Войти
Валентинианизм был одним из основных гностических христианских движений. Основанный Валентином в втором веке нашей эры, его широко влияние распространилось не только в пределах Рима, но также от Северо-Западной Африки до Египта через Малую Азию и Сирию на востоке.
Позже в истории движения оно распалось на восточную и западную школу. Ученики Валентина были активными в 4 веке нашей эры, после того, как Римская империя была объявлена христианской.
Доктрины, практики и верования Валентина и гностического движения, носившего его имя были осуждены как еретические лидеры ортодоксальной церкви и науки. Выдающиеся отцы церкви, такие как Ириней Лионский и Ипполит Римский, писали против гностицизма. В первую очередь, Иринея, поскольку он был особенно озабочен опровержением валентинизма, лидеры первого раннего режима исходят из ее критиков и первых недоброжелателей.
Валентин родился примерно в 100 году нашей эры и умер в Александ около 180 г. н.э. Согласно христианскому ученому Епифанию Саламинскому, он родился в Египте и учился в Александрии, где учил гностик Василид. Однако Климент Александрийский (c.150 - c.215), другой христианский ученый и учитель, сообщает, что Валентину обучал Феуда, ученик апостола Павла. Он имел репутацию красноречивого человека, обладающего большим харизмой и врожденной способностью привлекать людей. Он отправился в Рим где-то между 136 и 140 гг., Во времена Папы Гигина, и достиг пика своей педагогической карьеры между 150 и 155 гг. из Пий.
Валентин, как говорят, был очень успешным учителем, и какое-то время в середине II века он был даже видным и уважаемым членом католической общины в Риме. В какой-то момент своей карьеры он даже надеялся достичь должности епископа, и, по-видимому, именно после того, как его перевели на эту должность, он отделился от католической церкви. Говорят, что Валентин был плодовитым писателем; однако единственные сохранившиеся остатки его работы выполнены из цитат, переданным Климентом Александрийским, Ипполитом и Марцеллом Анкирским. Большинство ученых также считают, что Валентин написал Евангелие истины, один из текстов Наг-Хаммади.
Среди известных валентинианцев Гераклеон (фл. Ок. 175), Птолемей, Флорин, Аксионик и Феодот.
Теология, которую Ириней приписал Валентину, чрезвычайно сложна и трудна для понимания. Среди ученых есть некоторый скептицизм относительно того, что система на самом деле существует, такая система, которая противодействовал Ириней, была построена более поздними валентинианцами.
Согласно Иринею, валентиниане считали, что вначале существовала Плерома (буквально «полнота»). В центре Плеромы был изначальный Отец или Битос, начало всего сущего, которое после долгих лет молчания и размышлений спроецировал тридцать Эонов, небесных архетипов, представляющих пятнадцать сизигии или сексуально дополнительные пары. Среди них была София. Слабость, любопытство и страсть Софии привести к ее падению с Плеромы и сотворению мира и человека, и то и другое ошибочно. Валентинианцы идентифицировали из Ветхого Завета как Демиурга, несовершенного создателя материального мира. Человек, высшее существо в этом материальном мире, участвует как в духовной, так и в материальной природе. Дело искупления состоит в создании первого от второго. Чтобы достичь гнозиса (знания), нужно было признать Отца, глубину всего сущего, как истинный источник божественной силы. Валентинианцы, что обретение этого человека имело положительные последствия в рамках применения универсального порядка и методов восстановления этого порядка, и что гнозис, а не вера, был ключом к спасению. Климент писал, что валентиниане считали католиков-христиан «простыми людьми, которым они приписывали веру, в то время как они думали, что гнозис находится в них самих. Благодаря превосходному семени, которое можно найти в них, они по своей природе искуплены, и их гнозис такой же. далекий от веры, как духовное от физического ".
Надстройка небесной системы, небесный мир Эонов, развита здесь самым лучшим образом. Т.к. Эти Эоны относятся к чисто идеальному, ноуменальному, постижимому или сверхчувственному миру; Образ нематериального к материальному, от ноуменального к чувственному вызван недостатком, страстью или грехом женской Эон Софии.
Епифаний, они нематериальны, это ипостасные идеи. утверждает, что валентиниане «изложили свои тридцать эонов мифологическим образом, думая, что они соответствовали четырем годам небесных существ » Огдоада принадлежат валентинианской системе.>и Зоя, встречается иногда только здесь, и место этой пары точно не установлено, и встречается иногда до, а и после четвертой пары Эонов, Антропоса и Экклесии, что Валентин находился под вл. иянием пролога четвертого Евангелия (мы также находимся, вероятно, Иоаннов имена Моноген и Параклет в серии Эонов).
В валентинианстве София всегда стоит в самом центре системы и в некотором смысле, кажется, представляет собой высшее женское начало.
София - самая младшая из Эонов. Наблюдая за множеством Эонов и силой их зачатия, она спешит обратно в глубины Отца и пытается подражать ему, производя потомство без супружеских сношений, но лишь проецирует аборт, бесформенную субстанцию. После этого она изгнана из Плеромы в первичный субстрат материи. В валентинианской системе падение Софии проявляется в двойном обличье. Высшая София все еще остается в мире после того, как создала волнение, и после своего искупления и покаяния; но ее недоношенное потомство, София Ахамот, удаляется из Плеромы и становится героиней остальной части драмы. Падшая София становится мировой творческой силой.
Плером де Валентин, из «Истории критики гностицизма»; Jacques Matter, 1826, Vol. II, табл. II. София Ахамот, или «Низшая Мудрость», дочь «Высшей Мудрости», становится матерью Демиурга, отождествляемого с Богом Ветхого Завета.
Гностики - дети Софии; от нее небесное семя, божественная искра, спустилась в этот нижний мир, подчиняясь Хеймармен (судьбе) и во власти враждебных духов и сил; и все их таинства и тайны, их формулы и символы должны быть для того, чтобы найти путь вверх, обратно к высшим небесам. Идея о том, что гностики знают, что они находятся во враждебном и злом мире, отреагировала в том же направлении на зачатие Софии. Точно так же она стала падшим Эоном, который пытается освободиться от него, получив свое освобождение от рук небесного Искупителя, в точности как гностики.
Богиня, которая опускается вниз. в материале можно легко отождествиться с Руахом (רוח), Духом Бога, который размышляет над Хаосом, или даже с более поздним Хохмой, обычно воспринимался как мир -создающий агент.
Этой системе очень внимательно следил Валентин, который, возможно, познакомился с этим доктринами в Египте. Ириней характеризует гностиков как пневматиков, обладающих совершенным знанием Бога и посвященных в тайны Ахамота.
Основное влияние, которое здесь действует, по-предположительно, оказала идея небесного Антропоса (то есть есть Первоначального Человека) - о котором в мифе используются используемые, что он погрузился в материю, а затем снова поднялся из нее - что проявляется в своей простой форме в индивидуальных гностических системах, например в Поймандрес (в Corpus Hermeticum ) и в Манихейство.
Согласно Валентину, Антропос больше не проявляется как миротворческая сила, опускающаяся в материальный мир, но как небесный Эон верхнего мира (или даже как верховный бог), который находится в четко определенных отношениях с падшим Эоном. Адам был создан во имя Антропоса и внушает страх демонам страх перед ранее существовавшим человеком. Этот Антропос является космогоническим элементом, чистым разумом в отличие от материи, разумом, задуманным ипостатически как исходящий от Бога и еще ненненный контактом с материей. Этот разум рассматривается как разум человечества, или как само человечество, как персонифицированная идея, категория без телесности, человеческий разум, задуманный как Мировая Душа. Возможно, что роль Антропоса здесь передается Софии Ахамот.
Также ясно, почему Экклесия появляется вместе с Антропосом. С этим сообществом верных и искупленных предстоит разделить с ним одну судьбу. Совершенный гнозис (а значит, и все гностиков) связан с телом Антропосом.
Рядом с Софией стоит мужское искупительное божество. В истинной валентинианской системе Христос - сын падшей Софии, которая, таким образом, воспринимается как личность. София испытывает страсть к самому Первому Отцу, а точнее, под предлогом любви стремится приблизиться к недостижимому Битону, Непознаваемому и постичь его величие. Благодаря своей тоске по этому высшему существу она порождает Эон, который выше и чище, чем она сама, и сразу же поднимается в небесные миры. Христос пожалел неудачную субстанцию, рожденную Софией, и придает ей сущность и форму, после чего София пытается снова подняться к Отцу, но тщетно. В загадочной фигуре мы снова находим скрытую первоначальную концепцию Изначального человека, который погружается в материю, но снова поднимается.
В полностью развитой птолемейской системе мы находим родственную концепцию, но с небольшими отличиями.. Здесь Христос и София предстают как брат и сестра, причем Христос представляет высший элемент, а София - низший элемент. Когда этот мир был рожден от Софии в результате ее страсти, два Эона, Нус (разум) и Алетейя (истина), по велению Отца производят два новых Эона, Христа и Святого Духа; они восстанавливают порядок в Плероме, и, как следствие, все Эоны объединяют свои лучшие и самые замечательные качества, чтобы произвести новый Эон (Иисус, Логос, Сотер или Христос), «Первые плоды », которые они предоставляют. И этот небесный Искупитель-Эон теперь вступает в брак с падшим Эоном; они «жених и невеста». В изложении Philosophumena Ипполита смело говорится, что они производят между собой 70 небесных ангелов.
. Этот миф можно связать с историческим Иисусом из Назарета, рассказывая о том, что Христос, соединившись с Софией, нисходит в земного Иисуса, сына Марии, при его крещении и становится Спасителем людей.
Фигура совершенно своеобразная. для валентинианского гностицизма - это гностицизм Хороса (Ограничителя). Название, возможно, является отголоском египетского Гора.
. Задача Хороса - отделить падшие Эоны от верхнего мира Эонов. В этом качестве помогает построить упорядоченный мир из Софии и ее страстей. Его также называют Стаурос (крест ), и мы часто встречаем ссылки на фигуру Стауроса. Рассуждения о Стауросах старше христианства, и здесь, возможно, сработала платоническая концепция. Платон уже утверждал, что Мировая Душа раскрывается в буквы Чи (X), под которой он имел в виду фигуру, описанную на небесах. по пересекающимся орбитам солнца и планетарной эклиптики. Мы можем принять утверждение о том, что Мировая Душа проявляется в форме X или креста, через эту двойную орбиту определяется все движения небесных сил, все «становление» и вся жизнь зависит от нее, и таким образом..
Крест также может символизировать чудесный Эон, от которого зависит устройство и жизнь мира, и поэтому Хорос-Стаурос появляется здесь как первый избавитель Софии от ее страстей и как распорядитель создания мира, которое сейчас начинается. Естественно, что фигура Хороса-Стаура часто уподоблялась образуского Искупителя. Возможно, мы находим отголоски этого в Евангелии от Петра, где Крест изображен говорящим и даже парящим из гробницы.
Своеобразно валентинианское вышеупомянутое происхождение материального мира из страстей Софии. Сомнительно, что это уже играет важную роль в валнианской системе Валентина, но, во всяком случае, она играет важную роль в валнианской системе и, следовательно, проявляется с различными вариациями в описании, данном Иринеем. Этим достигается сравнительный монизм валентинической системы и преодололевается дуализм концепции двух отдельных миров света и тьмы:
Это собрание [страстей]... было субстанцией был материи, из которой этот мир. Из [ее желания] вернуться [к тому, кто отдал ее жизнь], каждая душа, принадлежащая этому миру, и душа самого Демиурга, произошла. Все остальное произошло из-за ее ужаса и горя. Ибо из ее слез образовалось все жидкое; от ее улыбки все ясное; а из ее горя и недоумения - все телесные элементы мира.
На это происхождение материального мира из страстей падшей Софии повлияла более старая теория, которая, вероятно, занимала важное место. место в основной валентинианской системе. Согласно этой теории, сын Софии, которую она формирует по образцу Христа, исчезнувшего в Плероме, Демиургом, который со своими ангелами теперь проявляется как творческая сила реального мира.
Согласно старому представлению, он был злым и злым отпрыском своей матери, которая уже была лишена какой-либо частицы света. В валентинианских системах Демиург был потомком объединения Софии Ахамот с материей и появляется как плод покаяния и обращения Софии. Но поскольку сама Ахамот была всего лишь дочерью Софии, последней из тридцати Эонов, Демиург был далек от многих эманаций Верховного Бога. Демиург, создававший этот мир из Хаоса, неосознанно испытал доброе влияние влияние; и вселенная, к удивлению даже ее Создателя, стала почти идеальной. Демиург сожалел даже о его небольшом описании, и, считая себя Верховным Богом, он попытался исправить это, послав Мессию. Однако с этим Мессией фактически был соединен Христос Спаситель, Который искупил людей.
С учением о сотворении мира занимается тема сотворения человека. Согласно ему, миротворческие ангелы - не один, а множество - дух человека, но семяаа входит в их творение без их ведома, через посредство высшего небесного Эона. речи, с помощью которой их создание возносится над ними и пытается его уничтожить.
Знаменательно, что Валентину приписывают сочинение трактата о тройственной природе человека, который представлен одновременно как духовный, психический, и материал. В соответствии с этим также используются три класса людей: пневматики, экстрасенсы и хилики. Эта доктрина восходит, по крайней мере, ко времени Платона Республика.
Однако мнение о том, что материальные или психические люди безнадежны, не является единодушным. перевоплотиться в любом из трех времен, материальный или психический человек может иметь шанс переродиться в будущей жизни как духовный.
Мы также находим идеи, которые выделяют различие между сома психикон и сома пневматикон:
Совершенное искупление - это само познание невыразимого величия: как из-за невежества возник дефект... вся система, возникшая из невежества, является растворился в гнозисе. Следовательно, гнозис - это искупление внутреннего человека; и это не от тела, потому что тело тленное; он не является и психическим, поскольку душа является продуктом дефекта и является пристанищем для духа: пневматический (духовный), следовательно, также должен быть самим искуплением. Таким образом, через гнозис искупается внутренний, духовный человек: так что нам достаточно гнозиса универсального бытия: и это истинное искупление.
Спасение - это не просто индивидуальное искупление каждого человека. душа; это космический процесс. Это возвращение всех вещей к тому, чем они были до того, как недостаток в сфере Эонов привел к возникновению материи и заточил некоторую часть Божественного Света в злой Хайл (материя ). Это освобождение от световых искр и есть процесс спасения; когда весь свет покинет Хайл, он сгорит и разрушится.
В валентинианстве процесс чрезвычайно сложен, и мы находим здесь особенно ясно развитый миф о небесном браке. Этот миф, как мы увидим более подробно ниже и как можно будет упомянуть здесь, имеет большое значение для практического благочестия валентинианских гностиков. Основная идея их благочестивых практик - мистическое повторение опыта этого небесного союза Спасителя с Софией. Следовательно, в этом отношении миф получил еще более широкое развитие. Подобно тому, как Спаситель является женихом Софии, так и небесные ангелы, которые иногда появляются как сыновья Спасителя и Софии, иногда как сопровождающие Спасителя, являются мужчинами, обрученными с душами гностиков, на которые смотрят как женское. Таким образом, каждый гностик имел своего непадшего двойника, стоящего в присутствии Бога, и целью благочестивой жизни было вызвать и испытать этот внутренний союз с небесным абстрактным персонажем. Это приводит нас прямо к сакраментальным идеям этой ветви гностицизма (см. Ниже). И это также объясняет выражение, используемое гностиками в Иринее, что они всегда размышляют о тайне небесного союза (Сизигии).
«Окончательное завершение всего произойдет, когда все духовное был сформирован и усовершенствован гнозисом ».
Центральным моментом благочестия Валентина, кажется, было мистическое созерцание Бога; в письме, хранящемся у Климента Александрийского, он утверждает, что душа человека подобна постоялому двору, населенному множеством злых духов.
Но когда Отец, который один хорош, смотрит вниз и вокруг себя, тогда душа освящается и лежит в полном свете, и поэтому тот, у кого такое сердце, должен называться счастливым, ибо он увидит Бог.
Но это созерцание Бога, как заявляет Валентин, внимательно и сознательно следуя доктринам Церкви и вместе с ним составителя Евангелия от Иоанна, осуществляется через откровение Сына. Этот мистик также обсуждает видение, которое сохранилось в «Философуменах» Ипполита:
Валентин... недавно видел новорожденного; и допросив (этого ребенка), он начал спрашивать, кто это мог быть. И (ребенок) ответил, сказав, что он сам есть Логос, а затем присоединил к нему своего рода трагическую легенду...
Валентин с небесным энтузиазмом рассматривает здесь и изображает небесный мир Эонов и его связь с нижним миром.. В проповеди, в которой Валентин обращается к верным, звучат возвышенная радость битвы и отвага:
Вы с самого начала бессмертны и дети вечной жизни, и желаете разделить смерть между вами, как добычу, чтобы уничтожить его и полностью уничтожить его, чтобы таким образом смерть могла умереть в вас и через вас, ибо, если вы растворяете мир и сами не растворяетесь, то вы являетесь господином над творением и над всем, что проходит.
Авторитеты для таинственных практикующих валентиниан сохраняются особенно в отчетах маркозианцев, приведенных в Иринея i. 13 и 20, а также в последнем разделе Excerpta ex Theodoto Климента Александрийского.
Почти во всех сакраментальных молитвах гностиков, переданных нам Иринеем, Мать является объектом воззвания. Более того, в полностью развитой системе валентинианцев есть фигуры которые присутствуют в разуме гностика, когда он Мать Мать; иногда это падший Ахамот, иногда высшая София, пребывающая в небесном мире, иногда Алетейя, супруга верховного отца, но всегда одна и та же идея, Мать, на которой держится вера гностиков. Таким образом, гностическое исповедание веры при крещении гласит:
Во имя неизвестного Отца всего, Алетейей, Матерью всего, имя, которое сошло на Иисуса.
Главным таинством валентиниан, по-видимому, было брачное чертог (нимфона). Евангелие от Филиппа, вероятно, валентинианский текст, гласит:
В Иерусалиме было три здания специально для жертвоприношений. Тот, что обращен к западу, назывался «Святой». Другой, обращенный на юг, назывался «Святое Святых». Третий, обращенный на восток, назывался «Святая святых», место, куда входит только первосвященник. Крещение - это «святое» здание. Искупление - это «Святое Святого». «Святое святых» - это брачный чертог. Крещение включает в себя воскресение и искупление; искупление (происходит) в брачном чертоге.
Как София соединилась со Спасителем, ее женихом, так и верующие испытали союз со своим ангелом в Плероме (ср. «Высшее Я " или "Святой Ангел-Хранитель "). Ритуал этого причастия кратко описан: «Из них используются формулы освящения, используемые формулы, которые повторяются над человеком, используемым посвящением, и утверждая, что духовный брак используется по образцу высшей сизигии». Случайности литургическая формула, использованная при этом таинстве, кажется, сохранилась, хотя в ее истинной форме и совершенно другой связи, похоже, не был уверен в ее первоначальном значении. видит твоего ангела всегда перед своим лицом... теперь мы должны стать как одно; прими теперь эта благодать от меня и через меня; оденься, как невеста, которая ждет своего жениха, чтобы ты стала таким, как я, а я - как ты. Пусть семя света сойдет в твою брачную комнату; прими жениха, уступи ему место и раскрой руки, чтобы обнять его. Вот, благодать сошла на тебя.
Другие ключевые особенности доктрины Брачная палата включает использование зеркал как часть декора и идею о том, что те, кто участвовал в ритуалах, могли бы зачать детей в мир грядущий.
Помимо этого, гностики уже практиковали Крещение, используя ту же форму во всех основах, что и христианская церковь. Название, данное крещению, по крайней мере среди некоторых тел, было аполитрозом (освобождением); формулы крещения были упомянуты выше.
Гностики крестились в таинственное имя, которое также сошло на Иисуса во время его крещения. Ангелы гностиков также должны быть креститься в этом имени, чтобы вызвать искупление для себя и принадлежащих им душ.
В формулах крещения священное имя Искупителя упоминается поверх и снова. В одной из формул встречающихся слов: «Я буду наслаждаться именем Твое, Спаситель Истины». Заключительная формула обряда крещения: «Мир всем, на комоится Имя». Это имя произносящее при крещении верующих безопасно проведет ее через все враждебные силы к нижним небесам и обеспечит ей доступ к Хоросу, который отпугивает всех. низшие души его магическим словом. И в этой жизни также крещение. До крещения Хеймармен была верховной, но после крещения душа свободна от нее.
С крещением также было связано помазание маслом, и, следовательно, мы также можем понять происходящее причастие смерти у некоторых валентинианцев состояло в помазании смесью масла и воды. Это таинство смерти, естественно, имеет явную цель обеспечить душе путь к высшим небесам, «чтобы душа могла быть неосязаемой и невидимой для высших сил и сил». В этой связи мы также находим несколько формул, которые доверены верным, чтобы их души произносили их на своем пути вверх. Одна из этой формул гласит:
Я сын от Отца - Отец, Который имел предсуществование, и сын в Нём, который предсуществовал. Я пришел, чтобы увидеть все вещи, которые принадлежат мне, так и другим, хотя, строго говоря, они не принадлежат другим, а Ахамот, которая по своей природе женщина, и создала эти вещи для себя. Ибо я произошел от Того, кто предсуществует, и снова прихожу в свое собственное место, откуда я вышел...
Добавлена еще одна формула, в которой есть различие в воззвании между высшей и низшей Софией.. Еще одну молитву того же стиля можно найти у Иринея I. 13, прямо указывается, что после произнесения молитвы Мать набрасывает гомеровский шлем (ср. Тарнхельм ) на верную душу, тем самым используемым его невидимым для сил и силы, которые окружают и атакуют его.
С другой стороны, кое-где место реакции против сакраментальных обрядов. Чистое благочестие, возвышающееся над сакраментализмом, дышит словами гностиков, сохраненными в Excerpta ex Theodoto, 78, 2:
Но не только крещение освобождает нас, но знание (гнозис): кем мы были, что у нас есть стать там, где мы были, куда мы затонули, куда мы спешим, откуда мы искуплены, что есть рождение и какое возрождение.
Различие между главным человеческим и божественным Спасителем было спор между валентинианцами и церковью. Валентин разделил Христа на три фигуры; духовное, психическое и материальное. Каждая из трех фигур имела свое значение и цель. Они признали, что Христос пострадал и умер, но считали, что «в своем воплощении Христос превзошел человеческую природу, чтобы Он мог победить смерть с помощью божественной силы». Эти верования и побудили Иринея сказать о валентинианах: «Конечно, они исповедуют языками Единого Иисуса Христа, но в своих умах они разделяют Его». В одном отрывке из рассказа Иринея прямо говорится, что искупитель принял психическое тело, чтобы искупить психическое, поскольку уже принадлежит по природе к миру и больше требует исторического искупления, в то время как материальное неспособно к искупление, поскольку «плоть и кровь» не могут унаследовать Царства Божьего; и тление не наследует нетление ».
Многие валентинианские традиции и обычаи противоречили традициям и практике Церкви. Они часто собираются на анкционированных собраниях и отвергали церковную власть, несущую на своей вере в то, что все они равны. Члены движения по очереди отправляли таинства, а также проповедовали. Валентинианцы считали женщин равными или по крайней мере, почти равными с мужчинами. Были женщины-пророки, учителя, целители, евангелисты и даже священники, что сильно отличалось от взглядов Церкви на женщин в то время. Валентиниане работали, женились и растили детей, как христиане; однако они считали эти занятия менее важными, чем гнозис, которого достигало достижения индивидуально. Верования валентинианцев были в большей степени ориентированы на личность, чем в группу, и спасение не считалось универсальным, как это было в Церкви Церкви.
Основные разногласия между валентинианцами и Церковью заключаются в представлениях о том, что Бог и Творец были двумя отдельными сущностями, в идее о том, что Творец был несовершенным и создал человека и Землю из невежества и замешательства, а также в разделении формы и божественной формы обратной. Церковные считали валентинианское богословие «злым казуистическим способом ниспровергнуть их авторитет и тем самым угрожать церковному порядку анархией». Обычаи и ритуалы валентинианцев также отличались от христианской церкви; однако они считали себя христианами, а не язычниками или еретиками. Называя себя христианами, они ухудшили свои отношения с церковью, которая рассматривала их не только как еретиков, но и как соперников.
Хотя валентиниане публично исповедовали свою веру в единого Бога, «на своих личных встречах они настаивал на различении популярного образа Бога - господина, царя, господина, создателя и судьи - и того, что этот образ олицетворял: Бога понимали как высший источник всего сущего ». Однако, за исключением отцов церкви, «большинство христиан не признавали последователей Валентина еретиками. Большинство не могло отличить валентинианское учение от ортодоксального». Отчасти это произошло потому, что Валентин использовал многие книги, которые теперь принадлежат Ветхому и Новому Заветам, в качестве основы для интерпретации в своих собственных письмах. Он основывал свою работу на протоортодоксальном христианском каноне, а не на гностических писаниях, и его стиль был похож на стиль ранних христианских работ. Таким образом Валентин пытался преодолеть разрыв между гностической религией и ранним католицизмом. Однако, пытаясь восполнить этот пробел, Валентин и его последователи превратились в пресловутых волков в овечьей шкуре. «Очевидное сходство с ортодоксальным учением только сделало эту ересь более опасной - как яд, замаскированный под молоко». Валентинианский гностицизм был «наиболее влиятельной и сложной формой гностического учения и, безусловно, самой опасной для церкви».
Раннее христианство было описано как «сложная сеть отдельных партий, групп, сект или деноминации ". Это несоответствие сделало гностические секты, такие как валентинизм, угрозой для протоортодоксальной секты.
Валентинианские произведения названы в честь епископа и учителя Валентиниуса. Приблизительно в 153 году нашей эры Валентиний разработал сложную космологию, выходящую за рамки сифианской традиции. В какой-то момент он был близок к тому, чтобы быть назначенным епископом Рима того, что сейчас является Римско-католической церковью. Работы, приписываемые его школе, перечислены ниже, а фрагменты, непосредственно связанные с ним, отмечены звездочкой:
Атрибуция:
Эта статья включает текст из публикации, которая сейчас находится в общественном достоянии : Bousset, Wilhelm (1911). «Валентин и валентиниане ». В Чисхолме, Хью (ред.). Encyclopædia Britannica. 27(11-е изд.). Издательство Кембриджского университета. С. 852–857. Статья Буссе содержит подробный обзор классических авторитетов, писавших по этой теме, некоторые из которых представлены здесь в сносках. Эта статья включает текст из публикации, сейчас находится в общественное достояние : Herbermann, Charles, ed. (1913). «Валентин и Валентиниане ». Католическая энциклопедия. Нью-Йорк: Компания Роберта Эпплтона.