Войти
| Пол Моран | |
|---|---|
 Пол Моран, до 1925 года | |
| Родился | 13 марта 1888 года. Париж, Франция |
| Умер | 24 июля 1976 г. (1976-07-24) (88 лет). Париж, Франция |
| Род занятий | Писатель, эссеист |
| Национальность | Французский |
| Литературное движение | Модернист |
Поль Моран (13 марта 1888 - 24 июля 1976) был французским писателем, чьи рассказы и новеллы хвалили за их стиль, остроумие и информативность. Самым продуктивным его литературным периодом был межвоенный 1920-е и 1930-е годы. Им восхищались высшие эшелоны общества и артистический авангард, сделавший его культовым фаворитом. Его относили к ранним модернистам и имажинистам.
Моран был выпускником Парижского института политических исследований, который готовил его к дипломатической карьере, а также посещал Оксфордский университет.
Член высшего сословия, богатый, он занимал различные дипломатические должности и много путешествовал. Он был типичным представителем своей социальной группы, живущим в условиях привилегий и привилегий, придерживаясь неизбежности и желательности классовых различий.
Моран рефлексивно придерживался расовой, этнической и антисемитской идеологий. Его интеллектуальное влияние включало написание Фридриха Ницше, Освальда Шпенглера и автора трактата о превосходстве белой расы Джозефа Артура де Гобино. Во время Второй мировой войны он присягнул на верность французскому режиму Виши, стал правительственным чиновником и нацистским сотрудником. Он служил послом Виши в Румынии и Швейцарии во время Второй мировой войны.
Он был покровителем и вдохновителем литературного движения Хусардов, которое выступало против экзистенциализма.
. Моран подал четыре заявки на поступление в престижную Французскую академию и был окончательно принят в 1968 году, несмотря на протест Шарля де Голля.
Исходный материал указывает на то, что Моран родился в России французским родителям, которые впоследствии переехали в Париж. Отец Морана, Эжен Моран, был драматургом и художником. Старший Моран был куратором Лувра и руководил Школой декоративного искусства. Дом Моранов был местом сбора социальной элиты и деятелей искусства и литературы. Жюль Массне, композитор популярных опер той эпохи, скульптор Огюст Роден и писатель Оскар Уайльд были гостями. В юности Моран познакомился с такими знаменитостями, как актриса Сара Бернар и поэт Стефан Малларме. Многогранный писатель и дипломат Жан Жируду был его наставником и стал другом на всю жизнь. Его отец вступил в союз с теми, кто верил в невиновность Альфреда Дрейфуса, но при этом придерживался политики запрета евреям въезжать в дом Моранов.
Моран, человек fin de siècle. чувства, верили в кредо «искусство ради искусства». Он был укоренен в глубоком пессимизме, на который повлиял предостерегающий совет отца «всегда быть недоверчивым». Он был интеллектуальным сторонником Фридриха Ницше и Освальда Шпенглера, исповедующего философскую веру в упадок и упадок цивилизации. Для Морана классовые различия говорят о естественном порядке цивилизованного общества, и он подписывается на теории, основанные на превосходстве / неполноценности расы. На него повлияли работы Жозефа Артура де Гобино, аристократа, который представил свои доводы в пользу превосходства белой расы в эссе, написанном в 1853 году, «Эссе о неравенстве человеческих рас».
Моран был отправлен учиться в Оксфордский университет. В 1913 году он был назначен атташе по культуре посольства Франции в Лондоне. Его пребывание в Англии привело его к знакомству с видными представителями британского общества и аристократии.
Моран часто обедал в отеле Ritz в компании Марселя Пруста и его доверенное лицо, принцесса Элен Соутцо. Принцесса, урожденная Элен Криссовелони, была дочерью известного греческого купца-банкира. В то время, когда она познакомилась с Мораном, она была замужем за аристократом греко-румынского происхождения, принцем Димитри Соутцо. У Морана и принцессы Соутцо были длительные романтические отношения; она развелась с мужем в 1924 году и вышла замуж за Моран в 1927 году.
Моран некоторое время служил в армии до начала Первой мировой войны, но сумел избежать активной службы в армии. боевых действий и был направлен в резервный корпус. Заядлый, активный спортсмен, он не прошел медицинский осмотр как непригодный для службы. Многие приписывают это исключение вмешательству и влиянию его любовницы, принцессы Елены Судю (урожденной, 5 февраля 1879 г. в Галац - 26 февраля 1975 г. в Париже), жены румынского генерала и военного атташе принца Димитрия Суху (греч. Соцос, румынский: Suțu или Sutzu). Его богатство позволяло Морану путешествовать и увлекаться быстрыми автомобилями, хорошими лошадьми и женщинами.
В годы войны привилегированная жизнь Морана не утихала. Он часто ходил в театры, посещал и устраивал щедрые развлечения и обедал в лучших ресторанах. С 1914 по 1918 годы он жил попеременно в Англии, Риме, Мадриде и Париже. Моран культивировал дадаизм и авангардное искусство. Это было в 1917 году, когда он встретил Жана Кокто на премьере балета Кокто «Парад», музыкальная партитура которого была написана Эриком Сати, а постановка была выполнена Пабло. Пикассо.
Он писал о своих политических симпатиях во время Первой мировой войны в журнале, который он вел в 1916 и 1917 годах, и этот том был опубликован только в 1948 году. Моран, как и его соотечественник, французский политик Жозеф Кайо, был привержен установлению примирительных отношений с немцами и, по сути, переговорам о сепаратном мире.
Его послевоенная жизнь продолжалась так же, как и раньше. Традиция «субботних обедов» была установлена у Кокто и его окружения, собирающихся в недавно вошедшей в моду джазовой среде парижского кабаре «Le Boeuf sur le Toit ». Моран и модельер Коко Шанель путешествовали в одних и тех же социальных кругах, и он стал ее другом и доверенным лицом.
В 1925 году Моран был отправлен во французское посольство в Бангкоке, Таиланд. Он использовал это сообщение как отправную точку для своих обширных путешествий. Он задокументировал свое восприятие, отфильтрованное через образ мышления привилегированного европейца, который в полной мере прожил достойную жизнь. Он с пренебрежением относился к культурам стран, через которые он путешествовал. У него были сильные теории расы, осуждающие, что мир становится «мерзким веком полукровки». Он высмеивал демократию, сетуя на то, что Европа стала бессильной, в его глазах «эгоистичной, демократической, разделенной».
Моран ненадолго проработал во французском кино. В этот период он встретил 18-летнюю актрису Жозетт Дэй (позже «Белль» в фильме Кокто La Belle et la Bête ), которая стала его любовницей. Моран был нанят для совместной работы с Александром Арну над сценарием предлагаемого проекта Дон Кихот, в котором главную роль будет играть оперный певец Федор Шаляпин. Французская версия фильма «Дон Кихот» была отрецензирована The New York Times после премьеры в Нью-Йорке. Герберт Л. Мэтьюз, писавший для газеты, раскритиковал сценарий Морана / Арну, но назвал его «замечательным фильмом», связанным с талантом режиссера Г. В. Пабст и его ведущий игрок Шаляпин.
Многие бежали в то время из нацистской Германии, а часть деятелей искусства, многие из которых были евреями, укрылись во Франции. Моран считал этих изгнанников нежелательными нарушителями. Он написал завуалированную антисемитскую «ксенофобскую диатрибу» под названием «France la Doulce», изобилующую причудливой античной лексикой. Он демонизировал этих эмигрантов (т. Е. Евреев) как «пиратов», натурализованных или нет, называл их «подонками».
В октябре 1933 года он написал статью для нового еженедельного журнала под редакцией Анри Массиса., у которого был давний союз с антисемитскими политическими монархистами, Action Française. Моран предупредил французское население о надвигающейся опасности:
В августе 1939 года Моран был отправлен в Лондон на ответственный пост во французском посольстве. В выгодном положении, чтобы объединиться с Шарлем де Голлем и Силами Свободной Франции, Моран вместо этого покинул свой пост. Он переехал в Виши и присягнул на верность правительству Виши. Такое отступничество соответствовало идеологии Морана, его давнему восхищению Филиппу Петеном и его связи с дочерью Пьера Лаваля, графиней де Шамбрун. Однако возникли дилеммы; будучи президентом совета по цензуре фильмов, Моран был вынужден запретить по моральным соображениям фильм, сценарий для которого он написал.
Он делил свое время между Парижем и Виши, свободно перемещаясь между оккупированной и коллаборационистской частями Франции. В 1941 году он сплотился против гедонизма французов, отстаивая достоинства патриотизма, жизненной силы и [ницшеанское] «чувство жизни», продемонстрированное нацистами. Моран и его прогерманская жена приветствовали в своем парижском особняке художников, одобренных и превозносимых нацистским режимом, таких как Арно Брекер, любимый скульптор Гитлера, и Эрнст Юнгер, чьи романы прославляли военное дело.
В 1943 году правительство Виши назначило Морана послом в Румынии. Его пребывание в Бухаресте не принесло ему дипломатических отличий. Он тратил время на то, чтобы использовать свое положение в собственных интересах и грабить посольство. Во время воздушных налетов на Бухарест в 1944 году Моран бежал. Впоследствии он был переведен в Берн, Швейцария, где он и его жена остались после войны.
После войны он был обвинен в сотрудничестве с противником, но не понес никакого наказания, кроме отмены государственной пенсии.
Он провел следующие годы, проживая в Швейцарии, Танжере, Hôtel de Crillon и роскошный парижский дом его жены.
Моран стал вдохновляющей фигурой для литературной группы, которая отстаивала свои взгляды в анти- экзистенциалистическом журнале The Hussards, основанном его другом Роджер Нимье.
Моран добивался избрания в Французскую академию в 1939 и 1941 годах, и оба раза его предложение было отклонено. Он снова попытался добиться этого престижного звания в 1958 году. Эта третья попытка пролила свет на его деятельность во время войны и вызвала организованную оппозицию его членству. Шарль де Голль наложил вето на его прием. В конечном итоге Моран получил членство в 1968 году, но ему было отказано в формальных церемониях, которые традиционно сопровождали вступление новых членов, и де Голль отказался принять его в Елисейском дворце.
Считается, что Моран никогда не пересматривал свое элитарное мировоззрение и политическая идеология, решительно сохраняя свое мировоззрение до конца жизни. В интервью он постоянно умудрялся избегать любых упоминаний о Второй мировой войне. Далее утверждается, что он и его жена использовали свое положение, чтобы предпринять некоторые попытки помочь друзьям-евреям, но это было сделано для того, чтобы драматизировать влияние и власть, которыми они обладали в нацистском режиме, а не для демонстрации своей человечности. Он так и не осознал страдания, которые пережили миллионы людей в условиях тоталитаризма.
Эзра Паунд, который тогда жил в Париже, перевел свой первый том рассказов под названием Tendre Stocks, на английский язык. Марсель Пруст дал предисловие. С публикацией двух томов поэзии, Lampes à arc (Arc-Lamps) и Feuilles de température (Температурные рекорды), он привлек внимание и похвалу, которые вновь вызвали интерес к его ранним работам. Его творчество было плодотворным в межвоенный период 1920-х и 1930-х годов и постепенно уменьшилось во время Второй мировой войны.
Моран совершил четыре поездки в Нью-Йорк в период с 1925 по 1929 год. Он посещал вечера, на которых выступали такие известные американские деятели культуры. as Carl Van Vechten, F. Скотт Фицджеральд и его жена Зельда, Луиза Брайант и ее будущий муж, дипломат Уильям Буллит.
В 1930 году Моран опубликовал свои наблюдения сцены Манхэттена в Нью-Йорк. Моран объясняет, что он писал исключительно с точки зрения иностранного посетителя для иностранного читателя; он «не использовал другого способа рассказывать о Нью-Йорке, кроме как показать то, что мне нравится».
Рецензируя книгу, один критик заметил, что Моран «продолжает повторять современную бромистую мысль о том, что« евреи владеют Нью-Йорком, ирландцы им управляют, а негры наслаждаются им... Итальянцы вряд ли могут быть ассимилированы ». Speakeasies, - заключил Моран: «Я не могу придумать ничего печальнее». Театральный / развлекательный район Нью-Йорка, улица Бродвей и его центральный узел Таймс-сквер, подсказали Морану апокалиптическое будущее:
Несмотря на свои эксцентричные высказывания о культуре Нью-Йорка, Моран выразил свою признательность за город, одновременно выразив свое восхищение фашистским руководством Бенито Муссолини. :
Моран считался писателем с космополитической чувствительностью, создававшим яркие сценарии жизни среди беспорядков - и того, что некоторые считают моральным распадом - Европы после Первой мировой войны. Письмо было динамичным, отличалось остроумием и мастерством описательного стиля. Эти рассказы отражали городскую скуку и разочарование, которые испытывали те, кто ведет жизнь, подпитываемую сильными эмоциями и гедонистическим потаканием своим слабостям. Жорж Лемэтр писал в 1938 году: «Вне всякого сомнения, Моран - самый типичный представитель и интерпретатор французской литературы. сегодня... Его недостатки и достоинства, не являются ли они недостатками и достоинствами современного мира... "Сторонники и энтузиасты Морана, Кокто и Андре Бретона оценили его" злобный юмор и сюрреалистическую городскую поэзию, и афористическая проза ". Французские критики хвалили его способность описывать слова, что побудило их классифицировать его как «модернист» и «образчик».
В 1945 году Моран поехал в St. Мориц по просьбе Коко Шанель, которая привлекла его к написанию своих мемуаров. Результатом стало Очарование Шанель, небольшая книга, представленная как беседа между автором и его предметом.
Литературная продукция Морана после Второй мировой войны сосредоточена на исторических новеллах. Он придумал экзотические места и исторические события как метафоры для современной политики - «расшифровывая прошлое как связь с настоящим». Сюжеты, изобилующие контрреволюционерами и несправедливо преследуемой знатью, высвечивают героев-коллаборационистов, ищущих искупления. В этих работах Моран доказывал себя; его вымышленные персонажи служат доверенными лицами для апологетического оправдания его собственной деятельности во время войны. «... Многие исторические фигуры Морана... [можно] уподобить комикам, случайно попавшим в разворачивающуюся драму истории... комедию ошибок... [персонажи] просто символы». «Парфе де Салиньи» появился в 1946 году. «Флагельян де Севиль», 1946 год, проводит параллели между наполеоновскими войнами и нацистской оккупацией Европы. La Folle amoureuse, Montociel: le rajah aux grandes Indes, были опубликованы в 1947 году.
Не все критики были хвалебными. Признавая его мастерское владение языком, они указали на недостаток содержания его наблюдений и склонность к обобщениям. Говорили, что его персонажи не были полностью реализованными портретами, но были представлены читателю как преувеличенные персонажи, созданные для эффекта.
Со временем критическая оценка работы Морана подверглась пересмотру. Несмотря на признание его техники, содержание его работ было осуждено из-за отсутствия проницательного анализа людей в культурном контексте, вместо этого полагаясь на обобщения и стереотипы. Его работа говорит о
Моранд. письмо раскрыло его «ностальгию по власти и порядку», которые, по его мнению, находились под угрозой со стороны настойчивых сил демократии.
Моран умер в Париже 24 июля 1976 года в возрасте из 88.
