Войти
Титульный лист из первого английского издания Части I 
Несколько ранних копий книги «Эпоха разума» «Эпоха разума»; «Исследование истинного и сказочного богословия» - это работа английского и американского политического активиста Томаса Пейна, отстаивающего философскую позицию деизма. Он следует традициям британского деизма 18 века и бросает вызов установленной религии и легитимности Библии. Он был опубликован в трех частях в 1794, 1795 и 1807 годах.
Это был бестселлер в Соединенных Штатах, где он вызвал недолгое деистическое возрождение. Британская аудитория, опасаясь усиления политического радикализма в результате Французской революции, восприняла это с большей враждебностью. Эпоха разума представляет общие деистические аргументы; например, в нем подчеркивается то, что Пейн считал развращением христианской церкви, и критикуются ее попытки обрести политическую власть. Пейн защищает разум вместо откровения, побуждая его отвергать чудеса и рассматривать Библию как обычное произведение литературы, а не как вдохновленный Богом текст. Он продвигает естественную религию и отстаивает существование бога-творца.
Большинство аргументов Пейна уже давно были доступны образованной элите, но, представив их в привлекательном и непочтительном стиле, он сделал деизм привлекательным и доступным для массы. Первоначально распространявшаяся в виде несвязанных брошюр, книга была дешевой, что сделало ее доступной для большого числа покупателей. Опасаясь распространения потенциально революционных идей, британское правительство преследовало типографий и книготорговцев, пытавшихся публиковать и распространять их. Тем не менее, работы Пейна вдохновляли и направляли многих свободных мыслителей.
Книга Пейна следует традициям британского деизма начала 18 века. Эти деисты, придерживаясь индивидуальных позиций, по-прежнему разделяли несколько наборов предположений и аргументов, которые Пейн сформулировал в «Веке разума». Самой важной позицией, объединявшей первых деистов, был их призыв к «свободному рациональному исследованию» всех предметов, особенно религии. Утверждая, что раннее христианство было основано на свободе совести, они требовали веротерпимости и прекращения религиозных преследований. Они также потребовали, чтобы дебаты основывались на разуме и рациональности. Деисты придерживались ньютоновского мировоззрения и считали, что все во вселенной, даже Бог, должно подчиняться законам природы.
Без концепции естественного закона, утверждали деисты, объяснения работы природы погрузились бы в иррациональность. Эта вера в законы природы заставила их скептически относиться к чудесам. Поскольку чудеса должны были быть подтверждены, деисты отвергли рассказы о чудесах Бога, изложенные в Библии, и утверждали, что таких доказательств недостаточно и недостаточно для доказательства существования Бога. В соответствии с этим деистические писания настаивали на том, что Бог, как первопричина или первопричина, создал и спроектировал вселенную с естественными законами как часть своего плана. Они считали, что Бог не изменяет свой план постоянно, приостанавливая действие законов природы, чтобы вмешаться (чудесным образом) в человеческие дела. Деисты также отвергли утверждение, что существует только одна открытая религиозная истина или «одна истинная вера». Религия должна быть «простой, очевидной, обыденной и универсальной», если она должна быть логическим продуктом благожелательного Бога. Поэтому они проводили различие между «богооткровенными религиями», которые они отвергли, такими как христианство, и «естественной религией», набором универсальных верований, происходящих из природного мира, которые демонстрируют существование Бога (и поэтому они не были атеистами ).
В то время как некоторые деисты приняли откровение, большинство утверждали, что ограничение откровения небольшими группами или даже одним человеком ограничивает его объяснительную силу. Более того, многие считали христианские откровения, в частности, противоречивыми и непримиримыми. писателей, откровение могло подкрепить доказательства существования Бога, уже очевидного в естественном мире, но чаще приводило к суевериям среди масс. Большинство деистов утверждали, что священники сознательно исказили христианство ради своей выгоды, поощряя принятие чудес, ненужных ритуалов и нелогичные и опасные доктрины (обвинения обычно именуются «священство »).
Худшая из доктрин была o изначальный грех. Убедив людей в том, что им нужна помощь священника, чтобы преодолеть их врожденную греховность, утверждали деисты, религиозные лидеры поработили человечество. Поэтому деисты обычно считали себя интеллектуальными освободителями.
The Radical's Arms Джорджа Крюкшенка (1819), позорный позор французской революции К тому времени Часть I «Эпоха разума» была опубликована в 1794 году, многие британские и французские граждане разочаровались в Французской революции. Царство террора началось, Людовик XVI и Мария-Антуанетта были преданы суду и казнены, и Великобритания находилась в состоянии войны с Францией. К немногим британским радикалам, которые все еще поддерживали Французскую революцию и ее идеалы, их соотечественники относились с глубоким подозрением. Эпоха разума принадлежит к более позднему, более радикальному этапу британского движения за политические реформы, которое открыто исповедовало республиканизм, а иногда и атеизм, и примером этого являются такие тексты, как Уильям Политическая справедливость Годвина (1793). (Однако Пейн и другие деисты не были атеистами.) К середине десятилетия умеренные голоса исчезли: Ричард Прайс, несогласный министр, чья проповедь о политической свободе побудила Эдмунд Берк Размышления о революции во Франции (1790), умер в 1791 году, и Джозеф Пристли был вынужден бежать в Америку после Церковно-корольская толпа сожгла его дом и церковь.
Консервативное правительство, возглавляемое Уильямом Питтом, отреагировало на растущую радикализацию, преследовав нескольких реформаторов за измену в стране. знаменитый Суд над изменой 1794 года. После судебных процессов и нападения на Георга III консерваторам удалось принять и Закон о государственной измене (также известный как «Два действия» или «акты затыкания рта»). Законы 1795 г. запрещали свободу собраний для таких групп, как радикальное Лондонское корреспондентское общество (LCS), и поощряли предъявление обвинений радикалам за «клеветнические и подстрекательские» заявления. Боясь преследования и разочаровавшись во Французской революции, многие реформаторы отошли от ее дела. LCS, ранее объединявшая религиозных инакомыслящих и политических реформаторов, распалась, когда Фрэнсис Плейс и другие лидеры помогли Пейну опубликовать «Эпоху разума». Наиболее религиозные члены общества вышли из общества в знак протеста, и LCS потеряла около пятой части своего состава.
В декабре 1792 г. Права человека Пейна, часть II, был заявлен в Великобритании, и он был вынужден бежать во Францию, чтобы избежать ареста. Обескураженный поворотом французской революции к секуляризму и атеизму, он в 1792 и 1793 годах написал часть I «Века разума»:
В течение нескольких лет я намеревался опубликовать свои мысли о религии... Произошедшее сейчас во Франции обстоятельство полной отмены всего национального ордена священства и всего, что относится к навязчивым системам религии и навязчивым догмам веры, не только ускорило мое намерение, но и привело к работе такого рода. чрезвычайно необходимо, чтобы из-за общего крушения суеверий, ложных систем правления и ложного богословия мы не упускали из виду мораль, гуманность и истинное богословие.
Хотя Пейн написал для французов «Век разума», он посвятил ее своим «Согражданам Соединенных Штатов Америки», намекая на свою связь с американскими революционерами.
Неясно, когда именно Пейн написал Часть I, хотя в предисловии к Части II он написал:
Подумав... что у меня всего несколько дней свободы, я сел и как можно скорее завершил работу; и я не закончил его более шести часов, в том состоянии, в котором оно было с тех пор, до того, как туда пришел охранник, около трех часов ночи, с приказом... арестовать меня как иностранца и доставить в тюрьма Люксембурга. По пути я умудрился обратиться к Джоэлю Барлоу и передал рукопись этого произведения в его руки...
По мнению ученых Пейна Эдварда Дэвидсона и Уильяма Шейка, он, вероятно, написал первый черновик Части I был сделан в конце 1793 года, но биограф Пейна Дэвид Хоук утверждает, что датой является начало 1793 года. Также неясно, было ли французское издание Части I опубликовано в 1793 году. Франсуа Лантенас, который перевел «Эпоху разума» на французский язык в 1794 г., написал, что впервые он был опубликован во Франции в 1793 г., но ни одной книги, соответствующей его описанию, не было идентифицировано. Барлоу опубликовал первое английское издание The Age of Reason, Part I в 1794 году в Лондоне, продав его всего за три пенса.
Между тем, Пейн, которого могущественный Якобинский клуб считал слишком умеренным. французских революционеров, был заключен в тюрьму на десять месяцев во Франции. Он избежал гильотины только случайно: знак, обозначающий его к казни, был неправильно помещен на двери его камеры. Когда Джеймс Монро, в то время новый американский посланник во Франции, добился своего освобождения в 1794 году, Пейн немедленно приступил к работе над второй частью «Эпохи разума», несмотря на свое слабое здоровье. Часть II была впервые опубликована пиратским изданием H.D. Саймондс в Лондоне в октябре 1795 года. В 1796 году Дэниел Исаак Итон опубликовал части I и II и продал их по цене в один шиллинг и шесть пенсов. (Итон позже был вынужден бежать в Америку после того, как был осужден за подстрекательскую клевету за публикацию других радикальных работ.) Сам Пейн профинансировал доставку 15 000 копий своей работы в Америку. Позже Фрэнсис Плейс и Томас Уильямс совместно работали над изданием, которое было продано около 2000 копий. Уильямс также выпустил свое собственное издание, но британское правительство предъявило ему обвинение и конфисковало брошюры.
В конце 1790-х годов Пейн бежал из Франции в Соединенные Штаты, где он написал Часть III книги «Эпоха разума. Изучение отрывков Нового Завета, цитат из Ветхих и названных пророчеств об Иисусе Христе. Опасаясь неприятных и даже жестоких репрессий, Томас Джефферсон убедил его не публиковать это в 1802 году. Пять лет спустя Пейн решил опубликовать, несмотря на негативную реакцию, которую он знал.
После приговора Уильямса о наказании в 1797 году, когда он потратил один год на публикацию «Эпохи разума», ни одно издание не продавалось открыто в Великобритании до 1818 года, когда Ричард Карлайл включил его в издание полного собрания сочинений Пейна. Карлайл взял за работу один шиллинг шесть пенсов, и первый тираж из 1000 копий был продан за месяц. Он сразу же издал второе издание тиражом 3000 экземпляров. Как и Уильямс, он был привлечен к ответственности за крамольную клевету и кощунственную клевету. Преследования, связанные с изданием «Эпохи разума» в Британии, продолжались в течение 30 лет после ее первого выпуска и охватили многочисленных издателей, а также более сотни продавцов книг.
Эпоха Разума разделен на три раздела. В части I Пейн излагает свои основные аргументы и личное убеждение. В частях II и III он анализирует определенные части Библии, чтобы продемонстрировать, что это не открытое слово Бога.
Картина маслом Томаса Пейна, сделанная (1880), по гравюре Уильяма Шарпа, по портрету Джорджа Ромни (1792) В начале первой части «Эпохи разума» Пейн излагает свою личную веру:
Я верю в одного Бога, и не более; и я надеюсь на счастье за пределами этой жизни.
Я верю в равенство людей; и я считаю, что религиозные обязанности заключаются в том, чтобы творить справедливость, любить милосердие и стремиться сделать наших собратьев счастливыми.
Но, чтобы не предполагалось, что я верю во многие другие вещи в дополнение к этим, я в ходе этой работы объявлю то, во что я не верю, и свои причины, по которым я не верю им.
Я не верю в кредо, исповедуемое еврейской церковью, римской церковью, греческой церковью, турецкой церковью, протестантской церковью или какой-либо другой церковью, о которой я знаю. Мой собственный разум - это моя собственная церковь.
Все национальные институты церквей, будь то еврейские, христианские или турецкие, кажутся мне не чем иным, как человеческими изобретениями, созданными, чтобы устрашать и порабощать человечество и монополизировать власть и прибыль.
Я не хочу этим заявлением осудить тех, кто считает иначе; они имеют такое же право на свою веру, как и я на свою. Но для счастья человека необходимо, чтобы он был верен себе мысленно. Неверность не состоит в вере или неверии; он состоит в том, чтобы заявить, что верит в то, во что он не верит.
Кредо Пейна заключает в себе многие из основных тем остальной части его текста: твердая вера в Бога-творца; скептицизм по отношению к большинству заявлений о сверхъестественном (чудеса конкретно упоминаются позже в тексте); убежденность в том, что добродетели следует выводить из уважения к другим, а не к себе; враждебность против коррумпированных религиозных институтов; и акцент на праве совести человека.
Пейн начинает Эпоху разума с атаки откровения. Откровение, утверждает он, может быть проверено только отдельными получателями сообщения и поэтому является слабым доказательством существования Бога. Пейн отвергает пророчества и чудеса: «это откровение только для первого человека, а слух - для всех, и, следовательно, они не обязаны верить этому». Он также указывает, что христианские откровения, похоже, со временем изменились, чтобы приспособиться к изменяющимся политическим обстоятельствам. Призывая своих читателей использовать разум, а не откровения, Пейн утверждает, что единственным надежным, неизменным и универсальным свидетельством существования Бога является мир природы. «Библия деиста», - утверждает он, - не должна быть изобретением человека, таким как Библия, а скорее божественным изобретением - это должно быть «творение».
Пейн развивает этот аргумент еще дальше, утверждая что к Библии должны применяться те же правила логики и стандарты доказательства, которые регулируют анализ светских текстов. Во второй части «Эпохи разума» он делает именно это, указывая на многочисленные противоречия в Библии. Например, Пейн отмечает: «Самым необычным из всего того, что называется чудесами и описывается в Новом Завете, является то, что дьявол улетает вместе с Иисусом Христом и несет его на вершину высокой горы и на вершину горы. наивысшая вершина храма, показывая ему и обещая ему все королевства мира. Как случилось, что он не открыл Америку, или его угрюмое высочество интересует только королевства? "
Установив, что он воздержится от использования внебиблейских источников для обоснования своей критики, а вместо этого применит собственные слова Библии против самих себя, Пейн ставит под сомнение священность Библии и анализирует ее как можно было бы любую другую книгу. Например, в своем анализе Книги Притчей он утверждает, что ее высказывания «уступают по остроте пословицам испанцев и не более мудры и экономичны, чем высказывания американского Франклина. " Описывая Библию как «сказочную мифологию», Пейн сомневается в том, была ли она открыта ее авторам, и сомневается в том, что первоначальные авторы могут когда-либо быть известны (например, он отвергает идею о том, что Моисей написал Пятикнижие или о том, что авторы Евангелия известны).
Я намерен показать, что эти книги поддельные и что Моисей не является их автором; и еще более того, что они не были написаны ни во времена Моисея, ни спустя несколько сотен лет; что это не что иное, как попытка истории жизни Моисея и тех времен, в которых он, как утверждается, жил, а также времен до этого, написанных очень невежественными и глупыми претендентами на авторство, за несколько сотен лет после смерти Моисея. [...] Книги, названные Евангелистами и приписываемые Матфею, Марку, Луке и Иоанну, не были написаны Матфеем, Марком, Лукой и Иоанном;... они были созданы, как и книги Ветхого Завета, другими людьми, кроме тех, чьи имена они носят.
Используя методы, которые не стали общепринятыми в библейской науке до XIX века, Пейн проверил Библию на предмет внутренняя согласованность, поставила под сомнение ее историческую точность и пришла к выводу, что она не была вдохновлена Богом.
Пейн также утверждает, что Ветхий Завет должен быть ложным, потому что он изображает тиранического Бога. «История зла», пронизывающая Ветхий Завет, убедила Пейна в том, что это просто еще один набор мифов, созданных людьми. Он сожалеет о доверчивости людей: «Воспитанные в суевериях, - писал он, - люди в целом не знают, сколько зла содержится в этом притворном слове Бога». Ссылаясь на Числа 31: 13–47 в качестве примера, в котором Моисей приказывает убить тысячи мальчиков и женщин и санкционирует изнасилование тысяч девочек по повелению Бога, Пейн называет Библию «книгой лжи»., беззаконие и богохульство; ибо что может быть большим богохульством, чем приписывать злобу человека приказам Всемогущего! "
Титульный лист из Пейна Права человека (1792) Пейн также нападает на религиозные учреждения, обвиняя священников в их жажде власти и богатства и в противодействии церкви научным исследованиям. Он представляет историю христианства как историю коррупции и угнетения. Пейн критикует тиранические действия церкви, как и действия правительств, в правах человека и здравом смысле, заявляя, что «христианская теория - это не что иное, как идолопоклонство древних людей». Мифологи, приспособленные к целям власти и доходов ». Подобная атака отличает книгу Пейна от других деистических произведений, которые меньше интересовались оспариванием социальных и политических иерархий. Он утверждает, что церковь и государство являются единым коррумпированным учреждением, которое не действует в интересах народа, и поэтому оба должны быть радикально изменены:
Вскоре после того, как я опубликовал в Америке брошюру «Здравый смысл», Я видел огромную вероятность того, что за революцией в системе правления последует революция в системе религии. Прелюбодейная связь церкви и государства, где бы она ни происходила... стараниями и наказаниями настолько эффективно запрещала всякое обсуждение установленных верований и основных принципов религии, что до тех пор, пока не будет изменена система правления, эти подданные могли не предстать перед миром справедливо и открыто; но всякий раз, когда это должно происходить, следует революция в системе религии. Будут обнаружены человеческие изобретения и жречество; и человек вернется к чистой, несмешанной и неподдельной вере в единого Бога, и не более того.
Как пишет Джон Ми, исследователь британского радикализма, «Пейн считал... революция в религии была естественным следствием этого, даже предпосылка полностью успешной политической революции ». Пейн излагает видение, по словам Дэвидсона и Шейка, «эпохи интеллектуальной свободы, когда разум восторжествует над суевериями, когда естественные свободы человечества вытеснят священство и королевскую власть, которые были второстепенными последствиями политически управляемых глупых легенд и религиозные суеверия ". Именно это видение ученые назвали «светским милленаризмом » Пейна, и оно проявляется во всех его работах. Он заканчивает Права человека, например, заявлением: «Из того, что мы сейчас видим, никакие реформы в политическом мире не должны считаться невероятными. Это эпоха революций, в которой все можно искать ". Пейн «превратил тысячелетнее протестантское видение правления Христа на земле в светский образ утопии», подчеркнув возможности «прогресса» и «человеческого совершенствования», которые могут быть достигнуты человечеством без помощи Бога.
Хотя Пейн любил говорить, что он очень мало читал, его сочинения опровергли это утверждение; Эпоха разума имеет интеллектуальные корни в традициях Дэвида Юма, Спинозы и Вольтера. Поскольку Юм уже предпринял многие из тех же «моральных нападок на христианство», которые Пейн популяризировал в «Веке разума», ученые пришли к выводу, что Пейн, вероятно, читал труды Юма по религии или, по крайней мере, слышал о них через Джозефа Джонсона круг. Пейна особенно привлекло бы описание Юмом религии как «положительного источника вреда для общества», который «приводит людей к раздробленности, амбициозности и нетерпимости». На Пейна больше, чем на Юма, оказал Tractatus Theologico-politicus Спинозы (1678). Пейн мог познакомиться с идеями Спинозы в трудах других деистов 18-го века, в первую очередь Коньерса Миддлтона.
. Хотя эти более обширные философские традиции явно повлияли на «Эру разума», Пейн самым большим интеллектуальным долгом обязан этим философам. Английские деисты начала 18 века, такие как Питер Аннет. Джон Толанд выступал за использование разума при толковании Священных Писаний, Мэтью Тиндал выступал против откровения, Миддлтонописывал Библию как мифологию и сомневался в существовании чудес, Томас Морган оспаривал утверждения Ветхого Завета, Томас Вулстон сомневался в правдоподобности чудес и Томас Чабб утверждал, что христианству недостает морали. Все эти аргументы появляются в «Веке разума», хотя и последовательно.
Самая отличительная черта «Века разума», как и всех работ Пейна, - это его лингвистический стиль. Историк Эрик Фонер утверждает, что работы Пейна «создали новый политический язык», призванные донести политику до людей, используя «ясный, простой и понятный» стиль. Пейн изложил «новое видение - утопический образ эгалитарного республиканского общества», и его язык отразил эти идеалы. Он создал такие выражения, как «права человека», «век разума», «век революции» и «времена, испытывающие человеческие души». Фонер также утверждает, что в «Веке разума» Пейн «придал деизму новый, агрессивный, явно антихристианский тон».
Он сделал это, употребив «вульгарный » (то есть «низкий» или «популярный») язык, непочтительный тон и даже религиозная риторика. В письме к Элиху Палмеру, одному из своих самых преданных последователей в Америке, Пейн представила часть своей риторической философии:
Намек и устрашающая манера, которая раньше использовалась для подобных тем [религия], вызывала скептицизм, но не убежденность.
Риторика Пейна широкую привлекательность; его "Содержательные" строки были "соединить культуры рабочего класса и среднего класса" и продемонстрировать их, которая поразит их, и они начнут думать. стали обычными цитатами.
Отчасти запоминающийся стиль Пейна делает его эффективное использование повторений и риторических вопросов в дополнение к обилие «анекдотов, иронии, пародии, сатиры, притворной неразберихи, народного творчества, конкретного лек. сики и... апелляций к здравому смыслу ». Разговорный стиль Пейна вовлекает читателя в текст. Использование им слова «мы» создают «иллюзию того, что он и читатели участвуют в построении аргументации». Таким образом подчеркивая читателя и оставляя образы и аргументы наполовину сформированными, Пейнуждает своих читателей дополнять их самостоятельно.
Самый характерный элемент стиля Пейна в Эпоха разума - это его «пошлость ». В XVIII веке «пошлость» ассоциировалась с представителем среднего и низшего классов, а не с непристойностью, поэтому, когда Пейн восхваляет свой «вульгарный» стиль, а его критики нападают на него, спор идет о доступности класса, а не о ненормативной лексике. Например, Пейн эти Падение следующим образом:
Христианские мифологи, заключив сатану в яму, были вынуждены снова выпустить его, чтобы вызвать продолжение басни. Затем его вводят в этой форме змеи или змеи, и в этой форме он вводит в этот знакомый разговор с Евой, которая нисколько не удивляется, услышав разговори; и проблема этого тет-а-тет в том, что он уговаривает ее съесть яблоко, и вкус этого яблока проклинает все человечество. После того, как сатана одержал победу над всем творением, можно было бы предположить, что другие мифологи были бы достаточно любезны, чтобы снова отправить его обратно в яму; или, если бы они не сделали этого, они бы возложили на него гору. (потому что они говорят, что их вера может перевернуть гору), или поместили его под гору, как это сделали бывшие мифологи, чтобы он снова не попадал среди женщин и не причинял еще большего зла. Но вместо этого они оставляют его на свободе, даже не обязывая его дать условно-досрочное освобождение, секрет которого в том, что они не могли обойтись без него; и, столкнувшись с трудностями при создании его, они подкупили его, чтобы тот остался. Они обещали ему ВСЕХ евреев, ВСЕХ турок в предвкушении, девять десятых мира, кроме того, и Магомета в сделку. Кто после этого может сомневаться в изобилии христианской мифологии? Совершив таким образом восстание и битву на небесах, в которой никто из воюющих не мог быть ни убит, ни ранен - бросил его снова - дал ему победу над всем творением - проклял все человечество поеданием яблока, эти христианские мифологи соединяют два конца своей басни. Они представляют этого добродетельного и любезного человека, Иисуса Христа, единого Бога, а также Сыном Божьим, рожденным небесным светом, потому что они говорят, что Ева в своем стремлении съела яблоко. [курсив Пейна]
Непочтительный тон Пейна в сочетании с вульгарным стилем выделял его работы среди своих предшественников. Она вырвала «деизм из рук аристократии и интеллигенции и [принесла] его людям».
Риторическое обращение Пейна к «народу» вызвало почти такую же критику, как и его насмешки над Библией. Епископ Ричард Ватсон, вынужденный обратиться к новой аудитории в своей влиятельной ответе на Пейна, «Апология Библии», написал: «Я намеренно напишу это и следующие письма в популярной манере; надеюсь, что таким образом, у них может быть шанс быть прочитанным тем классом читателей, для которого ваша работа кажется особенно рассчитанной и которые с наибольшей вероятностью пострадают от нее ». Однако Ватсона и других волновал не только стиль, но и дешевизна книги Пейна. На одном судебном процессе в начале 1790-х годов генеральный прокурор пытался запретить Томасу Куперу публиковать свой ответ на «Размышления о революции во Франции» и утверждал, что «хотя в его брошюре не было исключения, когда он попал в руки властей Франции. высшие классы, но правительство не позволяло ему появиться по цене, которая обеспечила бы его распространение среди людей ».
Титульный лист восьмого издания Епископа Ватсона возразить Пейну Стиль Пейна не только «вульгарен», но и непочтителен. Например, он писал, что как только отвергается ложное представление о Моисее как об авторе Книги Бытия, «история Евы и змея, а также Ноя и его ковчега падает до уровня арабских сказок, не имея заслуг. развлекательный. "Хотя широким юмором, который использовал Пейн, он использовал первые деисты среднего звена, а не образованная элита, не образованная элита, и многие ранние версии полагаются на насмешки, их смех был скорее утонченным" остроумием, чем широким юмором.
Больше всего церковников разозлил «насмешливый» тон Пейна, как выразился Джон Редвуд, ученый-деизм: «Эпоху разума, пожалуй, можно было бы более красноречиво и адекватно назвать «Извинения» Ватсона прямо наказывают Пейна за его насмешливый тон:
Я не желаю приписывать дурные замыслы, умышленное зло вам или любому другому человеку; не могу не поверить в то, что вы думаете, что вы думаете, что истина на вашей стороне, и что вы пытаетесь использовать человечество, пытаясь искоренить то, что вы считаете суеверием, что вы пытаетесь принизить авторитет. иблии с помощью насмешек, а не разумом.
квакерское воспитание Пейна предрасполагали его к деистическому мышлению в то же время, что оно твердо поместило его в традиции религиозного инакомыслия. Пейн признал, что своим скептицизмом он обязан квакерскому прошлому, но уважение квакеров к откровенности, значение, выраженное как явно, так и неявно в «Веке разума», еще больше повлияло на его письмо. Как отмечает историк Э. П. Томпсон сказал, что Пейн «высмеивал авторитет Библии с аргументами, которые могли понять угольщик или деревенская девушка». Его описание истории непорочного зачатия Иисуса демистифицирует библейский язык и представляет собой «рассказ о молодой женщине, обрученной, чтобы выйти замуж, и во время этой помолвки она, говоря простым языком, развращена призрак ". Повествования о обращении квакеров также повлияли на стиль «Века разума». Дэвидсон и Шайк утверждают, что его «вступительное заявление о цели, пылкое чувство внутреннего вдохновения, декларированное выражение совести и евангелическое намерение наставлять других» напоминают личные признания американских квакеров.
Пейн пользуется этим преимуществом. о нескольких религиозных риториках, помимо тех, которые связаны с квакерством в «Веке разума», и, что наиболее важно, тысячелетним языком, который понравился его читателям из низшего класса. Утверждая, что истинный религиозный язык универсален, Пейн использует элементы христианской риторической традиции, чтобы подорвать иерархию, увековеченную самой религией. Проповедническое качество письма Пейна - одна из его самых узнаваемых черт. Сакван Беркович, знаток проповеди, утверждает, что сочинение Пейна часто напоминает сочинение иеремиады, или «политической проповеди». Он утверждает, что Пейн опирается на пуританскую традицию, в которой «богословие было связано с политикой, а политика - с прогрессом Царства Божьего». Одной из причин, по которой Пэйна мог быть привлечен этот стиль, является то, что он, возможно, некоторое время был методистским проповедником, но это подозрение невозможно подтвердить.
Эпоха разума вызвала враждебную реакцию большинства читателей и критиков, хотя интенсивность этой враждебности варьировалась в зависимости от местности. У этой враждебности было четыре основных фактора: Пейн отрицал, что Библия является священным, вдохновенным текстом; он утверждал, что христианство было изобретением человека; его способность привлекать широкую аудиторию пугала власть имущих; и его непочтительный и сатирический стиль описания христианства и Библии оскорбил многих верующих.
A Джордж Крукшенк карикатура, нападающая на Пейна; Подпись гласит: «Эпоха разума; или мир перевернулся с ног на голову, примером чему служат работы Тома Пейна!» Эпоха разума Пейна вызвала достаточно гнева в Британии, чтобы инициировать не только серию правительства Преследования но и памфлет войны. Только между 1795 и 1799 годами появилось около 50 отрицательных ответов, и в 1812 году все еще публиковались опровержения. Многие из них были конкретно ответом на нападки Пейна на Библию в Части II (когда Томас Уильямс был привлечен к ответственности за публикацию Части II, стало ясно, что ее распространение намного превзошла часть I). Хотя критики ответили на анализ Библии Пейном, они обычно не обращались к его конкретным аргументам. Вместо этого они выступали за буквальное прочтение Библии, ссылаясь на долгую историю Библии как на доказательство ее авторитета. Они также выступили ad hominem против Пейна, описывая его «как врага правильного мышления и нравственности порядочных, просвещенных людей». Несогласные, такие как Джозеф Пристли, который поддержал аргументы Прав человека, отвернулся от аргументов, представленных в «Эпохе разума». Даже либеральное Аналитическое обозрение скептически отнеслось к заявлениям Пейна и дистанцировалось от книги. Деизм Пейна был просто слишком радикальным для этих более умеренных реформаторов, и они боялись, что их испортят краской экстремизма.
Несмотря на излияние антагонистических ответов на «Эпоху разума», некоторые ученые утверждали, что Константин Волни Деистическая книга "Руины" (переводы отрывков из французского оригинала появились в радикальных газетах, таких как Томас Спенс Свинья Мясо и Даниэль Исаак Итон Политика для народа) был на самом деле более влиятельным, чем Эпоха разума. По словам Дэвида Биндмана, «Руины» «достигли в Англии популярности, сопоставимой с самими Правами человека». Один министр утверждал, что «вред, связанный с распространением такого пагубного издания [как« Век разума »], был бесконечно большим, чем любой вред, который мог возникнуть в результате ограниченного избирательного права и семилетних парламентов» (другие популярные причины).
Это Только после суда над Ричардом Карлайлом в 1818 году за публикацию «Эпохи разума» текст Пейна стал «антибиблейским поводом для всех нечестивых агитаторов девятнадцатого века из низшего сословия». Хотя книга продавалась задолго до суда, после ареста Карлайла и предъявления обвинения всего за несколько месяцев было продано 4000 экземпляров. На самом судебном процессе, вызвавшем ажиотаж в СМИ, Карлайл полностью зачитал «Эпоху разума» в протоколе судебного заседания, обеспечив его еще более широкую публикацию. Между 1818 и 1822 годами Карлайл утверждал, что «выпустил в обращение около 20 000 экземпляров« Эпохи разума »». Как и в 1790-х годах, в 1818 году это был язык, который больше всего разозлил власти. Как указала Джосс Марш в своем исследовании богохульства в XIX веке, «на этих судебных процессах был преобразован в« оскорбительный »и возмутительно. Борьба «Эпохи разума» ужас не пробила час, когда слова «простой», «грубый», «обычный» и «вульгарный» приобрели уничижительное значение ». Карлайла признали виновным в богохульстве и приговорили к одному году тюремного заключения, но вместо этого он провел шесть лет, потому что отказался от каких-либо «юридических условий» своего освобождения.
Новая риторика Пейна стала доминирующей в популярной радикальной журналистике XIX века, особенно в том, что вольнодумцев, чартистов и овенитов. Его наследие можно увидеть в радикальном периодическом издании Томаса Джонатана Вулера Черный карлик, примеры газет и журналах Карлайла, радикальных работах Уильяма Коббетта, Периодические издания Генри Хетерингтона, Penny Papers и Poor Man's Guardian, работы чартиста Уильяма Ловетта, газеты и книги Джорджа Холиоука на Оуэнизм и вольнодумец Новый реформатор Чарльза Брэдло. Спустя столетие после публикации «Эпохи разума» риторика Пейна все еще использовалась: Джордж Уильям Фут »s« Библейский справочник (1888 г.)... систематически обрабатывает главы и стихи, выявить «Противоречия», «Абсурды» »,« Зверства »и« Непристойности », в точности так, как это было в« Веке разума »Пейна». Журнал Вольнодумец (основанный в 1881 году Джорджем Футом) утверждал, как и Пейн, что «абсурд веры» можно «убить смехом».
Эпоха Причина, несмотря на хавин g был написан для французов и почти не повлиял на революционную Францию. Пейн писал, что «народ Франции с головой впадал в атеизм, и я перевел эту работу на их родной язык, чтобы остановить их в этой карьере и привязать их к первой статье... веры каждого человека, у которого есть хоть какое-то вероучение. все - я верю в Бога »(курсив Пейна). Параметры Пейна уже были распространены и доступны во Франции; в каком-то смысле они уже были отвергнуты.
Еще во Франции Пейн вместе с пятью другими семьями сформировал Церковь теофилантропии, гражданскую религию, которая считала своей центральной догмой, что человек должен поклоняться Божьей мудрости и доброте и в максимальной возможной степени подражать этим божественным атрибутам. В церкви не было ни священника, ни священника, и традиционная библейская проповедь была заменена научными лекциями или проповедями по учениям философов. Он отметил четыре праздника в честь Св. Винсент де Поль, Джордж Вашингтон, Сократ и Руссо. Сэмюэл Адамс сформулировал цели этой церкви, когда писал что Пейн стремился «обновить эпоху, внушив молодым людям страх и любовь к Божеству и всеобщую благотворительность». Церковь закрылась в 1801 году, когда Наполеон заключил конкордат с Ватиканом.
Томас Джефферсон, которого часто называют американцем деист В США Штатах Эпоха Разума сначала вызвала деистическое «возрождение», но затем подверглась злобной атаке и в степени была забыта. Теодор Рузвельт более чем сто лет спустя оскорбил Пейна настолько, что его все еще можно было обвинить в «маленьком грязном атеисте»
В конце 18 века Америка созрела для Аргументы Пейна. Итан Аллен опубликовал первую американскую защиту деизма, «Разум, единственный оракул человека» (1784 г.), но деизм оставался прежде всего философией образованной элиты. Такие люди, как Бенджамин Франклин и Томас Джефферсон придерживались его принципов, но в то же время утверждали, что религия служит полезной цели «социального контроля». Только после публикации более занимательного и популярного произведения Пейна деизм проник в средний и низший классы Америки. Общественность была восприимчива отчасти, что одобряла светские идеалы Французской революции. «Эпоха разума» вышла из 17 изданий и была продана тысячами копий в своих Штатах. Элиху Палмер, «слепой священник-ренегат» и самый верный последователь Пейна в Америке, продвигал деизм по всей стране. Палмер опубликовал то, что стало «библией американского деизма», «Принципы природы», основал деистические общества от штата Мэн до Джорджии, построил Храмы разума по всей стране и основал две деистические газеты, для которых Пейн в итоге составил семнадцать эссе. Фонер писал: «Эпоха разума стала самой популярной деистской работой из когда-либо написанных... До Пейна можно было быть одновременно христианином и деистом; теперь такое религиозное мировоззрение стало практически несостоятельным ». Пейн представил массам деизм, и, как и в Британии, образованная элита опасается последствий попадания такого материала в руки стольких людей. Их страх помог вызвать ответную реакцию, которая вскоре последовала.
Практически сразу после этого деистического подъема началось Второе Великое Пробуждение. Джордж Спатер объясняет, что «отвращение, которое испытывал к« Эпохе разума », Пейна и к другим антирелигиозным идеям, было велико, что до конца восемнадцатого века Америка началась крупная контрреволюция». К 1796 году каждый студент Гарварда получил копию опровержения Уотсона «Эпохи разума». В 1815 году Парсон Уимс, ранний американский романист и моралист, опубликовал «Месть Бога против прелюбодеяния», в котором один из главных персонажей «был обязан ранним падением читать« ВРЕМЯ РАЗУМА БОЛИ ». «Развратный» текст Пейна приводит молодого человека к «смелой клевлевете на библию» до того, что он «отбросил старую добрую семейную библию своего отца и в поисках более эффективного руководства к удовольствиям вступил в ВЕК РАЗУМА!»
Пейн не мог опубликовать часть III «Века разума в Америке» до 1807 г. из-за глубокой антипатии к нему. Провозглашенный всего территории годами ранее как герой американской революции, Пейн подвергся критике в прессе и назван «мусорщиком фракции», «грешником с лихорадкой» [sic ] жулик »,« мерзкая рептилия », « полулюдей-архизверь »,« объект отвращения, отвращения, абсолютной ненависти для каждого порядочного человека, кроме президента Соединенных Штатов [Томаса Джефферсона] ». В октябре 1805 года Джон Адамс написал своему другу Бенджамину Уотерхаусу, американскому врачу и ученому:
Я желаю, чтобы вы, как и вы, называли это Эпохой легкомыслия, и Не возражайте, если вы назвали это Эпохой Безумия, Порока, Безумие, Жестокости, Демонов, Буонапарта [sic ], Тома Пейна, или Эпохой Горящего Клейма из Бездонной Ямы, или как-нибудь иначе, кроме Эпохи разума. Я не знаю, оказал ли какой-либо человек в мире большее влияние на его жителей или дела за последние тридцать лет, чем Том Пейн. Не может быть более сурового сатира [sic ] в эпоху. Такая дворняга между свиньей и щенком, рожденная кабаном от суки-волка, никогда прежде и ни в какую эпоху в мире не подвергалась жестокому обращению человечества, чтобы пройти через такую коварную карьеру. Назовите это тогда Эпохой Пейна.
Адамс рассматривал Эпоху Разума Пейна не как воплощение Просвещения, а как "предательство" его. Несмотря на все эти нападки, Пейн никогда не колебался в своих убеждениях; когда он умирал, к нему пришла женщина, заявив, что Бог повелел ей спасти его душу. Пейн отпустил ее тем же тоном, что и в «Эпохе разума»: «Пух, пух, это неправда. Тебя не посылали с таким дерзким сообщением... Пшоу, Он не стал бы посылать такое глупое уродство.
Эпоха разума в значительной степени игнорировалась после 1820 года, за исключением радикальных групп в Британии и вольнодумцев в Америке, таких как Роберт Г. Ингерсолл и американский аболиционист Монкюр Дэниел Конвей, который редактировал его работы и написал первую биографию Пейна, получившую положительную оценку The New York Times. Только после публикации книги Чарльза Дарвина Происхождение видов в 1859 году и широкомасштабного отказа от буквального чтения Библии, вызванного этим в Британии, многие из идей Пейна идеи приживаются. Как сказал писатель Марк Твен : «До Гражданской войны требовалось от храброго человека признаться, что он читал« Эпоху разума »... Я прочитал ее впервые, когда был пилотом-детенышем, прочел ее со страхом. и колеблется, но поражается его бесстрашию и удивительной силе ». Критика Пейном церкви, монархии и аристократии наиболее отчетливо проявляется в книге Твена Янки из Коннектикута при дворе короля Артура (1889).
Текст Пейна до сих пор публикуется, один из немногочисленные религиозные тексты 18-го века будут широко доступны. Его послание до сих пор находит отклик, о чем свидетельствует Кристофер Хитченс, который заявил, что «если права человека будут поддерживаться в темное время, нам потребуется век разума». Его книга 2006 года о правах человека заканчивается утверждением, что «в то время... когда и права, и разум подвергаются нескольким видам открытых и тайных атак, жизнь и творчество Томаса Пейна всегда будут быть частью арсенала, от которого нам придется зависеть ».
| DUPLICATE_url =() | Wikisource содержит оригинальный текст, относящийся к этой статье: Эпоха разума |
Эпоха разума аудиокнига в общественном достоянии LibriVox 