной из своих лекций Лиантинис говорит, что Гомер описывает сцену, в которой герой, прежде чем вступить с ним в битву, говорит своему противнику: «человеческая раса связана с расой листьев» («οἵη περ φύλλων γενεὴ τοίη δὲ καὶ ἀνδρῶν "), когда мы на мгновение стоим свежими на ветке дерева, а затем быстро сдаемся ветру и дождю. Лирический поэт Пиндар также задает вопросы в своих произведениях: «Что мы [люди], как не мечтаем о тенях...» («σκιᾶς ὄναρ ἄνθρωπος»), «... даже не собственно тени», как Лиантинис указывает на то.
Единственной формой бессмертия, в которую верил Лиантинис (и, по его словам, греки), было то, что он называл «бессмертием внутри мира» (ενδοκοσμική αθανασία), которое происходит из воспоминаний, которые человек оставляет после себя через его дела и жизненный пример. Это действительно соответствует огромной ценности, которую древние греки придавали посмертной репутации (υστεροφημία).
По тому же вопросу он также подчеркивал индивидуализм греческого героя (противоположный восточному растворению себя в Великой Вселенной) вплоть до выбора собственной смерти. В «Джемме» он поэтично пишет: «Я умру, Смерть, когда захочу, а не когда захочу. В этом последнем акте твое желание не будет реализовано, это мое желание, которое будет реализовано. Я борюсь против твоего. буду. Я сражаюсь с твоей силой. Я сражаюсь со всем твоим существом. Я войду в землю, когда решу, а не когда ты решишь. [Джемма 1997].
Лиантинис исчез 1 июня 1998 года. Таксист утверждал, что в тот же день он отвез профессора возле Спарты (недалеко от Тайгетоса) и что он был одет в синюю рубашку и белую обувь.
Лиантинис приказал своему кузену через семь лет открыть его дочери местонахождение склепа, где можно было найти его останки. Его двоюродный брат так и сделал. В июле 2005 г. в районе горы Тайгет были найдены человеческие кости; Судебно-медицинская экспертиза подтвердила, что это было тело Лиантиниса. Не было обнаружено смертоносных веществ, которые могли бы определить причину смерти.
Некоторые люди считают, что Лиантинис покончил с собой в знак протеста против того, что он считал отсутствием ценностей в современном греческом обществе. В своем последнем письме к дочери он написал: «Мой последний поступок имеет значение протеста против зла, которое мы, взрослые, готовим для грядущих невинных новых поколений. Мы живем своей жизнью, питаясь их плотью. Очень плохое зло.. Мое несчастье из-за этого преступления убивает меня ».
Интернет-ресурс (Liantinis.gr), написанный и управляемый его женой Профессор Николица Георгопулу содержит письма к ней, рукописи, неотредактированные тексты и критические комментарии к его книгам.
