Войти
Зурванизм - это вымершая ветвь зороастризма, в которой божество Зурван - Первый Принцип (изначальное божество-создатель), породивший равных, но противоположных близнецов, Ахура Мазда и Ангра Майнью. Зурванизм также известен как «зурванитский зороастризм» и может быть противопоставлен маздаизму.
. В зурванизме Зурванизм воспринимался как бог бесконечного времени и пространства и был ака («один», «одинокий»). Зурван изображался трансцендентным и нейтральным богом, лишенным страсти и тем, для кого не существовало различия между добром и злом. Имя «Зурван» - это нормализованное исполнение слова, которое в среднеперсидском появляется как Zurvān, Zruvān или Zarvān. Среднеперсидское название происходит от авестийского зруван-, «время», которое грамматически не имеет пола.
Хотя детали происхождения и развития зурванизма остаются неясными (краткое изложение трех противоположных мнений см. Восхождение и принятие ниже), общепринято считать, что зурванизм был ветвью большего зороастризма (Boyce 1957: 157–304); что доктрина Зурвана была священнической реакцией на устранение предполагаемого несоответствия в священных текстах (Зенер, 1955, введение; см. развитие доктрины «брата-близнеца» ниже); и что это учение, вероятно, было введено во второй половине эры Ахеменидов (Henning, 1951; loc. Cit. Boyce 1957: 157–304).
Зурванизм пользовался королевской санкцией в эпоху Сасанидов (226–651 гг. Н. Э.), Но никаких его следов не осталось после 10 века. Хотя зурванизм эпохи Сасанидов определенно находился под влиянием эллинской философии, связь между ним и греческим божеством времени (Хронос ) окончательно не установлена. Незороастрийские описания типично зурванитских верований были первыми следами зороастризма, которые достигли Запада, что привело европейских ученых к выводу, что зороастризм был монистической религией, что вызывает разногласия как среди ученых, так и среди современных последователей веры..
Слово появляется на санскрите как сарва, и этимология буддийской секты сарвастивада предполагает связь как с Зурваном, так и с Зороастром.
Самое раннее свидетельство культа Зурвана можно найти в Истории теологии, приписываемой Евдему Родосскому (ок. 370–300 до н. Э.). Как цитируется в Дамаскии «Трудности и решения первых принципов» (VI век н.э.), Евдем описывает секту мидян, считавших Пространство / Время изначальным «отцом» соперники Оромасдес «света» и Ариманий «тьма» (Дхалла, 1932: 331–332).
Основное свидетельство зурванитской доктрины содержится в полемических христианских трактатах армянских и сирийских писателей периода Сасанидов (224–651 гг. Н. Э.). Местными источниками информации того же периода являются надпись 3-го века Картир в Кааба-и Зартошт и указ Михр-Нарсе начала 4-го века (главный священник до Йездигерд I ), причем последнее является единственным местным свидетельством периода Сасанидов, которое является откровенно зурванитским. Постсасанидские зороастрийские среднеперсидские комментарии в основном являются маздейскими, и только за одним исключением (Денкард 9.30 10-го века) Зурван вообще не упоминается. Из оставшихся так называемых пехлевийских текстов только два, Мэнэг-и Храд и Выборы Зацпрама (оба 9-го века) демонстрируют зурванитскую тенденцию. Последний текст, в котором священник Зацпрам критикует немаздейские идеи своего брата, является последним текстом в среднеперсидском, который дает какие-либо доказательства культа Зурвана. Новый персидский апологетический текст зороастрийский улеми-ислам 13-го века ([Ответ] врачам ислама) однозначно является зурванитским и также является последним прямым свидетельством Зурвана как Первого Принципа.
Ни в одном из текстов Авесты нет намека на какое-либо поклонение Зурвану, хотя тексты (в том виде, в котором они существуют сегодня) являются результатом редакции эпохи Сасанидов. Зенер предполагает, что это связано с тем, что отдельные сасанидские монархи не всегда были зурванитами, и что маздейский зороастризм одержал верх в решающий период, когда канон был окончательно записан (Zaehner, 1955: 48; Duchesne-Guillemin, 1956: 108). В текстах, составленных до периода Сасанидов, Зурван появляется дважды, как абстрактное понятие и как второстепенное божество, но нет никаких свидетельств культа. В Ясна 72.10 Зурван вызывается в компании Пространства и Воздуха (Вата-Вайу ), а в Яште 13.56 растения растут так, как определено Время, согласно воле Ахура Мазда и Амеша Спента. Два других упоминания Зурвана также присутствуют в Вендидаде, но, хотя они являются поздним дополнением к канону, они опять же не устанавливают никаких доказательств культа. Зурван не фигурирует ни в одном списке Язата (Дхалла, 1932).
Истоки культа Зурвана остаются предметом споров. Согласно одной точке зрения (Zaehner, 1939; Duchesne-Guillemin, 1956; Zaehner, 1955, введение), зурванизм развился из зороастризма как реакция на либерализацию поздней ахеменидской эры. форма веры. Другая точка зрения (теория «шведской школы», например, Nyberg, 1931; повторяется в Zaehner 1955, заключение) предполагает, что Зурван существовал как дозороастрийское божество, которое было включено в зороастризм. Третья точка зрения (Кумонт и Шедер; повторяется Хеннингом, 1951; Бойс, 1957) заключается в том, что зурванизм является продуктом контакта между зороастризмом и вавилонскими - аккадскими религиями (для краткого обзора противоположные взгляды см. Boyce, 1957: 304).
Однако несомненно, что к эпохе Сасанидов (226–651 гг. Н. Э.) Божественность «Бесконечное время» была хорошо установлена, и, как следует из манихейского текста, представленного Шапуру I, в котором имя Зурван было принято для изначального манихейства «Отец величия » - пользующегося королевским покровительством. Во время правления императора Сасанидов Шапура I (241–272) зурванизм, по-видимому, развился как культ, и предположительно в этот период в зурванитский зороастризм были введены греческие и индийские концепции.
Однако неизвестно, были ли зурванизм и маздаизм эпохи Сасанидов отдельными сектами, каждая со своей собственной организацией и священством, или просто двумя тенденциями в одном теле. То, что маздаизм и зурванизм боролись за внимание, было выведено из работ христианских и манихейских полемистов, но доктринальная несовместимость не была настолько крайней, «чтобы их нельзя было примирить под широкой эгидой имперской церкви» ( Бойс, 1957: 308). Более вероятно, что эти две секты обслуживали разные сегменты сасанидского общества, при этом беспристрастный зурванизм в основном действовал как мистический культ, а страстный маздаизм служил общине в целом.
Империя Сасанидов в самом разгаре. (ок. 610 г. н. э.) После падения империи Сасанидов в 7 веке зороастризм был постепенно вытеснен исламом. Первые продолжали существовать, но во все более сокращенном состоянии, и к 10 веку оставшиеся зороастрийцы, по-видимому, более внимательно следовали ортодоксии, обнаруженной в книгах Пехлеви (см. Также наследие ниже).
Почему культ Зурвана исчез, а маздаизм не исчез, остается предметом научных дискуссий. Артур Кристенсен, один из первых сторонников теории о том, что зурванизм был государственной религией Сасанидов, предположил, что отказ от зурванизма в эпоху после завоевания был ответом и реакцией на новую власть ислама. монотеизм, который привел к сознательной реформе зороастризма, направленной на установление более сильной ортодоксии (Boyce, 1957: 305). Зенер придерживается мнения, что зурванитское духовенство придерживалось «строгой ортодоксии, которую мало кто мог вынести. Более того, они истолковали послание Пророка так дуалистично, что их Бог был выставлен гораздо менее чем всемогущим и всемогущим. абсолютный дуализм мог показаться с чисто интеллектуальной точки зрения, он не обладал ни привлекательностью настоящего монотеизма, ни каким-либо мистическим элементом, с помощью которого питалась бы его внутренняя жизнь ». (Zaehner, 1961)
Еще одно возможное объяснение, предложенное Бойсом (1957: 308–309), состоит в том, что маздаизм и зурванизм были разделены на региональном уровне, то есть маздаизм был преобладающей тенденцией в регионах к северу и востоку. (Бактрия, Маргиана и другие сатрапии, наиболее близкие к родине Зороастра), в то время как зурванизм был заметен в регионах на юге и западе (ближе к вавилонскому и греческому влиянию). Это подтверждается манихейскими свидетельствами, указывающими на то, что маздейский зороастризм III века имел свою цитадель в Парфии на северо-востоке. После падения Персидской империи юг и запад были относительно быстро ассимилированы под знаменем ислама, в то время как север и восток оставались независимыми в течение некоторого времени, прежде чем эти регионы также были поглощены. (Бойс, 1957: 308–309). Это также может объяснить, почему армяно-сирийские наблюдения явно демонстрируют зурванитский зороастризм и, наоборот, могут объяснить сильную греческую и вавилонскую связь и взаимодействие с зурванизмом (см. типы зурванизма, ниже).
Классический зурванизм - это термин, введенный Зенером (1955, вступление) для обозначения движения, объясняющего непоследовательность описания Зороастром «духов-близнецов», поскольку они появляются в Ясне 30.3–5 Авесты. Согласно Зенеру, этот «собственно зурванизм» был «подлинно иранским и зороастрийским в том смысле, что он стремился прояснить загадку духов-близнецов, которую Зороастр оставил нерешенной» (Zaehner, 1961).
Как священники пытались объяснить это, если Злонравный Дух (букв: Ангра Майнью ) и Доброжелательный Дух (Спента Майнью, отождествляемый с Ахура Мазда ) были близнецы, значит, у них должен был быть родитель, который должен был существовать до них. Священство обосновалось на Зурване - ипостаси (Бесконечного) Времени - как «единственного возможного« Абсолюта », от которого могли исходить близнецы» и который был источником добра в одном и источником зла в другом (Zaehner, 1961).
Зурванитская доктрина «брата-близнеца» также очевидна в космогоническом мифе о творении зурванизма ; Классическая форма мифа о сотворении мира не противоречит маздейской модели происхождения и эволюции Вселенной, которая начинается там, где заканчивается зурванитская модель. Вполне возможно (как это было предложено Кумоном и Шедером), что зурванитская космогония была адаптацией предшествующей эллинской Хроноса космогонии, которая изображала Бесконечное время как «отца времени» (не следует путать с Титаном Кроносом, отцом Зевса ), которого греки приравнивали к Оромасде, то есть Ормузд / Ахура Мазда.
Классическая зурванитская модель творения, сохранившаяся только в незороастрийских источниках, происходит следующим образом:
Вначале великий бог Зурван существовал один. Желая потомства, которое создаст «рай, ад и все, что между ними», Зурван приносил жертвы в течение тысячи лет. К концу этого периода андрогин Зурван начал сомневаться в эффективности жертвоприношения, и в момент этих сомнений были задуманы Ормузд и Ариман: Ормузд для жертвоприношения и Ариман для сомнения. Осознав, что близнецы должны родиться, Зурван решил предоставить первенцам верховную власть над творением. Ормузд понял решение Зурвана, о котором затем сообщил своему брату. Затем Ариман упредил Ормузда, разорвав матку, чтобы выйти первым. Напомнив о решении предоставить Ариману суверенитет, Зурван признал, но ограничил царствование периодом в 9000 лет, после чего Ормузд будет править вечно (Zaehner, 1955: 419–428).
Христианские и манихейские миссионеры рассматривали эту доктрину. чтобы служить образцом зороастрийской веры, и именно эти и подобные тексты впервые достигли Запада. Подтвержденные «ошибочным переводом» Анкетил-Дуперрон Вендидад 19.9, они привели в конце 18 века к выводу, что бесконечное время было первым принципом зороастризма, и поэтому Ормузд был лишь «производным и второстепенным персонажем».. По иронии судьбы, тот факт, что ни один зороастрийский текст не содержал никаких намеков на учение о рождении Зурваном, рассматривался как свидетельство позднейшего искажения первоначальных принципов. Мнение о том, что зороастризм был настолько дуалистическим, что на самом деле он был дитеистическим или даже троебожническим, было широко распространено до конца XIX века (Dhalla, 1932: 490–492; ср. Boyce, 2002: 687).
Согласно Зенеру, доктрина культа Зурвана, по-видимому, имеет три школы мысли, каждая из которых в разной степени подвержена влиянию чуждых философий, которые он называет материалистическим зурванизмом, эстетический зурванизм и фаталистический зурванизм. Он предлагает, чтобы все три брали за основу «классический» зурванизм.
Аскетический зурванизм, который был явно не так популярен, как материалистический вид, рассматривал Зурван как недифференцированное Время, которое под влиянием желания делится на разум (мужское начало) и вожделение (женское начало).
Согласно Дюшен-Гиймену, это разделение «благоухает гностицизмом или, что еще лучше, индийской космологией». Параллели между Зурваном и Праджапати из Ригведы 10.129 были приняты Виденгреном как свидетельство протоиндоиранского Зурвана, но с тех пор эти аргументы сохранились. был уволен (Duchesne-Guillemin, 1956). Тем не менее, в ведических текстах есть подобие зурванитских элементов, и, как выразился Зенер, «время для индейцев является сырым материалом, materia prima всех случайных существ».
Материалистический зурванизм находился под влиянием аристотелевского и эмпедоклианского взгляда на материю и принял «очень странные формы» (Zaehner, 1961).
В то время как Ормузд Зороастра создавал вселенную своей мыслью, материалистический зурванизм бросил вызов концепции, согласно которой все может быть сделано из ничего. Этот вызов был явно чуждой идеей, отказавшись от основных зороастрийских догматов в пользу позиции, согласно которой духовный мир - включая рай и ад, награду и наказание - не существует.
Фундаментальное разделение материального и духовного не совсем чуждо Авесте ; Гети и Майнью (средний персидский: меног) - термины в маздаистской традиции, где, как говорят, Ахура Мазда создал все сначала в своей духовной, а затем и в материальной форме. Но материальные зурваниты переопределили меног, чтобы соответствовать принципам Аристотеля, как означающее «то, что (еще) не имело материи», или, альтернативно, «то, что все еще было несформированной первичной материей». Даже это не обязательно является нарушением ортодоксальной зороастрийской традиции, поскольку божество Ваю присутствует в промежуточном пространстве между Ормуздом и Ариманом, в пустоте, разделяющей царства света и тьмы.
Доктрина Ограниченного Времени (выделенная Ариману Зурваном) подразумевала, что ничто не может изменить этот предопределенный курс материальной вселенной и путь астральные тела «небесной сферы» представляли этот предопределенный курс. Из этого следовало, что судьба человека должна решаться созвездиями, звездами и планетами, которые были разделены на добро (знаки Зодиака) и зло (планеты). «Ормазд наделил человека счастьем, но если человек не получил его, то это произошло из-за вымогательства этих планет» (Меног-и Хирад 38.4–5).
Фаталистический зурванизм, очевидно, находился под влиянием халдейской астрологии и, возможно, также теории случая и удачи Аристотеля. Тот факт, что армянские и сирийские комментаторы перевели Зурван как «Судьба», весьма наводит на размышления.
В своей первой рукописи своей книги «Зурван» Р.К. Зенер неверно определил львиноголового леонтоцефалина из римских митраических мистерий ( ака митраизм) как представление Зурвана. Позже Зенер признал эту неправильную идентификацию как «положительную ошибку» (Zaehner 1972) из-за представления Франца Кюмона конца 19 века о том, что римский культ был «римским маздаизмом», переданным на запад иранскими священниками.. Ученые-митраисты больше не следуют этой так называемой «теории непрерывности», но это не остановило распространение заблуждения (которое Зенер также приписывает Кумонту ) в Интернете.
Не было обнаружено никаких свидетельств явных зурванитских ритуалов или практик, поэтому широко распространено мнение, что последователи культа использовали те же ритуалы и практики, что и маздеанские зороастрийцы. Это понятно, поскольку зурванитская доктрина монистического Первого Принципа не препятствовала поклонению Ормузду как Творцу (благого творения). Точно так же в современном зороастризме не сохранились явно зурванитские элементы, хотя западное влияние поощряло монотеистические теологии среди некоторых современных зороастрийских реформистов, которые заменяют всеведущими (но не всемогущими ) Mazda на новая доктрина всемогущей Мазды, которая больше похожа на всемогущих и более строго монотеистических божеств иудаизма, христианства и ислама :
[Манекджи] Дхалла явно принял современную западную версию старой зурванитской ереси, согласно которой сам Ахура Мазда был гипотетическим `` отцом '' духов-близнецов Y 30.3... Тем не менее, хотя Дхалла таким образом, под иностранным влиянием, отказался от фундаментальной доктрины абсолютного разделения о добре и зле, его книга все еще дышит крепким, непоколебимым духом ортодоксального зороастрийского дуализма.
— Бойс, Зороастрийцы, их религиозные верования и практики, 1979, с. 213Зурванизм начинается с неортодоксальной интерпретации гат Заратуштры :
. Да, есть два основных духа, близнецы, которые, как известно, находятся в конфликте. В мыслях и словах, в действии их два: хороший и плохой.
— Y 30.3 (пер. Insler)Тогда я буду говорить о двух первичных Духах бытия, о которых так говорил Святое. лукавому: «Ни наши мысли, ни учения, ни воля, ни слова, ни выбор, ни действия, ни наше внутреннее« я », ни наши души не согласны»
— Y 45.2 (пер. Бойс, Текстовые источники для изучения зороастризмаБуквальное, антропоморфное толкование этих отрывков как «брат-близнец» привело к необходимости постулировать отца для постулируемых буквальных «братьев». Следовательно, зурванизм постулировал предшествующее родительское божество, которое существовало выше добра и зла его сыновей. был очевидной узурпацией зороастрийского дуализма, кощунством против морального превосходства Ахура Мазды.
Пессимизм, очевидный в фаталистическом зурванизме, существовал в полном противоречии с положительной моральной силой маздаизма и был прямое нарушение одного из великих вкладов Зороастра к религиозной философии: его бескомпромиссное учение о свободе воли. В Ясне 30.2 и 45.9 Ахура Мазда «предоставил воле людей» выбор между добром и злом. Оставив судьбу в руках судьбы (всемогущего божества), культ Зурвана дистанцировался от самого священного из зороастрийских принципов: эффективности добрых мыслей, добрых слов и добрых дел.
То, что зурванитский взгляд на творение был отступничеством даже для средневековых зороастрийцев, очевидно из 10-го века Денкард, который в комментарии к Ясне 30.3–5 поворачивает то, что Зурваниты считали слова пророка в Зороастре напоминанием о «провозглашении Демона Зависти человечеству, что Ормузд и Ариман - двое в одной утробе» (Денкард 9.30.4).
Основная цель «классического зурванизма» - привести доктрину «духов-близнецов» в соответствие с тем, что иначе понималось в учении Зороастра, возможно, была чрезмерной, но (согласно Зенеру) она не была полностью ошибочной.. Отмечая появление явно дуалистической доктрины в период Сасанидов, Зенер (1961) утверждал, что
[должно быть] в зороастрийском сообществе существовала партия, которая считала строгий дуализм между Истиной и ложью, Святым Духом и Разрушительный Дух, как суть послания Пророка. В противном случае трудно было бы легко объяснить возрождение этой строго дуалистической формы зороастризма примерно через шесть столетий после краха Ахеменидской империи. Должно быть, было ревностное меньшинство, которое занялось определением того, что они считали истинным посланием Пророка; в «Церкви» должна была быть «ортодоксальная» партия. Это меньшинство, озабоченное теперь теологией не меньше, чем ритуалом, можно найти среди волхвов, и, по сути, именно магам Аристотель и другие ранние греческие писатели приписывают полностью дуалистическая доктрина двух независимых принципов - Оромасдеса и Арейманиоса. Кроме того, теперь считалось, что основателем магического ордена был сам Зороастр. Падение Ахеменидской империи, однако, должно было иметь катастрофические последствия для зороастрийской религии и тот факт, что волхвы смогли сохранить столько, сколько они сделали, и восстановить ее в форме, которая не слишком сильно отличалась от первоначального послания Пророка. по прошествии примерно 600 лет доказывает свою преданность его памяти. Действительно, верно сказать, что зороастрийская ортодоксия сасанидского периода ближе к духу Зороастра, чем тонко замаскированный политеизм Яштов.
Таким образом - согласно Зенеру - в то время как направление, которое Сасаниды Совершенно не противоречил духу Гат, крайний дуализм, сопровождавший божественность, которая была далекой и недоступной, делала веру менее чем привлекательной. Зурванизм был тогда поистине еретическим только в том смысле, что он ослаблял привлекательность зороастризма.
Тем не менее, то, что зурванизм был преобладающей разновидностью зороастризма в годы катастрофы, незадолго до падения империи, согласно Дюшен-Гийемен, очевидно по степени влияния этого зурванизма (но не маздаизма) имел бы на иранском бренде шиитского ислама. В своем историческом настоящем он отмечает, что «при Хосрове II (годы правления 590–628) и его последователях всевозможные суеверия имеют тенденцию подавлять маздейскую религию, которая постепенно распадается, тем самым подготавливая торжество Ислам." Таким образом, «то, что выживет в народном сознании под мусульманским лаком, - это не маздеизм: это зерванский фатализм, хорошо засвидетельствованный в персидской литературе» (Duchesne-Guillemin, 1956: 109). Эту мысль также высказал Зеннер, который отмечает, что Фирдоуси в своей Шахнаме «излагает взгляды, которые кажутся воплощением популярной доктрины зерванитов» (Zaehner, 1955: 241). Таким образом, согласно Зенеру и Дюшен-Гиймену, пессимистический фатализм зурванизма оказал формирующее влияние на иранскую психику, проложив путь (так сказать) к быстрому принятию шиитской философии в эпоху Сефевидов.
Согласно Захнеру и Шаки, в среднеперсидских текстах IX века, Дахри (от арабско-персидского дахр, время, вечность) - это апеллятивный термин для приверженцев зурванитской доктрины, согласно которой Вселенная произошла от Бесконечного Времени.. В более поздней персидской и арабской литературе этот термин стал уничижительным для слов «атеист » или «материалист ». Этот термин также появляется - в сочетании с другими терминами для скептиков - в Denkard 3.225 и в Skand-gumanig wizar, где «тот, кто говорит, что бог нет, кто называется дахари и считает себя освобожденным от религиозная дисциплина и труд совершать достойные поступки »(Шаки, 2002: 587–588).
