Войти
Иллюстрация 19-го века Кок-Лейн. Призрак происходил в трехэтажном здании справа. Призрак на Кок-лейн был предполагаемым призраком, который привлек внимание широкой общественности в 1762 году. в Кок-лейн, короткой дорогой, примыкающей к лондонскому рынку Смитфилд и в нескольких минутах ходьбы от Собора Святого Павла. В центре внимания мероприятия три человека: Уильям Кент, ростовщик из Норфолка, Ричард Парсонс, приходской служащий, и дочь Парсонса Элизабет.
После смерти во время родов жены Кента, Элизабет Лайнс, у него возникли романтические отношения с ее сестрой Фанни. Канонический закон не позволял паре вступить в брак, но они, тем не менее, переехали в Лондон и поселились в доме на Кок-лейн, который принадлежал Парсонсу. Сообщалось о нескольких случаях странных стуков и призрачных видений, хотя по большей части они прекратились после того, как пара переехала, но после смерти Фанни от оспы и успешного судебного иска Кента против Парсонса по поводу непогашенного долга они возобновлено. Парсонс утверждал, что призрак Фанни преследовал его собственность, а затем и его дочь. Регулярно проводились сеансы, определяющие критерии «Царап Фанни»; Кок-лейн часто становился непроходимым из-за толпы повторяющихся прохожих.
Призрак, похоже, утверждал, что Фанни была отравлена мышьяком, а Кент публично подозревался в том, что он ее убийца. Но комиссия, в состав которой входил Сэмюэл Джонсон, пришла к выводу, предполагаемое преследование было мошенничеством. Дальнейшее расследование подтвердило, что мошенничество было совершено Элизабет Парсонс под принуждением ее отца. Виновные были привлечены к ответственности и признаны виновными; Ричард Парсонс был осужден и приговорен к двум годам тюремного заключения.
Призрак Кок-Лейн стал предметом споров между методистской и англиканской церквями и часто упоминается в современной литературе. Чарльз Диккенс - один из нескольких викторианских авторов, чьи работы отсылают к истории, а живописный сатирик Уильям Хогарт Заявлено на привидение на двух своих гравюрах.
Примерно в 1756–1757 Уильям Кент, ростовщик из Норфолк, женился на Элизабет Лайнс, дочери бакалейщика из Лайнхэм. Они переехали в Сток-Ферри, где у Кента была гостиница, а позже - местное почтовое отделение. По всей видимости, они были очень влюблены друг в друга, но их брак был недолгим, так как через месяц после переезда Элизабет умерла во время родов. Ее сестра Фрэнсис, более известная как Фанни, во время беременности Элизабет переехала к паре, и она осталась заботиться о младенце и его отце. Мальчик прожил недолго и вместо того, чтобы уйти, Фанни осталась заботиться об Уильяме и доме. Вскоре между ними завязались отношения, но канонический закон, похоже, исключил брак; Когда Кент поехал в Лондон за советом, ему сказали, что, поскольку Элизабет родила ему живого сына, союз с Фанни невозможен. Поэтому в январе 1759 года он оставил почту, покинул Фанни и переехал в Лондон, намереваясь «купить место в каком-нибудь государственном учреждении» в надежде, что «бизнес уничтожит ту страсть, которую он, к сожалению, потакал». Тем временем Фанни осталась одним из своих братьев в Лайнхэме.
Несмотря на неодобрение ее семьи их отношениями, Фанни начала писать Кенту страстные письма, «наполненные неоднократными мольбами вместе остаток жизни». В конце концов он позволил ей переехать в квартиру в Ист-Гринвич недалеко от Лондона. Они решили жить вместе как муж и жена, завещая друг друга и надеясь оставаться сдержанными. В этом, однако, на родство Фанни не рассчитывали. Пара переехала в квартиру рядом с особняком, но их домовладелец, возможно, узнал об их отношениях от семьи Фанни, выразив свое презрение, отказавшись вернуть сумму денег, которую Кент одолжил ему (около 20 фунтов стерлингов). В ответ Кент арестовал его.
Во время утренней молитвы в церкви Сент-Сапулчер-без-Ньюгейт Уильям Кент и Фанни встретили Ричарда Парсонса, служащего.. Хотя в целом его считали респектабельным, местные жители знали, что Парсонс был пьяницей и изо всех сил пытался обеспечить свою семью. Он выслушал судьбу пары и проявил сочувствие, предложив им жилье в своем доме на Кок-лейн, к северу от Сент-Сепульхра. Трехэтажный дом, расположенный на узкой извилистой улице, похожей на большинство центральных улиц Лондона, находился в респектабельном, но убывающем районе состоял из одной комнаты на каждом этаже, соединенной винтовой лестницей. Вскоре после того, как мистер и миссис Кент (как они сами себя называли) переехали, Кент одолжил Парсонсу 12 гиней с выплатой в размере гинеи в месяц.
Это было, когда Кент был на свадьбе в деревне, откуда начали поступать первые сообщения о странных звуках. У Парсонса были жена и две дочери; старшую, Елизавету, описывали как «маленькую хитрую девочку около одиннадцати лет». Кент попросил Элизабет остаться с Фанни, у которой было несколько месяцев беременности, и разделить с ней постель, пока его не было. Эти двое сообщили, что слышали царапанье и постукивание. Миссис Парсонс приписала их соседнему сапожнику, хотя, когда в воскресенье снова слышались звуки, Фанни спросила, работал ли сапожник в тот день; Миссис Парсонс сказала ей, что это не так. Другим свидетелем был Джеймс Франзен, владелец соседнего пивного дома «Пшеничный сноп ». После посещения дома он сообщил, что видел призрачную белую фигуру, поднимающуюся по лестнице. В ужасе он вернулся домой, где позже его посетил Парсонс и заяв, что тоже видел привидение.
, Кент принял меры по переезду в собственность в Бартлетс-Корт в Клеркенвелл, но к январю 1760 года он не был готов, и поэтому они переехали в «неудобную» квартиру поблизости, намереваясь только временно остановиться. Однако 25 января Фанни заболела. Лечащий врач диагностировал раннюю стадию лихорадки и согласился с пациентом, что их жилье было непригодным для кого-то на столь критической стадии беременности. Поэтому Фанни была переведена тренером во двор Бартлета. На следующий день ее врач вернулся и встретился с ее аптекарем. Оба согласились, что симптомы Фанни указывают на оспу. Услышав это, Фанни послала за поверенным, чтобы убедиться, что составленное ею завещание находится в хорошем состоянии и что Кент унаследует ее имущество. Знакомый Кента, Стивен Олдрич, ректор Св. Иоанна Клеркенвелла, заверил ее, что она будет прощена за ее грехи. Она умерла 2 февраля.
Как единственный исполнитель воли Фанни, Кент заказал гроб, но, опасаясь судебного преследования, если станет известна природа их отношений, попросил оставить его безымянным. Однако при регистрации захоронения он был вынужден назвать ее имя и дал ей свое. Семья Фанни была уведомлена, и ее сестран Лайнс, которая жила поблизости в Пэлл Мэлл, присутствовала на похоронах в Сент-Джонс. Когда Энн узнала об условиях завещания Фанни, по ее братьям и сестрам оставалось по полкроны каждому, она попыталась, но не смогла заблокировать его в палате врачей. Основную часть наследства Кентала составляющую часть ее покойного брата составляет 150 фунтов стерлингов. Это также включало в себя часть земли, принадлежащей Томасу, который продал распорядитель его состояния, Джон Лайнс, и Кент также получил долю Фанни (почти 95 фунтов стерлингов). Ее семью это возмущало. Юридические проблемы с продажей Lynes означали, что каждый из бенефициаров Томаса должен выплатить 45 фунтов стерлингов в качестве компенсации покупателю, но он отказался, утверждая, что он уже потратил деньги на погашение долгов Фанни. В ответ на это в октябре 1761 года Джон Лайнс начал судебное разбирательство против Кента в канцлерском суде. Тем временем Кент биржевым маклером снова стал женился в 1761 году.
Иллюстрация комнаты, где происходило привидение, 19 век Повторяя действия предыдущего домовладельца Кента. Парсонс не выплатил Кенту ссуду, из которой около трех гиней оставалось невыплаченной, и поэтому Кент поручил своему адвокату подать на него в суд. Ему удалось вернуть долг к январю 1762 года, когда загадочные звуки на Кок-лейн снова начались. Кэтрин Френд поселилась там вскоре после того, как пара уехала, но съехала, когда обнаружила, что шум, который периодически повторялся и становился все более частым, не мог быть остановлен. Судя по всему, они исходили от Элизабет Парсонс, которая также страдала от приступов, и в доме регулярно работаютли необъяснимые звуки, которые в то время сравнивали со звуком кошки, царапающей стул. По имеющимся сведениям, удалить решив их источник, Ричард Парсонс приказал плотнику обшивку вокруг кровати Элизабет. Он обратился к Джону Муру, помощнику проповедника в соборе Святого Сепулхра с 1754 года и ректору Святого Варфоломея Великого в Вест-Смитфилд с июня 1761 года. Сестра Фанни, Элизабет, уже была замечена, когда Фанни лежала при смерти, и они пришли к выводу, что дух, ныне живущий в доме Парсонса, должен быть духом самой Фанни Лайнс. Представление о том, что дух человека может вернуться из мертвых, чтобы исправить тех, кто еще, был широко распространенным мнением, и представлением двух явно беспокойных духов было очевидным знаком для обоих мужчин, что каждый призрак должен раскрыть важное послание.
Парсонс и Мур изобрели способ общения; один стук за «да», два стука за «нет». Используя эту систему, призрак, похоже, заявлено, что Фанни была убита. Было предположительно предположительно, что таинственная фигура в белом, так напугавшая Джеймса Франзена, предположительно призрак Елизаветы, появилась там, чтобы исправить ее сестру о ее неминуемой смерти. Что он убил Элизабет, так и не было реализовано, но после неоднократных допросов призрака Фанни было предсказано, что она умерла не от последствий оспы, а от мышьяк отравление. Смертельный токсин, по-предположению, ввел Кент примерно за два часа до смерти Фанни, и теперь, как предполагалось, ее дух хотел справедливости. Мур слышал от Парсонса, как Кент выполнил свой долг, а также он слышал от Энн Лайнс, который жаловалась, когда крышка гроба Фанни была закручена, она не могла видеть труп своей сестры. Мур подумал, что на теле Фанни может не быть никаких видимых признаков оспы и что, если бы она была отравлена, Кент предпочел бы скрыть отсутствие рубцов. Одному из первых методистов Томаса Бротона, одному из первых методистов, является священнослужитель, склонен доверять призраку. Броутон посетил Кок-лейн 5 января и уехал, иммунный, что призрак был реальным. История распространилась по Лондону, Государственная книга начала публиковать подробные отчеты об этом явлении, и Кент попал под подозрение общественности как убийца.
После прочтения завуалированных обвинений. Против него в Public Ledger Кент решил очистить свое имя и в сопровождении свидетеля пошел к Джону Муру. Методист показал список вопросов, которые он и Парсонс составили для призрака. Один касался семейного положения Уильяма и Фанни, что они никогда не были женаты. Мур сказал ему, что он не думал, что он убийца, скорее, он полагал, что духа указывает на то, что «за спиной было что-то более темное, чем все остальные, и что если он пойдет в дом Парсона, он» может быть свидетелем того же. и убедился в его реальности ». Поэтому 12 января Кент заручился с помощью двух врачей, которые лечили Фанни в ее последние дни, и вместе с Бротоном отправился на Кок-лейн. На верхнем этаже дома Элизабет Парсонс публично раздели и вместе с младшей сестрой уложили спать. Зрители сели вокруг кровати в центре комнаты. Их предупредили, что призрак чувствителен к неверию, они сказали, что они должны проявить к нему должное уважение. Когда начался сеанс, родственница Парсонса, Мэри Фрейзер, бегала по комнате с криком: «Фанни, Фанни, почему бы тебе не прийти? Иди, молись, Фанни, иди; дорогая Фанни, иди! » Когда ничего не произошло, Мур сказал, что призрак не придет, поскольку они производили слишком много шума. Он попросил их выйти из комнаты, сказав, что попытается связаться с призраком, топнув ногой. Примерно через десять минут им сказали, что призрак вернулся в комнату. Затем Мур начал просматривать его и список вопросов Парсонса:
Английская доверчивость или невидимый призрак (1762). Призрак появляется над двумя детьми в постели. Также видны Джон Филдинг (слева) и напарник. На стене изображены портреты The Bottle Conjuror и Элизабет Каннинг. Художник неизвестен, но, возможно, это был Оливер Голдсмит.После нескольких вопросов один из зрителей воскликнул: «Кент, спроси этого Призрака, будешь ли ты повешен». Он так и сделал, и на вопрос ответил один стук. Кент воскликнул: «Ты - лживый дух, ты не призрак моей Фанни. Она никогда бы не сказала ничего подобного ».
Общественный интерес к истории, когда было обнаружено, что призрак, похоже, следует за ним. Элизабет Парсонс. Ее перевели в дом мистера Брея, где 14 января в присутствии двух неопознанных дворян послышались новые стщие звуки. Через несколько дней ее вернули на Кок-лейн, где 18 января прошел еще один сеанс. Присутствовали Кент, аптекарь, местный приходской священник и действующий председатель Св. Иоанна Клеркенвелла Стивен Олдрич. В том случае, когда священник использовал свечу, чтобы заглянуть под кровать, призрак «отказался» ответить, Фрейзер заявил, что «она [призрак] не любит свет». После нескольких минут молчания допрос продолжился, но когда Мур спросил, появится ли призрак против Кента в суде, Фрейзер отказался задать этот вопрос.
Когда они жили на Кок-лейн, Уильям и Фанни наняли горничную., Эстер "Морковь" Карлайл ("Морковь" из-за ее рыжих волос). С тех пор она перешла на новую работу и ничего не знала о привидениях, но в поисках доказательств отравления Фанни Мур пошел допросить ее. Кэрротс сказал ему, что Фанни не могла говорить за несколько дней до смерти, поэтому Мур пригласил ее на сеанс, который состоялся 19 января. Оказавшись там, ее попросили подтвердить, что Фанни была отравлена, но Кэрротс оставался непреклонным в том, что Фанни ничего ей не сказала, сказав участникам, что Уильям и Фанни были «очень любящими и очень счастливыми вместе». Кент прибыл позже той же ночью, на этот раз с Джеймсом Франзеном и священниками Уильямом Доддом и Томасом Бротоном. Фрейзер начал с ее обычным представлением, чем Мур отправил ее, раздраженный ее поведением. Затем он попросил группу из 20 человек выйти из комнаты, перезвонив им через несколько минут. На этот раз сеанс сосредоточился на Морковке, которая была непосредственно к призраку:
На этом сеанс закончился. Фрейзер и Франзен остались одни в комнате, последний, как сообщается, был слишком напуган, чтобы двинуться с места. Фрейзер спросил, не хочет ли он помолиться, и разозлился, когда он, очевидно, не мог. Сеанс возобновился, и Франзен позже вернулся в свой дом, где, как сообщается, он и его жена были замучены призраком, постучавшим в их спальню.
20 января был проведен еще один сеанс, на территории соседнего переулка Хосиер. Среди присутствовавших был человек, который отправил свой отчет о той ночи в «Лондонские хроники», который позже отправил свой отчет о той ночи в «Лондонские хроники». Он прибыл с небольшой группой, в которую входил Джеймс Пенн из Сент-Эннс в Олдерсгейт. Внутри дома член группы встал напротив кровати, но один из сторонников призрака попросил его двигаться. Он отказался, и после непродолжительного спора сторонники призрака ушли. Затем джентльмен предложил, разрешит ли Парсонс переселить свою дочь в комнате в его доме, но получил отказ. Всю оставшуюся ночь призрак не издавал ни звука, а Элизабет Парсонс, которая теперь была взволнована, проявляла признаки конвульсий. На допросе она подтвердила, что видела призрак, но не испугала его. В этот момент несколько человек ушли, но примерно в 7 часов утра следующего дня стук возобновился. После обычных вопросов о причине смерти Фанни и о том, кто виноват, допрос перешел к ее телу, которое хранилось в хранилищах Св. Иоанна.
Принц Эдуард, герцог Йоркский и Олбани присутствовал на сеансе 30 января 1762 года. Парсонс согласился перевезти свою дочь в дом Олдрича для дальнейшего тестирования 22 января, но когда тем утром Пенн и человек «правдивости и богатства» пришли к Парсонсу и попросили Элизабет, клерк сказал им, что она не было и отказался раскрыть ее местонахождение. Парсонс разговаривал с друзьями и, очевидно, беспокоился, что Кент был занят своими собственными расследованиями. Вместо этого он позволил переместить Элизабет той ночью в больницу Святого Варфоломея, где был проведен еще один сеанс. Об этом ничего не сообщалось примерно до 6 часов утра, когда было слышно три царапины, очевидно, когда девочка спала. Публика из примерно 20 человек жаловалась на обман. Проснувшись, Элизабет заплакала, а однажды, убедившись, что она в безопасности, призналась, что боится за своего отца, «которого нужно разорить и уничтожить, если их дело будет сочтено обманом». Она также признала, что, хотя казалось, что она спит, на самом деле она полностью осознавала происходящий вокруг нее разговор.
Тогда как в газетах появилось несколько рекламных объявлений, отражающих мою героиню, которая является отцом ребенка, который сейчас увлекает разговоры в городе; Настоящим я публично заявляю, что я всегда был готов и теперь готов отдать своего ребенка на суд в руки любого числа искренних и разумных людей, требующих только такой безопасности для справедливого и нежного обращения с моим ребенком, как ни отец детей, ни честный человек не отказался бы.Ричард Парсонс, Государственная бухгалтерская книга, 26 января 1762 г.
Первоначально только Государственная бухгалтерская книга сообщала об этом случае, но как только стало известно, что дворяне проявили интерес и посетили о привидении в доме мистера Брея 14 января, история стала появляться в других газетах. Св. James's Chronicle и London Chronicle напечатали отчеты с 16 по 19 января (последнее является более скептическим из двух), и Lloyd's Evening Post с 18 по 20 января. История распространилась по Лондону, и к середине января толпы, собравшиеся у здания, были таковы, что Кок-лейн превратился в непроходимую. Парсонс взимал с посетителей плату за вход, чтобы «поговорить» с призраком, что, как сообщалось, не разочаровало. После получения нескольких просьб о заступничестве, к Сэмюэлю Флудье, лорд-мэру Лондона 23 января подошли олдермен Гослинг, Джон Мур и Парсонс. Они рассказали ему о своем опыте, но Флудьеру напомнили о недавнем тогда деле мошенницы Элизабет Каннинг и он отказался арестовать Кента или Парсонса (по обвинению в убийстве и заговоре соответственно). Вместо этого, на фоне истерии, вызванной, отчасти, безжалостным освещением этого дела в газетах, он приказал, чтобы Элизабет прошла обследование в доме Олдрича. Тем временем Елизавета снова стала предметом изучения надвух сеансах, прошедших 23–24 января. Парсонс принял решение лорд-мэра, но попросил, чтобы «некоторым людям, с девушкой, было разрешено находиться там, чтобы отвлечь ее днем». В этом было отказано, как и в двух аналогичных просьбах, Олдрич и Пенн настаивали на том, что они примут только «любое лицо или лицого характера и репутации, которые являются домработницами». Отчет Олдрича и Пенна об их переговорах с Парсонсом явно изменил клерка, поскольку он защищал свои действия в Public Ledger. Это побудило Олдрича и Пенна выступить с резким возражением в Lloyd's Evening Post: «Мы очень озадачены, обнаружив, что мистер Парсонс утверждал, что он всегда был готов отдать ребенка, когда он отказал джентльмену в среду вечером 20-го числа». [...] Что следует понимать под требованием безопасности?
26 января Элизабет привезли в дом Джейн Армстронг, которая спала там в гамаке. Непрерывный шум укрепил решимость сторонников призрака, в то время как пресса продолжала непрерывно освещать этот случай. Гораций Уолпол, 4-й граф Орфорд, объявил, что с герцогом Йоркским, леди Нортумберленд, леди Мэри Кокс и Лорд Хертфорд, он должен был посетить Кок-лейн 30 января. Однако, пробившись сквозь толпы посетителей, он был окончательно дезинформирован; Общественный рекламодатель заметил, что «шум теперь обычно откладывается до семи утра, так как можно изменить время, чтобы наложение могло быть лучше продолжено».
Вместе с лордом Дартмутом Олдрич начал собирать вместе людей, которые будут участвовать в его расследовании. Они выбрали роль надзирателя местной роженицы в главном фрейлины, критика и полемика епископа Джона Дугласа и доктора Джорджа Маколея. Капитан Уилкинсон был также включен в комитет; он посетил один сеанс, вооруженный пистолетом и палкой; первый выстрелил в источник удара, а второй - чтобы спастись бегством (в тот раз призрак хранил молчание). Джеймс Пенн и Джон Мур также входил в комитет, но наиболее видным его членом был доктор Сэмюэл Джонсон, который задокументировал сеанс, проведенный 1 февраля 1762 г.:
Комитет, в состав которого входил доктор Сэмюэл Джонсон пришел к выводу, предполагаемое привидение было обманом. В ночь на 1 февраля по приглашению преподобного мистера Олдрича из Клеркенуэлла собралось много выдающихся джентльменов своего ранга и характера. его дом для исследования шумов, который является основным, издавал умерший дух, для раскрытия какого-то ужасного преступления. Около десяти вечера джентльмены встретились в комнате в девушку, предположительно специальную духом, с должной осторожностью уложили спать несколько дам. Они просидели больше часа и ничего не услышав, спустились по лестнице, когда допросили отца девочки, которым решительным образом отрицал какие-либо знания или веру в мошенничество. Предполагаемый ранее дух публично пообещал, утвердительным стуком, что он посетит из джентльменов в хранилище под церковью Святого Иоанна, Клеркенуэлл, где хранится тело, и даст знак своего присутствия там, посредством стук в ее гроб; поэтому было решено провести это испытание на предмет существования или достоверности предполагаемого духа. Пока они спрашивали и размышляли, их вызвали в комнату девушки, которые находились возле ее кровати и слышали удары и царапины. Когда джентльмены вошли, девушка заявила, что чувствует дух, как мышь, на ее спине, и ей нужно было вытащить руки из постели. Не было обнаружено никаких доказательств наличия какого-либо сверхъестественного силы другого внешнего вида, хотя от духа требовалось очень торжественно проявить свое существование внешним видом, воздействком на руку или теле любого присутствующего, царапинами, ударами или другим другим воздействием. Затем очень серьезно разрекламировался дух, что человек, которому было дано обещание, ударить по гробу. Компания в час вошла в церковь, а джентльмен, которому было дано, вошел в другое хранилище. Дух торжественно потребовал выполнить свое обещание, но не наблюдало ничего, кроме тишины: человек, которого не наблюдал с помощью других, но эффект не наблюдалось. По возвращении они осмотрели девушку, но не смогли добиться от нее признания. Между двумя и тремя она хотела, и ей разрешили вернуться домой с отцом. Таким образом, все собрание считает, что у ребенка есть какое-то искусство создавать или подделывать никакой шум, и что нет силы высшей причины.
— Сэмюэл Джонсон (1762)Разочарован тем, что призрак не смог проявить себя, и теперь Мур сказал Кенту, что, по его мнению, это был самозванец, и что он поможет раскрыть его. Кент попросил его признать правду и написать под присягой то, что он знал, чтобы положить конец этому делу и восстановить репутацию Кента, но Мур отказался, сказав ему, что он все еще верит, что он верит, что духа было напоминанием о его грехе. Мнение Мура об отношениях пары разделяется, в том числе миссис Парсонс, которая считала, что предполагаемый призрак Элизабет Кент не одобрял новых отношений ее сестры.
Кусок дерева, использованный Элизабет Парсонс, и карта с привидениями комната, показанная в 1762 году На другом сеансе 3 февраля стук не утихал, но к тому времени Парсонс оказался в очень сложной и серьезной - ситуации. Стремясь доказать, что привидение не было обманом, он позволил осмотреть свою дочь в доме на Стрэнд с 7 по 10 февраля и в другом доме в Ковент-Гарден с 14 февраля.. Там ее проверяли разными способами, включая качание в гамаке с вытянутыми руками и ногами. Как и ожидалось, шум начался, но прекратился, как только Элизабет заставили убрать руки с кровати. Две ночи призрак молчал. Элизабет сказали, что если к воскресенью, 21 февраля, больше не будет слышно шума, ее и ее отца отправят в тюрьму Ньюгейт. Затем ее горничные увидели, как она спрятала на себе небольшой кусок дерева размером примерно 6 на 4 дюйма (150 на 100 мм), и сообщили следователям. Было слышно еще больше царапин, но наблюдатели пришли к выводу, что Элизабет виновата в шумах. Вскоре после этого Элизабет отпустили домой.
Примерно 25 февраля была опубликована брошюра «Раскрытая тайна», написанная, скорее всего, Оливером Голдсмитом, сочувствующим делу Кента. Тем временем Кент все еще очистил свое имя, и 25 февраля он пошел в хранилище Святого Иоанна в сопровождении Олдрича, гробовщика, клерка и приходского сторожа. Группа должна была доказать всякие сомнения, что недавнее газетное сообщение, в котором утверждалось, что предполагаемое извлечение тела Фанни из хранилища явилось причиной того, что призрак не смог постучать по ее гробу, ложным. Гробовщик снял крышку, чтобы обнажить труп Фанни, «и это было ужасно шокирующее зрелище». Для Мура это было чересчур, и он опубликовал свое опровержение:
За справедливость по отношению к человеку, репутация которого подверглась самым грубым нападкам со стороны мнимого Призрака с Кок-лейн; проверить доверчивость слабых; Чтобы пресечь попытки злоумышленников и предотвратить дальнейшее навязывание этого абсурдного устройства, я не смог выполнить эти удары и царапины предполагаемого Призрака были придуманы, выполнены и продолжаются; результатом какой-то хитрой и коварной затеи; Клеркенвелл, Клеркенвелл, чтобы исследовать это беззаконное навязывание публике, участвовал в его работе с людьми высокого ранга и характера, которые были собраны у преподобного мистера Олдрича. С тех пор я не видел ребенка и не слышал звуков; и считает себя обязанным добавить, что он присутствует, чтобы выслушать себя, обвиняемый мнимым призраком своим поведением не ни малейшего основания для подозрений, но сохранил ту стойкость, которую я ни в чем не видел. меня убедили, но невиновность могла вдохновить.
— Джон Мур (1762)Этого было недостаточно, чтобы удержать его от обвинения властями в заговоре вместе с Ричардом Парсонсом и его женой Мэри Фрейзер и Ричардом Джеймсом,
Дело рассматривал лорд-главный судья Уильям Мюррей.Суд над всеми пятью проходил в Зале гильдии в Лондоне 10 июля 1762 года. Дело вел лорд-главный судья Уильям Мюррей. Судебное разбирательство началось в 10 часов утра, «возбужденное Уильямом» противником вышеупомянутых подсудимых за заговор с целью лишить его жизни, обвинив его в убийстве Фрэнсис Лайнс с помощью яда, от которого она умерла ». Зал суда был заполнен зрителями, которые наблюдали, как Кент давал показания против находящихся на скамье подсудимых. Он суд рассказал о своих отношениях с Фанни и о ее воскрешении как «Почесывающую Фанни» (названную так из-за царапанья, издаваемого «призраком»). Следующим на скамье подсудимых был Джеймс Франзен, его рассказ подтвердила служанка Фанни, Эстер «Кэрротс» Карлайл, давшая показания позже в тот же день. Доктор Купер, который служил Фанни, когда она лежала при смерти, сказал суду, что он всегда считал странные звуки на Кок-лейн уловкой, и его рассказ о болезни Фанни был поддержан ее аптекарем Джеймсом Джонсом. Несколько других свидетелей обвинения описали, как была раскрыта мистификация, и Ричард Джеймс был обвинен последним свидетелем обвинения в том, что он несет ответственность за некоторые из наиболее оскорбительных материалов, опубликованных в Государственной книге.
Среди свидетелей защиты были некоторые из них. те, кто заботился об Элизабет Парсонс и, по-видимому, все еще верил, что призрак был реальным. Среди других свидетелей были плотник, ответственный за демонтаж обшивки из квартиры Парсонса, и Кэтрин Френд, которая, чтобы избежать стука, покинула собственность. Показания одной свидетельницы заставили суд рассмеяться, на что она ответила: «Уверяю вас, джентльмены, что бы вы об этом ни думали». Звали также Томаса Бротона и священника по фамилии Росс, одного из тех, кто допрашивал призрака. Судья Мюррей спросил его: «Считал ли он, что озадачил Призрака, или Призрак озадачил его?» Джону Муру предложили поддержку несколько уважаемых джентльменов, и он представил Мюррею письмо от Томаса Секера, архиепископа Кентерберийского, который пытался заступиться за него. Мюррей положил письмо в карман в нераспечатанном виде и сказал суду, что «невозможно, чтобы оно могло иметь отношение к рассматриваемой причине». Ричард Джеймс и Ричард Парсонс также получили поддержку от различных свидетелей, некоторые из которых, хотя и признали проблему с алкоголем Парсонса, заявили суду, что не могут поверить в его виновность.
Суд закончился около 21:30. Судья потратил около 90 минут на подведение итогов дела, но присяжным потребовалось всего 15 минут, чтобы вынести обвинительный приговор всем пятерым подсудимым. В следующий понедельник двое других виновных в клевете на Кента были признаны виновными и впоследствии оштрафованы на 50 фунтов стерлингов каждый. Заговорщики были возвращены 22 ноября, но вынесение приговора было отложено в надежде, что они смогут договориться об уровне возмещения ущерба, подлежащего выплате Кенту. Не сделав этого, они вернулись 27 января 1763 г. и были помещены в тюрьму Королевской скамьи до 11 февраля, когда Джон Мур и Ричард Джеймс согласились заплатить Кенту 588 фунтов стерлингов; впоследствии они были предупреждены судьей Уилмотом и освобождены. На следующий день остальные были приговорены:
Суд, решив, что г-н Кент, который был так сильно ранен в этом случае, должен получить некоторое возмещение в виде наказания преступников, отложил вынесение приговора на семь или восемь месяцев, в надеется, что между тем стороны помирились. Соответственно, священник и торговец согласились заплатить мистеру Кенту кругленькую сумму - некоторые говорят, от 500 до 600 фунтов стерлингов, чтобы выкупить свое помилование, и поэтому были уволены с суровым выговором. Отцу приказали быть помещенным в позорный столб три раза в один месяц - один раз в конце Кок-Лейн; Елизавета, его жена, будет приговорена к одному году тюремного заключения; и Мэри Фрейзер шесть месяцев в Брайдвелле с каторжными работами. Отец, казалось, был не в своем уме в то время, когда он впервые стоял у позорного столба, исполнение этой части его приговора было отложено на другой день, когда, как и в другой день его пребывания там, население проявили к нему столько сострадания, что вместо того, чтобы использовать его во вреде, они сделали для него щедрую подписку.
— Annual Register, vol cxlii. and Gentleman's Magazine, 1762, стр. 43 и стр. 339Парсонс, все время заявлявший о своей невиновности, также был приговорен к двум годам лишения свободы. Он стоял у позорного столба 16 марта, 30 марта и, наконец, 8 апреля. В отличие от других преступников, толпа обращалась с ним доброжелательно, собирая для него деньги.
В Уильяме Хогарте Доверие, суеверие и фанатизм, призрак Кок-лейн показан наверху термометра, стуча девушке в постели. Видно, как проповедник-методист вставляет значок с призраком в корсаж молодой женщины. Призрак на Кок-лейн был в центре современного религиозного спора между Методисты и ортодоксальные англикане. Вера в духовную загробную жизнь является требованием для большинства религий, и во всех случаях, когда дух якобы проявлял себя в реальном мире, это событие лелеяли как подтверждение таких убеждений. В молодости Джон Уэсли находился под сильным предполагаемым преследованием в его семейном семейном доме, и этот опыт был проведен в основанной им религии, которую регулярно критиковали за ее позицию в отношении колдовства и магии. Методизм, хотя и далек от единой религии, стал почти синонимом веры в сверхъестественное. Поэтому некоторые из его последователей больше доверяли реальности призрака Кок-Лейн, чем англиканский истеблишмент, считавший такие вещи пережитками католического прошлого страны. Эта точка зрения была воплощена в конфликте между методистом Джоном Муром и англиканцем Стивеном Олдричем. В своих мемуарах 1845 года Гораций Уолпол, посетивший один из сеансов, обвинил методистов в том, они активно работают над установлением существования призраков. Он описал постоянное присутствие методистских священнослужителей рядом с Элизабет Парсонс и намекнул, что церковь возместит ее отцу за его проблемы.
Сэмюэл Джонсон был привержен христианской вере и разделял взгляды автора Джозефа Глэнвилла, который в его работе Saducismus Triumphatus 1681 года писал о своей озабоченности атеизмом и скептицизмом по поводу достижений против религии и веры в колдовство. Для Джонсона мысль о том, что он держался подальше от более доверчивых методистов и признавал, что его религия требует доказательств загробной жизни. Будучи скептиком, в беседах со своим биографом Джеймсом Босвеллом он сказал:
Сэр, я делаю различие между тем, что человек может испытать с помощью простого силы своего воображения, и тем, что воображение не может представлять. Таким образом, предположим, я думаю, что я увидел форму и услышал голос, кричащий: «Джонсон, ты очень нечестивый человек, и, если ты не покаешься, ты непременно будешь наказан»; мое собственное ничтожество так глубоко запечатлелось в моем уме, что я мог вообразить, что я таким образом видел и слышал, и поэтому я не должен верить, что со мной было сделано внешнее сообщение. Но если должна появиться форма и голос скажет мне, что конкретный человек в конкретном месте и в конкретном месте, - факт, которого я не подозревал, не имеет никаких сведений, и этот факт со всеми его проявлениями. В таком случае я должен быть убеден, что мне наделил меня сверхъестественным интеллектом.
Роли Джонсона в раскрытии сущности обмана было недостаточно, чтобы удержать сатирика. Чарльз Черчилль из-за насмешек над его очевидной доверчивостью в его работе 1762 года «Призрак». Он возмущался отсутствием у Джонсона энтузиазма по поводу своего сочинения, и персонаж «Помпозо», написанный как один из наиболее доверчивых исследователей призрака, использовал сатиру, чтобы выделить «суеверную черту» в предмете. Джонсон не обратил на это внимание, но, как говорят, был более расстроен, когда Черчилль снова высмеял его за задержку с выпуском Шекспира. Издатели сначала опасались нападать на тех, кто причастен к предполагаемому преследованию, но сатира Черчилля была одной из многих публикаций, которые после разоблачения обмана Парсонса высмеивали это дело. Газеты искали доказательства прошлых обманов и пришли на более старые публикации, такие как Реджинальд Скот Открытие чародейства (1584). О призраке включается в анонимной работе под названием Anti-Canidia: или, Суеверие обнаружены и разоблачены (1762 г.), в которой была предпринята попытка высмеять доверчивость участников дела Кок-лейн. Автор охарактеризовал свою работу как «вылазку негодования против презренного чуда в Кок-лейн». Такие произведения, как «Ораторы» (1762) Сэмюэля Фута, вскоре стали доступны. Были выпущены фарсовые стихи, такие как «Кок-лейн-обман», театры ставили такие пьесы, как «Барабанщик» и «Дом с привидениями».
The Times Хогарта, таблица 2. Архиепископ Кентерберийский Томас Секер можно увидеть в тени, за осужденными фигурами призрака Кок-Лейн и Джона Уилкса.Оливера Голдсмита, который в феврале 1762 года опубликовал «Раскрытие тайны», возможно, также был ответственен за сатирические иллюстрации, Английская доверчивость или невидимый призрак (1762). На нем изображен сеанс, задуманный художник, с призраком, парящим над головами двух детей в постели. Справа от кровати женщина в молитве восклицает: «О, если бы они положили ее в Красное море!» Другой кричит: «Я больше не буду отдыхать». Английский судья и социальный реформатор Джон Филдинг, который был слепым, изображенным входящим слева и говорящим: «Я был бы рад увидеть этого духа», в то время как его товарищ говорит: «Вашему жене лучше получить ваш ордер, Подтвержденный его L-rds-p ", требующий одобрения лорд-мэра Сэмюэля Флудьера". Мужчина в высоких сапогах с хлыстом в руке говорит: "Да, Том, я положу 6 к 1, это работает больше ночей, чем" коронация », а его спутник замечает:« Как они глотают гул ». Священнослужитель говорит:« Я видел свет на часах », в то время как другой спрашивает:« Ты неверный, ты не веришь? », Побуждая своего соседа ответить:« Да, если бы это случилось, я бы скорее не обслужил меня новый персонаж в Ляре «История» сказал бы лучше, чем Кот и Котята ». Другой священнослужитель восклицает: «Если золотые часы постучат 3 раза», а пастор просит его: «Брат, не мешай». На стене изображение The Bottle Conjuror находится рядом с изображением Элизаб ет Каннинг, чье мошенничество настолько обеспокоило Сэмюэля Флудира, что он отказался арестовать Парсонса или Кента.
Драматург Дэвид Гаррик посвятил чрезвычайно успешную серию «Возвращение фермера» сатирическому художнику Уильяму Хогарту. История повествует о фермере, который угощает свою семью рассказом о своем разговоре с мисс Фанни. Комедия основана на смене традиционных ролей: скептически настроенный фермер, высмеивающий доверчивых горожан. Хогарт провел свои собственные наблюдения за призраком Кок-Лейн с очевидными ссылками в «Доверие, суевериях и фанатизме» (1762). Эта иллюстрация показывает нападение на методистских священников, один из которых, как видно, сунул фаллический «призрак» в лиф молодой женщины. Он снова атаковал методистов в «Таймс», пластина 2 (1762–1763), поместив изображение Томаса Секера (который пытался вмешаться от имени методистов) позади призрака Кок-лейн и поместил призрак в том же позорном столбе, что и радикальный политик Джон Уилкс, что подразумевает связь между демагогией, окружающей методистов, и питтитами. Эта гравюра взбесила епископа Уильяма Уорбертона, который, хотя и был ярым критиком методизма, писал:
Я видел отпечаток Призрака Хогарта. Это ужасная композиция непристойной непристойности и кощунственного пророчества, за которую я ненавижу художника и потерял всякое уважение к нему. Лучше всего то, что худшие его части имеют хорошие шансы быть непонятыми людьми.
Автор 19-го века Чарльз Диккенс - чья няня в детстве Мэри Веллер могла подействовать на него очарование призраков - упоминал призрак Кок-лейн в нескольких своих книгах. Один из главных персонажей Николаса Никльби и источник большей части комического облегчения, миссис Никльби, утверждает, что ее прадед «ходил в школу с Призраком Кок-лейн» и что «Я знать, что учитель его школы был инакомыслящим, и это в значительной степени объясняет поведение Призрака Кок-лейн таким неподобающим образом по отношению к священнику, когда он вырастет ». Диккенс также очень кратко упоминает привидение Кок-лейн в Повесть о двух городах и Домби и сын.
Согласно источнику 1965 года, место проживания Парсона соответствовало зданию с современным адресом. Петушиный переулок, 20. Считалось, что дом был построен в конце 17 века и был снесен в 1979 году.
Сноски
Примечания
Библиография
 | Wikimedia Commons СМИ, связанные с призраком Кок-Лейн. |
Координаты : 51 ° 31′02 ″ N 0 ° 06′09 ″ Вт / 51,5172 ° с.ш.0,1024 ° Вт / 51,5172; -0.1024
