Войти
| Манилал Маганлал Врач | |
|---|---|
 c. 1911 г. | |
| Родившийся | 28 июля 1881 г. Барода, Гуджарат, Британская Индия |
| Умер | 8 января 1956 г. Бомбей, Индия |
| Образование | MA, LLB |
| Занятие | Юрист |
| Супруг (а) | Джаякумари Деви |
| Дети | Сыновья: Мадхусудха, Лалитмохан (умерший), Индубхушан М. Доктор (умерший) Дочь: Аванидеви (умерший) |
| Родители) | Отец: Маганлал |
Доктор Манилал Маганлал (28 июля 1881 - 8 января 1956) был британским индийским адвокатом и политиком, который побывал во многих странах Британской империи, включая Фиджи, Маврикий и Аден, оказывая юридическую помощь местному этническому индейскому населению. Он встретил Ганди, который попросил его поехать на Маврикий, где он представлял индомаврикийцев в суде и редактировал газету The Hindustani. Позже Ганди сообщил ему о необходимости иметь адвоката на Фиджи, и он прибыл на Фиджи в 1912 году. На Фиджи он также представлял индофиджийцев в суде, основал газету Indian Settler и основал организацию для индейцев Фиджи, известную как Indian Imperial Ассоциация. В 1916 году, когда его обошли стороной для выдвижения в Законодательный совет Фиджи, его отношения с правительством Фиджи ухудшились. Правительство обвинило его в насилии и саботаже забастовки 1920 года и депортировало его. Ему запретили заниматься юридической практикой в нескольких британских колониях. Позже ему удалось заниматься юридической практикой в Адене, Сомали, и в штате Бихар в Индии, но последние дни он провел в Бомбее.
Доктор Манилал Маганлал родился 28 июля 1881 года в Бароде, Гуджарат, Индия. Его фамилия, доктор, произошла от профессии его отца. Его отец, Маганлал, заведовал государственной психиатрической больницей. Его настоящее имя - Манилал Маганлал Шах. Манилал окончил Бомбейский университет со степенью бакалавра права в 1903 году и магистра в 1904 году. Затем он отправился в Лондон в качестве студента адвокатуры в 1905 году. В Лондоне он стал активным членом Общества самоуправления и регулярно писал статьи «Индийскому социологу». В Индийском доме он познакомился с другими индийскими борцами за свободу. В 1906 году Манилал познакомился с М.К. Ганди, который узнал о тяжелом положении индейцев на Маврикии. Ганди беспокоило как обращение с индийскими рабочими, так и их неорганизованность в отстаивании своих прав как граждан Британской империи. В ответ на свой визит он отправил Манилала Доктора на Маврикий, чтобы помочь рабочим улучшить их социальное и политическое положение.
Манилал прибыл на Маврикий 11 октября 1907 года и начал работать адвокатом. 11 октября на Маврикии отмечается День Манилала. Вскоре он столкнулся с судьей Верховного суда, когда тот отказался снять туфли и тюрбан (Манилал носил головной убор в стиле парси) при входе в суд, указав, что это разрешено в высоких судах Бомбея и Мадраса. Дело было передано губернатору, который издал приказ, разрешающий использование обуви и тюрбанов в судах Маврикия. Раньше с индейцами на Маврикии обращались сурово, всегда давая максимальное наказание за любое преступление, в то время как европейцы получали номинальное наказание или штрафовали только за серьезные правонарушения. Манилал призвал к балансу между преступлением и наказанием. Впервые индо-маврикийцы нашли адвоката, на которого они могли положиться, и вскоре он был принят в качестве их лидера. В случае с индейцами, работающими по контракту в поместье Лабурдонне, индийские рабочие разыскали Манилала, чтобы тот поехал с ними в Офис Защитника в Порт-Луи. Затем, когда дело дошло до суда, Манилал представлял четырех индейцев, обвиненных в ранении с предчувствием. Из четырех обвиняемых рабочих трое были признаны виновными и приговорены к двум годам каторжных работ. Учитывая характер правосудия Маврикия в то время, «кажется очевидным, что, если бы они не были должным образом представлены на суде, было бы признано большее число виновных и, возможно, более длительные приговоры».
Он уехал из Маврикия в Бомбей 28 ноября 1910 года, чтобы принять участие в ежегодном заседании Индийского национального конгресса.
15 марта Манилал выпустил еженедельную газету The Hindustani под девизом: «Свобода людей! Братство людей !! Равенство рас !!!». Сначала он был опубликован на английском и гуджарати, но вскоре гуджарати был заменен хинди, чтобы привлечь внимание масс. В этой газете он хотел подчеркнуть важность общего наследия индейцев и общих интересов, независимо от религии или статуса торговца или рабочего. Газета несколько раз подвергалась штрафам за редакционные статьи и репортажи о судебных делах, но продолжала выходить даже после отъезда Манилала. Манилал пытался вызвать во всем мире сочувствие к страданиям индо-маврикийцев, регулярно отправляя письма в зарубежные газеты. После того, как Манилал покинул Маврикий, большую часть его работы взяли на себя Пандит Кашинатх Кистое и Арья Самадж.
Где-то в 1911 году Манилал поехал в Лондон, где провел много времени с доктором Прандживаном Мехтой, близким другом Ганди. Там он привязался к дочери доктора Мехты, Джаюнквару, и обручился. Вполне вероятно, что Манилал ненадолго вернулся на Маврикий, чтобы закрыть свои дела, прежде чем отправиться в Дурбан, Южную Африку, чтобы проконсультироваться с Ганди.
11 октября 1911 года, через несколько недель после прибытия в Дурбан, он женился на Джаякумари Деви (Джекибен). Ганди поощрял его заниматься юридической практикой в Южной Африке, но Манилал хотел принять участие в дебатах в Конгрессе, призывающих к отмене контракта. Он присутствовал на 26-й ежегодной сессии Конгресса и поддержал предложение о прекращении договора.
В 1911 году после сильного урагана, который принес много лишений индейцам Фиджи в Центральном округе Фиджи, была создана Британская индийская ассоциация Фиджи. Ассоциация обсудила жалобы, такие как отсутствие образованного руководства среди индийцев и зависимость от европейских юристов, и уполномочила Тотарама Санадхью написать письмо Ганди с просьбой отправить индийского адвоката на Фиджи. Ганди был тронут этим призывом и опубликовал его в газете Indian Opinion, откуда он привлек внимание Манилала на Маврикии. Манилал обменялся письмами с Тотарамом Санадхья, который организовал сбор денег для оплаты проезда и юридических книг Манилала, а также принял меры для его пребывания на Фиджи. Манилал встретился с Ганди в Дурбане, но Ганди, несмотря на свое первоначальное нежелание, согласился освободить Манилала.
Манилал прибыл в Суву 27 августа 1912 года. Его приветствовали сотни людей, некоторые из которых путешествовали на большие расстояния. Репортеры газет также присоединились к толпе, так как это было радостным событием для индейцев Фиджи. Манилалу вручили приветственное письмо, в котором он также умолял улучшить условия жизни индейцев. Коренные фиджийцы также приветствовали Манилал на церемонии, состоявшейся три дня спустя, на которой присутствовало около 700 фиджийцев. Фиджийские мужчины и женщины пели и танцевали, приветствуя его, а дочь высокого вождя украсила его гирляндой. Фиджийцы произнесли речи, и Сэм Мустафа перевел их с фиджийского на английский.
Манилал основал юридическую практику, защищал индейцев за небольшие деньги и писал для них письма и петиции. Правительство относилось к нему с подозрением и подозревало, что он является агентом Ганди на Фиджи, но все же консультировалось с ним по делам Индии. Первоначально Манилал тихо работал, чтобы помочь индейцам, и случай Вирасвами является примером его успеха на Фиджи. Вирасвами был образованным молодым человеком, которого завербовали в Мадрасе при том понимании, что он будет работать почтальоном в правительственном учреждении. Когда он прибыл на Фиджи в октябре 1911 года, его отправили работать с CSR. Первоначально он работал телефонистом, но когда он пожаловался, что ему не дали обещанную работу, его отправили работать на тростниковое поле. Он написал в IIA, и Манилал направил свое дело в Лондонское общество борьбы с рабством. Общество обратилось в Управление по делам колоний, и Вирасвами смог купить свою свободу и устроиться на работу за пределами системы контрактов. Правительство, вместо того чтобы отчитать CSR и иммиграционную службу, выразило недовольство Манилалом.
В 1915 году ряд индейцев обратились к губернатору с ходатайством о назначении Манилала своим представителем в законодательном совете. Губернатор ответил, что интересы Индии были должным образом учтены, но он был готов удовлетворить просьбу, если можно будет найти индийца с требуемой квалификацией и правительство Индии поддержит это требование. На основании рекомендации Индии губернатор в 1916 году назначил Бадри Махараджа представлять индейцев в Законодательном совете. Эта номинация не пользовалась популярностью среди индейцев Фиджи, и со всей колонии были отправлены петиции с просьбой к правительству пересмотреть свой выбор. Даже Fiji Times считала Манилала лучшим человеком для Совета, чем Бадри Махарадж. Правительство проигнорировало эти протесты, заявив, что Манилал не имеет права быть выдвинутым, поскольку он родился в Бароде и не является британским подданным.
Он регулярно писал статьи для индийской прессы по вопросам, касающимся Фиджи, а в 1917 году был редактором английского раздела первой газеты, издаваемой на Фиджи индейцами, Indian Settler. 2 июня 1918 года он сыграл важную роль в создании Индийской имперской ассоциации (IIA) Фиджи (преемницы Британской индийской ассоциации) в Суве. Целью ассоциации было «следить за интересами и помогать в общем улучшении индийской общины на Фиджи». Как президент IIA, Манилал писал Ганди, другим индийским лидерам и Британской лейбористской партии о печальном положении индийских наемных рабочих на Фиджи. CF Andrews и WW Pearson были отправлены на Фиджи для расследования жалоб. Манилал представил материалы для своего отчета, опубликованного 29 февраля 1916 года, в котором сообщалось о плачевных условиях жизни наемных рабочих и об отсутствии у них доступа к образованию и медицинским учреждениям.
Манилал был вольнодумцем, но в целом придерживался социалистических взглядов. Он не был религиозным, но считал, что Арья Самадж - лучшая секта для бескастового индийского общества, которое развивалось на Фиджи. Он верил в развитие своей общины, и когда некоторые европейцы предложили создать федерацию Фиджи и Новой Зеландии, Манилал через Индийскую имперскую ассоциацию распространил петицию о присоединении Фиджи к Индии, поскольку будущее страны зависело от ее индийского населения.
Отношения между Манилалом и правительством ухудшились, когда он попытался подать заявку на фиджийскую землю для строительства офиса в Наусори. Его заявка была отклонена, но он заключил соглашение с фиджийскими владельцами и начал строительство. Ему приказали уйти, а за невыполнение оштрафовали на 10 фунтов. Манилал был огорчен этим инцидентом, и 24 сентября 1919 года Индийская имперская ассоциация приняла резолюцию, осуждающую правительство за то, что оно не позволило ему строить, когда сами европейцы приобрели землю незаконным путем. Он также отправил телеграмму об этом инциденте Эндрюсу, который опубликовал ее в индийской прессе. 26 декабря 1919 года Ассоциация организовала конференцию в ратуше Сувы под председательством Манилала, на которой был принят ряд резолюций, включая призыв к независимости Индии, сочувствие жертвам резни в Пенджабе и другие резолюции, касающиеся индейцев Фиджи..
15 января 1920 года индийские рабочие, нанятые Департаментом общественных работ в Суве, объявили забастовку, потому что их рабочее время было увеличено с 45 до 48 часов в неделю и они хотели получить более высокую заработную плату. Манилал успокоил тех рабочих, которым угрожали их работодатели, и успокоил других, которые хотели преподать саботажникам урок. Он провел митинги в Суве и Наусори, на которых забастовщики вновь заявили о своем требовании повышения заработной платы на 5 шиллингов. Встречи были настолько мирными, что генеральный инспектор полиции направил Манилалу сообщение, в котором поблагодарил его и выразил признательность за тихое и упорядоченное проведение митинга бастующих.
Джаюнквар, жена Манилала, также принимала активное участие в забастовке, призывая индийцев не возвращаться к работе и организовывая индийских женщин. После того, как митинг в Суве, организованный Джаюнкваром, был жестоко разогнан полицией, ситуация ухудшилась. К 11 февраля все европейцы призывного возраста оказались под ружьем. Телефонные провода между Сувой и Наусори были перерезаны, и на мосту Рева произошло столкновение между индейцами и европейскими спецконстеблями с закрепленными штыками. 12 февраля прибыл новозеландский отряд из 60 солдат с пулеметами, а из Англии прибыл военный корабль. 13 февраля полиция и армия задержали группу индейцев у моста Самабула. Индейцы хотели поехать в Суву, чтобы купить припасы и повидаться с заключенными. Когда индейцы не подчинились приказу разойтись, в полицию обратились с дубинками. Индейцы оказали сопротивление, используя палки и камни, и полиция открыла огонь по толпе. Несколько человек были ранены с обеих сторон, но трое индейцев были ранены из пистолета, один из которых скончался.
После инцидента на мосту Самабула бастующие постепенно начали возвращаться к работе. Историки спорят о причинах прекращения забастовки. Скорее всего, это была комбинация причин, которые включали присутствие большого числа вооруженных сотрудников службы безопасности и готовность правительства использовать смертоносную силу, ранее призыв г-жи Манилал к тем работникам, которым была повышена заработная плата, вернуться к работе, неспособность рабочих отказаться от оплачиваемой работы в течение длительного периода из-за их и без того плохого финансового положения и предупреждения забастовщиков Бадри Махараджа (на митинге в Наусори 15 февраля) об опасности быть ведомыми агитаторами.
Хотя Манилал не был в Суве, когда началась забастовка, и у правительства не было достаточных доказательств, чтобы обвинить его в подстрекательстве к мятежу, оно использовало Указ о мире и добросовестном порядке 1875 года, чтобы запретить ему, его жене и двум другим лидерам забастовки, Харпалу Махараджу и Фазиль Хан из провинции Вити-Леву, Овалау или Макуата. Поскольку это были основные районы поселения индейцев и единственные места, где индейцы могли зарабатывать себе на жизнь, это фактически было равносильно депортации. Манилал был отправлен на остров Нукулау в ожидании корабля в Новую Зеландию. Из Нукулау Манилал направил ряд писем с жалобами государственному секретарю по делам колоний и подписал одно письмо с «Императорским университетом, Экзаменационный зал Кули, Нукулау». Были организованы петиции, подписанные тысячами индийцев с просьбой, чтобы Манилал отправил не быть изгнанным, поскольку он был их лидером, и что они не могут продолжать оставаться, если Манилал будет изгнан.
Манилал покинул Фиджи 15 апреля 1920 года. Колониальное правительство продолжало преследовать Манилала после его отъезда с Фиджи. Ему не разрешили заниматься юридической практикой в Новой Зеландии. Ходатайство Манилала о приеме в качестве барристера и солиситора в Новой Зеландии было отклонено судом полного состава Верховного суда в 1921 году. Оклендское Оклендское юридическое общество выступило против его прошения на том основании, что он не подходил по характеру, учитывая его роль в качестве "премьер-министра". движитель »в забастовке 1920 года. Суд не принял объяснение Манилала и вместо этого поддержал доказательства колониальных властей (включая г-на Скотта, члена Законодательного совета, а также адвоката Короны в судебном преследовании 200 бастующих рабочих), что Манилал был «главным образом причиной указанное индийское волнение ". Его переписка контролировалась. К.Ф. Эндрюс сообщил Ганди, что в документе, который Манилал прислал ему из Новой Зеландии, было вырезано 4 или 5 разделов (предположительно содержащих информацию о Фиджи). Ему уже было отказано в разрешении на практику в Австралии и в разрешении на практику на Цейлоне (Шри-Ланка), и даже в Индии ему не разрешили практиковать в Высоких судах Бомбея и Мадраса. Британское правительство даже исключило его имя из списка адвокатов. Ганди отмечал, что «Империя, которая требует такого расчетливого преследования человека, даже не пытаясь доказать что-либо против него, заслуживает только распада». Наконец, Высокий суд Патны разрешил ему заниматься практикой в судах низшей инстанции Бихара и Ориссы, поскольку он имел степень бакалавра права индийского университета. После долгих скитаний он основал юридическую практику в Гайе, Бихар, в 1922 году.
Вскоре Манилал стал регулярным корреспондентом английского журнала Socialist в Бомбее. Вскоре он был вовлечен в социалистическую деятельность и вошел в контакт с коммунистами, которые пытались организовать в Индии. Идея М. Н. Роя о партии для масс понравилась Манилалу, но он был против идеи проникновения в Конгресс. Он присутствовал на Конгрессе Гая в 1923 году и вскоре после этого издал манифест Индийской партии труда и кисана. Вскоре это было использовано в качестве модели коммунистами, с которыми был связан Манилал. Неудивительно, что он привлек внимание властей и некоторое время защищал других, разделявших его собственные левые идеи. Ему не нравилось соперничество между индийскими лидерами, и он продолжал искать возможности извне. Он попытался обосноваться в Пенанге (Малайзия), но министр по делам колоний Сингапура предупредил, что ему не позволят приземлиться там. Его мечта о жизни профессионального адвоката осуществилась, когда главный судья Адена (с которым он учился в Лондоне) попросил его приехать и практиковать там после того, как заверил колониальные власти, что он не будет там проблемой, поскольку не было никаких договоров об условиях договора. система в Адене.
Он продолжал служить народу Адена и Сомалиленда (1935–1940), но революционное и радикальное рвение, казалось, оставило его. Он посетил Маврикий в 1950 году, где его встретили с энтузиазмом. В 1953 году он вернулся в Индию (из Адена) и жил в Бомбее до своей смерти 8 января 1956 года.
