Войти
| Эрл Хейг | |
|---|---|
 фельдмаршал лорд Хейг | |
| Псевдоним () | «Мастер поля». «Мясник с Соммы». «Мясник» Хейг |
| Родился | (1861-06-19) 19 июня 1861 г.. Шарлотт-Сквер, Эдинбург, Шотландия |
| Умер | 29 января 1928 (1928-01-29) (66 лет). 21 Prince's Gate, Лондон, Англия |
| Приверженность | Соединенное Королевство |
| Служба / филиал | Британская армия |
| Годы службы | 1884 - 1920 |
| Звание | Фельдмаршал |
| Командование | (1915–1919). Первая армия (1914–15). I корпус (1914). Командование Олдершота (1912–14). Начальник Генерального штаба в Индии (1909–12). 17-е Уланы (1901–03). 3-я кавалерийская бригада (1900) |
| Битвы / войны | Махдистская война. Вторая англо-бурская война. Первая мировая война |
| Награды | Рыцарь Орден Чертополоха. Кавалер Большого Креста Ордена Бани. Член Ордена За заслуги. Рыцарь Большого Креста Королевского Викторианского Ордена. Рыцарь-командующий Ордена Индийской Империи. Упоминается в депешах. По лный список |
Фельдмаршал Дуглас Хейг, 1-й граф Хейг, KT, GCB, OM, GCVO, KCIE (; 19 июня 1861 г. - 29 января 1928 г.) был старшим офицером британской армии. Во время Первой мировой войны он командовал (BEF) на Западном фронте с конца 1915 года до конца войны. Он был командиром битвы на Сомме, битвы при Аррасе, третьей битвы при Ипре (Пасшендале), немецкого весеннего наступления и последнее Стодневное наступление.
Хотя он приобрел благоприятную репутацию в первые послевоенные годы, а его похороны превратились в национальный траура, с 1960-х годов Хейг стал объектом критики за его руководство во время Первой мировой войны. Он получил прозвище «Мясник Хейг» из-за двух миллионов британских потерь, понесенных под его командованием. Канадский военный музей комментирует: «Его эпические, но дорогостоящие наступления на Сомме (1916 г.) и Пассчендале (1917 г.) стали синонимом кровавой бойни и тщетности сражений Первой мировой войны. "С другой стороны, некоторые историки считают Стодневное наступление 1918 года - совместные усилия союзников под руководством Фоша, положившие конец войны - и, в частности, британский вклад в нее, как одна из величайших
Генерал-майор сэр Джон Дэвидсон, один из биографов Хейга, высоко оценил руководство Хейга, и с 1980-х годов многие историки утвержддали, Недоброжелатели командира не смогли принять новой тактики и технологий силами под его командованием, которую британские войска сыграли в союзной победе 1918 года.
Хейг родился в доме на Шарлотт-сквер, Эдинбург (но с почтовым адресом Улица Надежды 19, переулок на юго-запад; табличка существует). Его отец Джон Ричард Хейг - алкоголик - считался «торговцем», будучи главой успешной Haig Haig завода по производству виски, он имел доход в 10 000 фунтов стерлингов в год (1 160 000 фунтов стерлингов в год). 2018), огромная сумма на тот момент. Его мать, Рэйчел (дочь Хью Вейча из Стюартфилда), была из дворянской семьи, попавшей в стесненные обстоятельства. Двоюродная сестра Рэйчел, Вайолет Вейтч, была матерью драматурга, композитора и исполнителя Ноэля Кауарда. Семейный дом был Haig House в Windygates, Fife.
Образование Хейга началось в 1869 году, когда он в пансионе школы мистера Бейтсона в Клифтон-Банке, Сент-Эндрюс. Позже, в 1869 году, он перешел в Эдинбургскую университетскую школу, а затем в 1871 году в Оруэлл-Хаус, подготовительную школу в Уорикшире. Затем он учился в Клифтонском колледже. Оба родителя Хейга умерли к тому времени, когда ему было восемнадцать.
После тура по США со своим братом Хейг изучал политическую экономию, древнюю историю и французский язык. Литература в Brasenose College, Оксфорд, 1880–1883. Он посвящал много времени общению - он был членом Буллингдонского клуба - и конному спорту. Он был одним из лучших молодых наездников Оксфорда и быстро попал в университетскую команду по поло . Во время учебы он был инициирован как масон в Elgin’s Lodge в Левен № 91 в Левен, Файф, получив первую и вторую степени масонства. В 1920 году граф Эглинтон призвал Хейга завершить его масонское продвижение, и он вернулся в свою ложу, чтобы получить третью степень, проява служа Досточтимым Мастером ложи с 1925 по 1926 год. Он стал офицером Великой Ложи Шотландии.
Несмотря на то, что он сдал последний экзамен в Оксфорде (требование для поступающих в университет Сандхерста), он не имел права на получение ученой степени, так как он пропустил семестр из-за к (23), чтобы начать офицерскую подготовку в Королевском военном колледже в Сандхерсте, куда он поступил в январе 1884 года. поступив в университет, Хейг был значительно старше учеников его класса в Сандхерсте. Он был старшим младшим офицером, был награжден Мечами Ансона и отключился первым в порядке заслуг. Он был назначен лейтенантом в 7-й (Королевский) гусарский 7 февраля 1885 года.
Мемориальная доска на месте рождения графа Хейга, Шарлотт-сквер, Эдинбург В начале своей военной карьеры Хейг играл в поло за Англию во время турне по Соединенным Штатам (август 1886 г.). Он занимался энтузиастом поло всю свою жизнь, занимая пост председателя комитета остав по поло Херлингема его реорганизации в мае 1914 года до 1922 года. Он также будет президентом комитета армейского поло и основателем Индийской ассоциации поло.
<418 Затем Хейг проходил зарубежную службу в Индии (отправлен в ноябре 1886 г.), где он был назначен адъютантом полка в 1888 г. Он был в некотором роде приверженцем дисциплины, но также произвел впечатление на начальство своими административными навыками и анализом недавних тренировочных упражнений. Он был повышен до капитана 23 января 1891 года.Хейг покинул Индию в ноябре 1892 года, чтобы подготовиться к вступительным экзаменам в Колледж персонала в Кемберли, который он сдал в июне 1893 года. Был помещен в число 28 лучших кандидатов (количество мест, присуждаемых на экзамене), ему не было присуждено место, так как он не сдал обязательную работу по математике. Он скрывал эту неудачу до конца своей жизни и позже (примерно в 1910 году) рекомендовал отказаться от работы по математике в качестве требований. Генерал-адъютант сэр Редверс Буллер отказался присудить Хейгу одно из четырех номинированных мест, сославшись на его дальтонизм, несмотря на то, что Хейг перепроверил з немецким окулистом и несмотря на блестящие отзывы Хейга. от различных старших офицеров, некоторых из них лоббировали Хейг и его сестра. Было высказано предположение, что Буллер искал объяснение (дальтонизм, экзамен по математике), чтобы уступить место пехотному офицеру.
Хейг ненадолго вернулся в Индию (по пути он нашел время, чтобы написать сорокастраничный отчет о маневрах французской кавалерии в Турене) в качестве заместителя командира эскадры, которой он сам командовал в 1892 году, вернулся в Соединенное Королевство в качестве адъютанта сэру Киту Фрейзеру., Генеральный инспектор кавалерии. Фрейзер был одним из тех, кто лоббировал поступление Хейга в Колледж персонала, и в конце 1894 года его выдвинули окончательно, что в то время было обычной практикой для многообещающих кандидатов. Ожидая своего места, он отправился в Германию, чтобы доложить об маневрах кавалерии, а также служил штабным офицером полковнику Джону Френчу (с которым он познакомился в ноябре 1891 года, когда Френч был командиром 19-го гусарского полка) на маневрах. Карьеры Френча и Хейга должны быть переплетены в течение следующих двадцати пяти лет, и Хейг помог Френчу написать руководство по кавалерии, опубликованное в 1896 году.
Хейг поступил в Колледж персонала, Кемберли в 1896 году., где он явно не пользовался популярностью среди своих сверстников. Например, они выбрали Алленби как Мастер охоты за драконами, несмотря на то, что Хейг был лучшим наездником. Хейг произвел впечатление на главного инструктора, подполковника Г.Ф. Р. Хендерсона, и закончил курс, оставив его в 1897 году. Некоторые авторы (например, Travers 1987) критиковали Камберли за его старомодный учебный план, который особенно повлиял на Хейга, поскольку он был поглощен доктриной. а не оригинальный мыслитель. Хейга учили, что победа должна исходить от победы над основной армией врага в бою, и что, как и в наполеоновской войне, истощение («изнурительная битва») было просто прелюдией к выделению резервов для решающего победа на поле боя ; Следы этой мысли можно увидеть на Лоосе и Сомме. Большое внимание уделяется моральному духу и мобильности, а также преследованию конницы Мурата после Иенской кампании Наполеона 1806. Хотя Гражданская война в США была изучена, акцент был сделан на мобильной кампании Стоунволла Джексона в долине Шенандоа, а не на ее более изнуряющем характере.
В начале января Эвелин Вуд (ныне генерал-адъютант) выбрала Хейга в качестве одного из трех недавних выпускников колледжа, по просьбе Китченер для кампании в Махдистской войне в Судане. Возможно, он был выбран для наблюдения за Китером, поскольку Вуд ему сообщить ему откровенно и конфиденциально. Хейгу не требовал особой поддержки, чтобы (в частном порядке) критиковать начальство - особенно он критиковал диктаторские привычки Китченера. Силы Китченера были англо-египетскими, и Хейгу требовалось официально присоединиться к египетской армии, большинству офицеров которой были британцами. Планировалось, что он обучит и возьмет на себя командование египетской кавалерийской эскадрой, но этого не произошло, так как Китченер не хотел, чтобы командные перестановки были неизбежны. В отличие от многих британских офицеров, Хейг считал, что египтяне могут стать хорошими солдатами, если их правильно обучать и вести. Все еще не имея официальной позиции, но сопровождавший кавалерию, Хейг впервые участвовал в перестрелке к югу от Атбары (21 марта). В своем отчете Вуду о перестрелке Хейг прокомментировал отсутствие британских пулеметов. Позже его критиковали за неспособность оптимизировать использование пулеметов, но Хейг специально приехал в Энфилд, чтобы изучить Maxim Gun, и на протяжении всей кампании комментировал его ценность.
Четыре дня спустя он был назначен штабным офицером кавалерийской бригады бревета подполковника Бродвуда. Хейг отличился во втором бою, битве при Нухейле (6 апреля), где он руководил передислокацией эскадрилий для защиты тыла, а затем начал фланговую атаку, поскольку Бродвуд занят на передовой. Он присутствовал на битве при Атбаре (8 апреля), после которого он раскритиковал Китченера за то, что он начал лобовую атаку, не взяв дервишей во фланг. После Атбары Китченер получил подкрепление, а Хейг получил собственный эскадрилью, который он командовал в Омдурмане (в резерве во время битвы, во время флангового марша в город). 15 ноября 1898 года он получил звание бревет майор.
Хейг вернулся в Соединенное Королевство, надеясь на должность в военном министерстве, но вместо этого был назначен (май 1899 г.) бригадным майором 1-й кавалерийской бригады в Олдершоте.
Хейг недавно одолжил 2500 фунтов стерлингов (в рамках официальных контрактов с процентами) командиру бригады Джону Френчу, чтобы покрыть его убытки от спекуляций с добычей полезных ископаемых в Южной Африке. Ссуда позволила Френчу сохранить свою комиссию. 26 июня 1899 г. Хейг был повышен до основного звания майора. Вскоре Хейг был назначен заместителем помощника генерал-адъютанта (сентябрь 1899 г.), а затем помощником генерал-адъютанта (т. Е. Главным штабным офицером) бригадных сил Френча, которые были отправлены в англо-бурская война. Он принял участие в первом сражении французов, Elandslaagte (18 октября, недалеко от Ледисмита). Френчу и Хейгу было приказано покинуть Ледисмит, когда началась четырехмесячная осада, чтобы возглавить новую кавалерийскую дивизию, прибывшую из Соединенного Королевства. Двое мужчин сбежали на последнем поезде, чтобы покинуть Ледисмит (2 ноября 1899 г.), лежа, когда он проходил сквозь вражеский огонь.
Как и в Судане, Хейг продолжал скептически относиться к важности артиллерии, придерживаться своего мнения об интервью с вражескими пленными.
После операций генерал-майора Френча Колсберга по защите Капской колонии Фредерик Робертс, недавно прибывший в качестве командира - главнокомандующий, назначил своего протеже полковника графа Эрролла из-за протестов Френча на должность помощника генерал-адъютанта кавалерийской дивизии вместе с Хейгом, которому была обещана эта должность (и местное звание подполковника), как его заместитель. Кавалерия играла ведущую роль на этом этапе войны, в том числе рельеф Кимберли (15 февраля 1900 г.), который показал впечатляющую атаку британской кавалерии на Клип-Дрифт. Хейгу на короткое время (21 февраля 1900 г.) было поручено командование 3-й кавалерийской бригадой, а, после того, как Эрролл был переведен на другую работу, был переведен в кавалерийскую дивизию. Дивизия Френча участвовала во взятии Блумфонтейна (13 марта 1900 г.), а затем Претории (5 июня 1900 г.). Хейг в частном порядке критиковал Робертса за потери нанесенные лошадям (истощение и недостаток корма) и людям (брюшной тиф), и считал его «глупым стариком».
После того, как Робертс выиграл обычную войну, Китченер остался ответственным за борются с бурами, перешедшими в партизанскую войну. Кавалерийская дивизия была расформирована (ноябрь 1900 г.), и Френч, с Хейгом, остававшимся его начальником штаба, был назначен командиром общевойсковых сил, охранявших территорию Йоханнесбурга, и попытался захватить вождя буров де Вет вокруг Блумфонтейна. В январе 1901 года Хейгу дали колонну из 2500 человек местного звания бригадного генерала, патрулирующую Капскую колонию и преследующую коменданта Критцингера. Как было стандартной политикой того времени, действие Хейга включает сжигание ферм (включая усадьбы, посевы и домашний скот) как часть известной британской политики выжженной земли, а также сгон женщин и детей буров в концентрационные лагеря. На всей войне сестра Хейга, Генриетта, лоббировала Эвелин Вуд, чтобы ее брат возглавил собственный кавалерийский полк, когда война закончится. Френч, вероятно, не желая расставаться с ценным помощником, порекомендовал Герберта Лоуренса на вакантное место командования 17-м уланским полком, но Робертс, теперь главнокомандующий в Британии, отверг его и передал Хейгу (май 1901 г.). Хейг смог объединить команду с командой своей собственной колонны.
По мере того, как война приближалась к концу, Хейгу пришлось найти и сопровождать лидера буров Ян Кристиан Смэтс на мирных переговорах в Веринингинге. Хейг был упомянут в депешах четыре раза за его службу в Африке (в том числе лордом Робертсом 31 марта 1900 г. и лордом Китченером 23 июня 1902 г.), и назначил его Кавалер Ордена Бани (CB) в ноябре 1900 г. Он также был повышен до основного звания подполковника 17 июля 1901 года.
По окончании Во время войны Хейг покинул Кейптаун с 540 офицерами и солдатами 17-го уланского полка на немецких войсках СС в конце сентября 1902 года. Полк должен был остаться в Южной Африке, но в конце концов вернулся домой раньше, чем планировалось. и прибыли в Саутгемптон в конце октября, когда их отправили в Эдинбург. Хейг был назначен адъютантом короля Эдуарда VII в списке почетных званий Южной Африки за октябрь 1902 года с бреветским званием полковника (таким образом, сохраняя это звание вместо того, чтобы вернуться в существенный более низкий ранг), оставаясь адъютантом до 1904 года.
Хейг продолжал в качестве командующего 17-го уланского полка до 1903 года, дислоцированный в Эдинбурге. Затем он был назначен генеральным инспектором кавалерии в Британской Индии (он предпочел бы командовать кавалерийской бригадой в Олдершоте, где теперь находился Френч Главнокомандующий (ГОК)), но сначала должен был провести год на службе в гарнизоне в Эдинбурге, пока предыдущий президент не завершил свой срок).
Военная служба Хейга принесла ему запоздалое, но быстрое продвижение по службе: был капитаном до относительно преклонного возраста тридцати семи лет, а к 1904 году он стал самым молодым генерал-майором в британской армии того времени. Он присутствовал на параде Равалпинди 1905 в честь визита принца и принцессы Уэльских в Индию. В то время большая часть энергии самых высокопоставленных британских генералов была сосредоточена на вопросе о том, следует ли обучать кавалерию атаковать с мечом и копьем (по мнению Френча и Хейга), а также использовать лошадей для передвижения. бой спешился с огнестрельным оружием. Лорд Робертс, ныне главнокомандующий британской армией, предупредил Китченера (ныне главнокомандующий, Индия ) быть «очень твердым с Хейгом» в этом вопросе (в случае, если Китченер вскоре с 1904 года отвлекся на ссору с вице-королем лордом Керзоном, который в конце концов ушел в отставку), и написал, что Хейг был «умным, способным парнем», имевшим большое влияние на сэра Джона Френча.
Находясь в отпуске из Индии, Хейг женился на Дороти Мод Вивиан (1879–1939) 11 июля 1905 года после бурногоухаживания (она впервые заметила его, когда он играл в поло в Херлингеме двумя годами ранее). Она была дочерью Хасси Креспиньи Вивиан и Луизы Дафф.
У пары было четверо детей:
Хейг использовал свой отпуск в 1905 году, чтобы лоббировать работу в военном министерстве, но предложение было отклонено Х. О. Арнольд-Форстер, государственный секретарь по вопросам войны, слишком явно полагается на королевское влияние.
Англо-бурская война вы объявили отсутствие у Британии генерального штаба и современная резервная армия. В новом либеральном правительстве (декабрь 1905 г.) Ричард Холдейн, государственный секретарь по вопросам войны реализовал рекомендации Эшера, принятые в основном уходящим консервативным правительством. В августе 1906 года Хейг был назначен директором военной подготовки Генерального штаба военного министерства. Позже Холдейн писал, что Хейг обладал «первоклассным умом генерального штаба» и «давал неоценимый совет». Хейг, в свою очередь, позже посвятил том своих депеш Холдейну, которого к тому временина выгли из офиса за якобы прогерманские симпатии в правительстве. 1915. Хотя позже они создали небольшую профессиональную армию в рамках бюджета, с политически невозможным призывом на военную службу. Несмотря на предвыборную кампанию лорда Робертса.
Реформы реорганизовали ополчение, йоменов и добровольцев в новые Территориальные силы. Хейг не терпел того, что считал старомодным мнением, и не умел вести переговоры с незнакомцами. Ополчение (на самом деле старше регулярной армии) произошло последним, и парламентским актом превратить его в особый резерв. Хейгу нужен был резерв в 900 000 человек, но Холдейн остановился на более реалистичных 300 000.
Навыки Хейга в области управления, организации обучения и инспекций лучше использовать для создания экспедиционного корпуса численностью 120 000 человек (6 пехотных дивизий и 1 кавалерия - силы, которые будут развернуты во Франции в 1914 году) в 1907 году. Как близкий к Холдейну, Хейг смог обеспечить высокий приоритет кавалерии, не артиллерии, вопреки совету лорда Робертса (теперь в отставке с должности главнокомандующего). -Шеф), взгляды которого больше не приветствовались, потому что его кампания по призыву на военную хирургическую помощь Холдейну. Записи Хейга о том, что он руководил артиллерийскими учениями, мало интересуются техническими вопросами (прицеливание, дальность, точность и т. Д.).
В ноябре 1907 года Хейга перевели на должность директора по обязанностям штаба. Он требовал, чтобы командиры принимали назначенных им штабных офицеров (а не выбирали своих по патронату), а также назначили штабных офицеров в новую Территориальную армию. «Положения о полевой службе», которые позже были очень полезны для расширения BEF в Первой мировой войне, хотя в нем все еще подчеркивалась эффективность кавалерии с мечами и копьями, а также сраженными спешенными. В это время он также заканчивал отдельную работу, «Кавалерийские исследования» (по этой теме восхищенный биограф Хейга Джеймс Маршалл-Корнуолл позже писал, что он «не был… среди пророков») и уделял много времени кавалерийским учениям. Он также участвовал в создании Императорского генерального штаба, за что его работа получила высокую оценку Холдейна.
К 1909 году Холдейну и Хейгу казалось вероятным, что надвигается англо-германская война, и Хейг сначала отказывался принимать назначение на должность начальника генерального штаба в Индии. Ему передал должность директора по служебным обязанностям своему верному бригадному генералу Киггеллу (руководику штаба BEF). Хейг, получивший рыцарское звание за свою работу в военном министерстве, в ноябре 1910 года получил звание генерал-лейтенанта. В Индии он надеялся развить Индийский генеральный штаб как часть крупного имперского генерального штаба. и отправку индийских войск на будущую европейскую войну. План, который он предназначен для мобилизации индийской армии для отправки в Европу в случае войны, был наложен на него вице-королем лордом Хардинджем. В случае, если индийский корпус будет служить на Западном фронте в начале конфликта, индийские войска также использовались в сравнительно небольших формированиях на Ближнем Востоке.
Хейг покинул Индию в декабре 1911 года., и получил назначение на должность генерального офицера, командующего Олдершотским командованием (1-я и 2-я дивизии и 1-я кавалерийская бригада) в марте 1912 года.
Во время армейских маневров 1912 года он был решительно побежден Сэр Джеймс Грирсон несмотря на то, что у него были шансы в пользу, из-за того, что Грирсон превосходно использовал воздушную разведку. После обеда Хейг отказался от подготовленного текста, и хотя он писал, что его замечания были «хорошо приняты», Чартерис записал, что они были «неразборчивыми и невыносимо скучными» и что прибывшие сановники заснули. Помимо плохих навыков публичных выступлений Хейга, считалось, что эти маневры показали эффективность реформированной армии.
Карта Западный фронт в 1914 году. Во время мятежа Курра (март 1914 года) Хейгал к осторожности своего начальника штаба Джона Гофа, чей брат Хуберт Гоф (тогда кавалерийский бригадир, позже Пятая армия ГОК в Первой мировой войне) угрожал уйти в отставку, не принудить Ольстерменов к полунезависимой Ирландии. Хейг разрешает, что армия обязана мир, и призвал своих офицеров не вмешиваться в политику. Сэр Джон Френч был вынужден уйти в отставку с поста CIGS после того, как сделал ошибку, дав письменное обещание, что от офицеров не потребуется принуждение к Ольстеру; Хейг уважал принципиальную позицию Хьюберта Гофа, но чувствовал, что Френч позволил использовать себя в качестве политического инструмента Х. Х. Асквит.
После начала войны в августе 1914 года Хейг помог организовать Британский экспедиционный корпус (BEF), которым командовал фельдмаршал сэр Джон Френч. Как и планировалось, команда Олдершота Хейга была сформирована в I корпус. В письме Холдейну (4 августа) Хейг предсказал, что война продлитсяцы месяцы, если не годы; Хейг хотел, чтобы Холдейн вернулся в военное министерство (Асквит занимал эту должность с момента отставки Сили во время дела Карра - он был передан Китченеру) и отложил отправку BEF во Францию до тех пор, пока Территориальная армия не будет мобилизована и включ. 434>
Хейг присутствовал на военном совете (5 августа), что было решено, что мобилизация вперед во Франции в Мобёже у бельгийской границы слишком опасна, так как мобилизация британцев отставала на три дня от мобилизации Франции и Германии. (то есть BEF мог быть захвачен немцами, когда он формировался). Других планов на случай непредвиденных обстоятельств не было - Хейг и Китченер предложили, чтобы BEF был лучше расположен для контратаки в Амьене. Сэр Джон Френч использует приземлиться в Антверпене, на что наложил вето Уинстон Черчилль, поскольку Королевский флот не может безопасный проход. Критический биограф пишет, что Хейг был «более дальновидным, чем многие из его коллег».
В своих критикуемых мемуарах 1914 года Френч позже утверждал, что Хейг хотел отложить отправку BEF, что может быть частично правда, с учетом того, что Хейг написал Холдейну в то время. Хейг был так зол на это утверждение, что попросил секретаря кабинета Мориса Хэнки исправить «неточности» Френча. Однако Хейг также переписал свой дневник того периода, возможно, чтобы показать себя в лучшем свете, французский - в плохом. Первоначальный рукописный дневник за начало августа не сохранился, но нет никаких доказательств того, что он был уничтожен; и было указано, что такая же вероятно, что существующая машинописная версия была подготовлена на основе диктовки или заметок, которые теперь утеряны. Примечания Хэнки к протоколу встречи, что Хейг предлагал отложить или отправить меньшие силы, но был готов отправить войска, если Франция была в опасности, если Франция их (что она и сделала). Хейг предсказал, что война продлится несколько лет и что армия в миллион человек, обученная офицерами и унтер-офицерами, выведенными из BEF.
Хейг был назначен адъютантом. - королю Георгу V в феврале 1914 года. Во время королевского осмотра Олдершота (11 августа) Хейг сказал королю, что у него «серьезные сомнения» в уравновешенности нравов и военных знаний Френча. Позже он утверждал, что эти сомнения восходят к англо-бурской войне, но, похоже, в этом был элемент более позднего приукрашивания; Хейг (который критиковал Китченера, Робертса и других) на самом деле хвалил французский язык во время англо-бурской войны и приветствовал свое назначение в CIGS в 1911 году.
Хейг с генерал-майором С. К. Монро (командующий 2-й дивизией ), бригадный генерал Дж. Э. Гоф (начальник штаба Хейга) и генерал-майор сэр Эдвард Персеваль (командир артиллерии 2-й дивизии) на улице во Франции, 1914 год. Хейг переправился в Гавр. BEF высадился во Франции 14 августа и продвинулся в Бельгию, где французы заняли позицию слева от пятой французской армии генерала Ланрезака в Шарлеруа. Хейга раздражал сэр Джон Френч (под областью Генри Уилсона, который поверил в наступление французов из Арденн), которого интересовали только три немецких корпуса перед BEF в Монсе и который проигнорировал разведывательные отчеты о немецких войсках, движущихся на запад из Брюсселя, угрожающих окружением с левого фланга Великобритании. Хотя II корпус отбил немецкую атаку у Монс 23 августа (первое столкновение британцев с немцами), BEF был вынужден отойти после того, как Ланцерак приказал отступить, обнажив и их правый фланг.
Отступление I и II корпусов пришлось проводить отдельно из-за Мормального Леса. Эти два корпуса должны были встретиться в Ле-Като, но я корпус под командованием Хейга был остановлен в Ландреси, оставив большой разрыв между двумя корпусами. Реакция Хейга на стычку его корпуса с немецкими войсками в Ландреси (во время которой Хейг вывел свой штаб на улицу с обнаженными револьверами, обещая «дорого продать наши жизни») заставила его послать преувеличенный отчет французам, что вызвало панику. На следующий день, 26 августа, Гораций Смит-Дорриен 2-й корпус вступил в бой с противником в битве при Ле-Като, которую не поддерживал Хейг. Эта битва замедлила продвижение немецкой армии. Тем не менее, критически настроенный биограф пишет, что слишком много внимания уделялось «моменту паники» в Ландреси, и что отступление на 200 миль (320 км), продолжавшееся 13 дней, является данью «стойкости и компетентности». лидерство »Хейга и Смита-Дорриена.
25 августа французский командующий Жозеф Жоффр приказал своим войскам отступить к Марне, что вынудило BEF продолжить снять со счета. Хейга раздражало самоуправное поведение французов, захвативших дороги, которые они обещали для использования британцами, и отказа от обещания прикрыть правый фланг англичан. В частном порядке он жаловался на ненадежность французов и недостаточную боевую квалификацию, жалобу, которую он будет поддерживать в течение следующих четырех лет. Он написал жене, что хотел бы, чтобы британцы действовали независимо от Антверпена, - предложение, которое он отклонил как «безрассудный», когда сэр Джон Френч сделал его на Военном совете 4 августа.
Отступление. заставил сэра Джона Френча усомниться в компетентности своих союзников, что привело к еще большей нерешительности и привело к его решению отвести BEF к югу от Сены. 1 сентября лорд Китченер вмешался, посетив французов и приказав ему снова вступить в битву и координировать свои действия с силами Жоффра. Битва за защиту Парижа началась 5 сентября и стала известна как первая битва на Марне. Хейг хотел дать отдых своему корпусу, но был счастлив возобновить наступление, когда получил приказ. Он наехал на своих подчиненных, в том числе на Айвора Макса, когда подумал, что им не хватает «боевого духа». Хотя сэр Джон Френч высоко оценил руководство Хейга своим корпусом, Хейг в частном порядке презирал самоуверенность Френча до Монса и чрезмерную осторожность после него.
15 октября, позже, чем предполагалось после После двух недель разногласий между британскими и французскими генералами I корпус Хейга был переведен в Ипр во Фландрии в рамках «Гонки к морю ». Полагая, что северный фланг Германии был слаб, Хейгу было приказано двинуться на Гент, Брюгге и Куртрей в западной Бельгии, но новый начальник штаба Германии Фалькенхайн пытался сделать обратное и подкатить северный фланг союзников. 1-й корпус стремительно двинулся в атаку свежих немецких войск на запад, и результатом стала Первая битва при Ипре. Немецкие войска, оснащенные 250 крупнокалиберными орудиями (большое количество для этого раннего этапа войны), превосходили по численности I корпус вдвое и были близки к успеху. В какой-то момент Хейг сел на своего белого коня, чтобы подбодрить своих людей, которые отступали вокруг Гелувельта, хотя в случае, если город был только что отброшен батальоном Вустерс на поездку Хейга. Хейг укрепил свою репутацию в этой битве, и Ипр оставался символическим участком земли в последующие годы. На Хейга также повлиял тот факт, что немцы прекратили наступление, когда они были на грани успеха, и он извлек урок, что необходимо продолжать до тех пор, пока есть хоть какие-то шансы на успех.
После двух недель ожесточенных боев I корпус к 12 ноября был сокращен с 18 000 человек до чуть менее 3 000 человек. После шести дней споров между британскими и французскими генералами 1-й корпус был заменен французскими войсками; Хейг очень подозрительно относился к профранским симпатиям Генри Вильсона. Чтобы снять напряжение с его сердца, рекомендовал Хейга для немедленного действия до генерала, после успеха первого битвы при Ипре. Хейг отправился в Лондон от имени Френча (23 ноября), чтобы проконсультироваться с Китченером по расширению BEF и реорганизации его на две армии.
В этот момент считалось, что война закончится, когда немцы потерпят поражение. со стороны россиян под Лодзи и трудности на Западном фронте еще не были оценены. В неудачной атаке II корпуса Смита-Дорриена на Мессин-Вичете (14–15 декабря) была возложена ответственность за плохую работу штаба, и 18 декабря Хейг встретился с Френчем, сказал, что хочет уволить начальника штаба BEF Мюррея, чей производительность была неудовлетворительной на всей кампании и продвижения его заместителя Генри Уилсона. Хейг подумал, что Уилсон, кроме того, что он был слишком профранским, «не обладал военными знаниями», и эту вакансию квартирмейстера «Вулли» Робертсона. Такого же мнения придерживался и лорд Китер, поэтому Робертсон получил повышение. 16 ноября 1914 г. Хейг получил звание генерала.
Французы, Жоффр и Хейг (слева направо) посещают линию фронта в 1915 году. Как и Френч, Хейг хотел продвинуться вдоль побережья Северного моря до Остенде и Зебрюгге, но Жоффр не хотел, чтобы британцы действовали так независимо. Германия недавно направила на Восточный фронт восемь пехотных дивизий с двенадцатью вновь сформированными дивизиями, сократив их чистую численность на западе со 106 дивизий во время Первого Ипра до 98, поэтому французское наступление в Артуа и Шампани наступлением британцев в Нев-Шапель, которое будет проводиться Хейгом, поскольку он доверял ему больше, чем Смит-Дорриен, после неудачи последнего. в Мессине в декабре. В Нёв-Шапель Хейг хотел быстрой бомбардировки, а его подчиненный Генри Роулинсон (IV корпус ГОК) - более длительной и методичной. Нехватка снарядов означала, что была возможна только тридцать пятиминутная бомбардировка, но небольшой фронт атаки дал ей концентрацию для успеха.
Хейг проявил большой интерес к возможностям самолетов и встретился с майором Тренчард из Королевского летного корпуса (16 февраля) для организации фотографической воздушной разведки и получения карты немецких рубежей; Самолеты также начали установку сообщений для британским батареям посредством Морзе - наблюдения за перемещенными войсками и бомбардировки тыловых сообщений Германии. Четыре дивизии атаковали в битве при Нев-Шапель 10 марта и проникли на глубину 1600 ярдов (1500 м), но в последующие дни не было достигнуто никакого прогресса, так как немцы получили подкрепление. Потери с каждой стороны составили около 12 000 человек. Официальная история позже утверждала, что Нев-Шапель показывает французам атакующую способность войск британских войск и что это был первый раз, когда линия Германии была прорвана. Роулинсон хотел прекратить наступление после первого дня, и Хейг считал, что резервы нужно было задействовать быстрее. По предложению Роулинсона Хейг был близок к увольнению генерал-майора Джоуи Дэвиса (8-я дивизия ГОК), пока не было обнаружено, что Дэвис выполнял приказы Роулинсона; Хейг сделал выговор Роулинсону, но счел его слишком ценным, чтобы увольнять. Возможно, это заставило Роулинсона отказаться от противостояния Хейгу после этого.
Френч и Жоффр все еще ожидали победы к июлю. В то время как немцы атаковали Смит-Дорриен во Второй битве при Ипре (апрель) запланированы новые наступления союзников, запланированы французами у Вими и Хейгом у хребта Оберс (9 мая). Британская сторона считала, что уроки Нев-Шапеля были усвоены - резервы были готовы к эксплуатации, а минометы были готовы поддержать атакующих, вышедших за пределы артиллерийского прикрытия, - и что на этот раз успех будет полным, а не частичным. Атака была менее успешной, чем Нёв-Шапель, поскольку сорокиминутная бомбардировка (всего 516 полевых орудий и 121 крупнокалиберная артиллерийская установка) велась на более широком фронте и против более сильных оборонительных сооружений; Хейг по-прежнему был сосредоточен на достижении решающей победы ключевых позиций, а не на наращивании огневой мощи для достижения урона немцам. Атаки (в Фестуберте, 15–25 мая) в качестве отвлекающего маневра позволили набрать 1 100 ярдов (1 000 м) на фронте 4 400 ярдов (4 000 м), потеряв 16 000 британцев и около 6 600 немецких потерь. Сэр Джон Френч был удовлетворен тем, что атаки помогли ослабить давление на французов по их просьбе, но Хейг все еще чувствовал, что немецкие резервы истощаются, приближая победу.
Отсутствие снарядов в этих наступлениях было, наряду с Отставка адмирала Фишера из-за неудавшейся кампании в Дарданеллах, причиной падения либерального правительства (19 мая). Хейг не одобрял нападение прессы на Китченера, которого он считал мощным военным голосом против глупости таких лиц, как Черчилль (несмотря на то, что Китченер определенную роль в планировании экспедиции в Галлиполи и был одним из руководителей). противник сильного Генштаба, которого хотел видеть Хейг). Френч слил информацию о нехватке снарядов Чарльзу Корт Репингтону из The Times, которого Хейг ненавидел и который он сравнивал с «общением со шлюхой» (возможно, намеренно выбранная аналогия ввиду распутства Френча). Френч также общался с лидерами консерваторов и Дэвидом Ллойд Джорджем, который теперь стал министром боеприпасов в новом коалиционном правительстве.
Клайв Вигрэм (один из пресс-службы короля) попросил Хейга гладкие отношения между Френчем и Китченером. По предложению Робертсона Хейг принял Китченера в своей штаб-квартире (8 июля - несмотря на попытку Френча заблокировать встречу), где они поделились своими опасениями по поводу французского языка. Двое мужчин снова встретились в Лондоне (14 июля), когда Хейг получал свой GCB (награжденный по рекомендации Френча после Neuve Chapelle) от короля, который также жаловался ему на французский. За обедом с королем и Китченером Хейг заметил, что лучшее время для увольнения французов было бы после отступления к Марне; Было решено, что мужчины переписываются конфиденциально, и в ответ на шутку короля о том, что это приглашает Хейга «красться», как школьник, Китченер ответил, что «мы уже прошли школьный возраст».
Хейг давно уже считал француза мелочным, ревнивым, неуравновешенным («как бутылка газированной воды… неспособным думать… и приходить к обоснованному решению»), слишком быстро вмешивался в партийную политику и легко манипулировал Генри Вильсоном. Хейга все больше раздражала смена приказов французов и резкие смены настроений относительно продолжительности войны, которая, как теперь ожидалось, продлится до 1916 года. Хейг все еще думал, что Германия может рухнуть к ноябрю, хотя в то же время он отправлял меморандум в военное министерство, рекомендующее, чтобы BEF, в настоящее время оснащен 25 дивизий, оснащен максимальным тяжелым орудий, готовым к огромному решающему сражению - 36 дивизий в 1916 году.
Война шла не очень хорошо - помимо провала у мыса Хеллес (высадка 25 апреля), Болгария присоединилась к Центральным державам (Сербия вскоре была захвачена), а итальянские атаки на Изонцо имели добился незначительного прогресса. Атаки союзников на западе были необходимы, чтобы ослабить давление на русских, которые выгоняли из Польши (после падения Варшавы 5 августа). Первоначальный план был атаковать в июле. По настоянию Жоффра наступление было запланировано рядом с 10-й французской армией у Лооса.
Хейг проинспектировал район Лоос (24 июня) и выразил недовольство местностью; отвалы шлака и башни изголовья карьера, которые были хорошими наблюдательными пунктами для немцев. Позже Френч сделал то же самое и согласился. Френч и Хейг предпочли бы возобновить атаку у Оберс-Ридж. Жоффр был недоволен и созвал еще одну конференцию (11 июля), чтобы призвать британцев атаковать Лоос. Хейг снова настаивал на хребте Оберс (22 июля) - французы сначала соглашались, пока не отговорил Фош (29 июля), который чувствовал, что только британская атака на Лоос привлечет достаточно немецких резервов, чтобы французам Вими-Ридж. Френч написал Жоффру, что готов помочь с этими планами ради англо-французского сотрудничества, но снова написал Жоффру (10 августа), предложая артиллерийский обстрел с ограниченными атакамианской пехоты. Это было не то, чего хотел Жоффр. Китченер, которого пригласили совершить поездку по французской армии (16–19 августа), сочувственно выслушать предложение Жоффра о том, что в будущем Жоффр должен установить размер, дату и целианских наступлений, хотя на данный момент он только согласился на нападение Лооса. Китченер сначала встретился с Хейгом, а затем с Френчем. Непонятно, почему Китченер, а затем Хейг согласились согласиться с желанием Жоффра - возможно, использовать отравляющий газ мог бы Хейга. Как только они выбрали новую территорию для вооружения в Шампани, они начали использовать дополнительный блокиратор. всего 850 орудий (110 из них тяжелые), слишком мало для концентрированной бомбардировки по фронту, намного большему, чем в Нёв-Шапель (в 1915 году у немцев было 10 500 орудий, из 3350 были тяжелыми, в то время как у англичан было всего около 1500, не говоря уже охватке боеприпасов). Также были споры по поводу размещения резерва, XI корпуса (Хакинг) с 21-й и 24-й дивизиями (неопытная Новая армия дивизии), которые Хейг хотел поближе к фронту. Несмотря на то, что изначально не желал наступления, Хейг убедил себя, что решающая победа возможна, и, возможно, французы хотел сохранить контроль над резервом, чтобы помешать их напрасному бросанию в бой. Френч тщетно запретить Хейгу попытаться обсудить свои планы с Китченером (на том основании, что Китченер может передать политику). Битва началась (25 сентября) после того, как Хейг приказал выпустить газообразный хлор (у него был помощник, Алан Флетчер, зажег сигарету, чтобы проверить ветер).
Ат провалилась на севере против редута Гогенцоллернов, но пробил немецкую первую линию в центре (Лоос и Хилл 70). Резервы устали после ночных маршей, чтобы скрытно выйти на фронт, были недоступны до 14:00, но на второй день были брошены в бой безуспешно, хотя неясно, чего бы они достигли, если они были доступны в первый день.
Теперь резервы стали дубинкой, которой можно было победить французов, которые к этому времени говорили о заключении мира до того, как «Англия была разрушена». Хейг написал подробное письмо Китченеру (29 сентября), в котором заявлял о «полном» [sic ] успехе в первый день и жаловался, что резервы не были размещены так близко к фронту, как было согласовано (это оказалось быть неправдой) и что Френч не освободил их от контроля по запросу (у него были задержки в связи и движением означали, что они были недоступны до 14:00). Френч возразил, что время для резервов наступило на второй день; Когда Робертсон сказал об этом (2 октября), Хейг подумал, что это свидетельство «неразумного ума Френча». Хейг подкрепил свои доводы сообщения о том, что захваченные в плен вражеские офицеры были удивлены тем, что британцы не воспользовались атакой, пожаловались на медлительность правительства при введении военной повинности и на участие войск в таких аттракционах, как Салоники и залив Сувла (6 августа). в то время, когда немцы досрочно вызывали свой класс 1918 года.
Неудача Лооса обсуждалась в британской прессе. Китченер потребовал отчет (6 октября), и лорд Холдейн (бывший министр кабинета министров) был отправлен во Францию, чтобы взять интервью у Френча и Хейга. Френч, в свою очередь, потребовал от Хейга донесения, в частности о его заявлении о проникновении на немецкие рубежи (16 октября). Хейг утверждал в своем дневнике, что предложение о том, чтобы его послали доклад о Галлиполийском плацдарме, отложено из-за неизбежности с ущербом Френча. лорд Стэмфордхэм, секретарь короля, позвонил Робертсону, чтобы узнать его мнение о Френче, и Робертсон посовещался с Хейгом, который настаивал на назначении Робертсона начальником имперского генерального штаба, прежде чем высказать свое мнение. Король также обсудил этот вопрос с Хейгом за обедом во время визита на фронт (24 октября). Хейг снова сказал ему, что Френч должен был быть уволен в августе 1914 года. Четыре дня спустя, осматривая войска, был ранен, когда его бросила одна из лошадей Хейга, и ему пришлось эвакуировать в Англию на носилках, что вызвало у Хейга некоторое затруднение. Френч был ограничен тем, что его приказ об освобождении опубликован в The Times (2 ноября) вместе со статьей Репингтона, обвиняющей Хейга. Хейг потребовал исправить «неточности» Френча в отношении наличия резерва, после чего Френч приказал Хейгу прекратить всю переписку по поводу, хотя он использовал приложение Хейгу увидеть сопроводительное письмо, которое он отправлял в Лондон в своем отчете, но судьба Френча была решена. запечатанный. Хейг встретился с премьер-министром Х. Х. Асквит 23 ноября и Бонар Лоу (лидер консерваторов) на следующий день. Ходили слухи о том, что Френч должен быть уволен, еще одна причина его увольнения заключалась в том, что его недостатки стали более явными с расширением BEF, которое в течение двух лет будет измерять шестьдесят дивизий. Дело было отложено, так как Китченер уезжал в инспекционную поездку по Средиземному морю, а Френч болел в постели. Китченер вернулся в Лондон (3 декабря) и на встрече с Хейгом в тот же день сказал ему, что он должен порекомендовать Асквиту заменить Хейга Френча.
О назначении Хейга главнокомандующим BEF было объявлено 10 декабря и почти одновременно Робертсон стал начальником имперского генерального штаба в Лондоне, подчиняясь непосредственно Кабинету министра, а не военному министру. Хейг и Робертсон надеялись, что это станет началом нового и более профессионального управления войной. Монро был произведен в Первую армию ГОК вместо Хейга, а не Роулинсона, которого Хейг предпочел бы, и по причинам старшинства Хейг был вынужден принять безвольный Ланселота Киггелла, а не Батлера в качестве начальника штаба BEF. Робертсону. Хейг и Френч, которые казались больными и задыхались, провели заключительное совещание по передаче полномочий (18 декабря, за день до официальной смены командования), на котором Хейг согласился с тем, что Черчилль - недавно ушел из кабинета министров и наложил вето на командование бригадой. - должен получить командование батальоном.
Хейг, король Георг V и генерал Генри Роулинсон в Керрие, 1916 г. Впервые (2 января) Хейг посетил церковную службу с Джорджем Дунканом, который имеет на него большое влияние. Хейг считал себя слугой Бога и очень хотел, чтобы священнослужители были посланы, проповеди которых напоминали бы людям, что погибшие на войне были мучениками за правое дело.
Робертсон и Китченер (которые считали, что наступление начнется в марте, мог принести решительную победу к августу и мир к ноябрю) хотел сосредоточиться на Западном фронте, в отличие от многих кабинета, которые предпочитают Салоники или Месопотамию. Хейг и Робертсон понимали, что Британии придется взять на себя большее наступательное бремя, так как во Франции начинали заканчиваться люди (и, возможно, не могло продержаться больше года при том же уровне усилий), но считали, что немцы могут отступить на западе, чтобы сократить свою линию, чтобы они могли сосредоточиться на поражении русских, которые, в отличие от Франции и Британии, могли бы пойти на компромиссный мир. Хейг подумал, что немцы уже достаточно «измотались», что в 1916 году возможна решающая победа, иал Робертсона (9 января) набрать больше кавалерии. Хейг предпочитал восстановить контроль над бельгийским побережьем, напав во Фландрии, чтобы передать и военно-морские базы в Брюгге, Зебрюгге и Остенде (эта точка зрения также поддерживается Кабинетом и Адмиралтейством с 1914 года) в руках союзников и где немцы будут также понутес большие потери, если они не захотят отступить.
Ллойд Джордж посетил Хейга в Ставке и впоследствии написал Хейгу, что он был впечатлен его «хваткой» и «натренированной мыслью о великом». солдат ". Последующие отношения между двумя мужчинами не должны были быть такими сердечными. Хейг считал Ллойда Джорджа «хитрым и ненадежным». Хейг и Киггелл встретились с Жоффром и его начальником штаба де Кастельно в Шантийи (14 февраля). Хейг думал, что политики и общественность могут неправильно понять длительный период истощения, и считал, что до решительного наступления потребуется всего две недели «изнашивания», а не три месяца, как первоначально хотел Жоффр. Споры продолжались по поводу того, что британцы захватили передовую линию фронта у французов. Хейг думал, что немецкие войска, о которых сообщалось около Вердена, были уловкой перед атакой на британцев, но Верденское наступление началось 21 февраля.
В марте 1916 года штаб был перемещен из <496 От Сен-Омера до Монтрей, Па-де-Кале, город был близок к портам и имел хорошо развитую инфраструктуру в виде военной академии. Для своей резиденции Хейг реквизировал дом Борепэр, который находился в нес кольких километрах к юго-востоку от Монтрея.
Статуя фельдмаршала Хейга, стоящая у театра в Монтрей-сюр-Мер Хейг решил, что Верден «измотал» немцев. Достаточно и того, что решительная победа возможна сразу. Кабинет был менее оптимистичен, и Китченер (как и Роулинсон) также несколько сомневался и предпочел бы более мелкие и чисто истощающие атаки, но встал на сторону Робертсона, сказав Кабинету, что наступление на Сомме должно продолжаться. Хейг присутствовал на заседании кабинета министров в Лондоне (15 апреля), где политиков больше беспокоил политический кризис, связанный с введением воинской повинности, который мог бы свергнуть правительство, и Хейг записал, что Асквит пришел на встречу одетым для гольфа и явно стремился уйти. на выходные.
Французы уже настаивали о англо-французской атаке на Сомме, где британские и французские войска соседствовали, чтобы ослабить давление на французскую армию в Вердене, хотя французский компонент атаки постепенно сокращался по мере того, как подкрепления шли к Вердену. Хейг хотел отложить до 15 августа, чтобы иметь возможность провести больше тренировок и больше артиллерии. Услышав об этом, Жоффр крикнул Хейгу, что «французская армия прекратит свое существование» и ее нужно успокоить «щедрыми дозами бренди 1840 года». Англичане отказались согласиться с требованиями Франции о совместном англо-французском наступлении с Салоникского плацдарма. В конце концов, возможно, под влиянием сообщений о беспорядках французских войск в Вердене, Хейг согласился атаковать 29 июня (позже отложил до 1 июля). Это было как раз вовремя, поскольку позже выяснилось, что Петен в Вердене предупреждал французское правительство о том, что «игра окончена», если только британцы не нападут.
Правительство было обеспокоено объемом используемого судового пространства. на корм и хотел сократить количество кавалерийских дивизий. Хейг выступил против этого, полагая, что кавалерия все еще будет необходима для использования неизбежной победы. Кабинет министров ошибся, поскольку большая часть корма предназначалась для лошадей, ослов и мулов, которых BEF использовал для перевозки припасов и тяжелого оборудования. Обсуждая этот вопрос с королем, который думал, что война продлится до конца 1917 года, Хейг сказал ему, что Германия рухнет к концу 1916 года. Этот раунд планирования закончился резким обменом письмами с кабинетом, и Хейг упрекнул их. за вмешательство в военные дела и заявил, что «несу ответственность за эффективность армий во Франции». Ллойд Джордж счел письмо Хейга «совершенно наглым» и что правительство «имело право расследовать любой вопрос, связанный с войной, который им нравился».
С 1 июля по 18 ноября 1916 года Хейг руководил британской частью битвы на Сомме. Французы хотели, чтобы Хейг продолжал наступление, и настаивали на этом на протяжении всего сражения, даже после того, как французы перешли в наступление при Вердене в октябре 1916 года. Хотя при первой бомбардировке 1 июля было использовано слишком много шрапнели, Хейг не был полностью виноват в этом. это - еще в январе 1915 года Хейг был впечатлен доказательствами эффективности фугасных снарядов и потребовал как можно больше их от ван Донопа (начальника артиллерийского управления в Великобритании).
1 января 1917 г. Хейг был назначен фельдмаршалом. Король (Георг V) написал ему рукописную записку, заканчивающуюся: «Надеюсь, вы сочтете это новогодним подарком от меня и страны». Ллойд Джордж, ставший премьер-министром в декабре 1916 года, привел в ярость Хейга и Робертсона, отдав BEF под командование нового французского главнокомандующего Роберта Нивеля в бурном конференция в Кале. Провал наступления Нивель в апреле 1917 г. (который Хейгу требовалось поддержать наступлением британской Третьей и Первой армией в Аррасе) и последующий французский мятеж и политический кризис, на время дискредитировал планы Ллойд Джорджа относительно англо-французского сотрудничества. Во второй половине 1917 года Хейг провел наступление на Пашендале (Третья битва при Ипре). Хейг надеялся прорваться и освободить побережье Северного моря Бельгии, с которого действовали немецкие подводные лодки, при условии, что будет помощь со стороны французов, поддержка со стороны Великобритании и что Россия останется в войне.
Адмиралтейство. под руководством Джона Джеллико, считали, что угроза подводных лодок может поставить под угрозу способность Великобритании продолжать боевые действия до 1918 года. Другой целью было перебросить немецкие ресурсы в бельгийскую Фландрию, вдали от сектора Эна во Франции, где Французский мятеж был худшим, чтобы дать французской армии время на восстановление. Помимо своих непосредственных целей, Хейга также беспокоило, что русская революция приведет к заключению мира и союзу между Россией и Германией. Если бы это произошло, то около миллиона немецких войск, расположенных на Восточном фронте, были бы переброшены на запад к концу 1917 или началу 1918 года. Если бы это произошло, добиться решающей победы было бы гораздо труднее.
Третья битва при Ипре принесла англичанам гораздо меньше потерь, чем битва на Сомме и значительный успех оккупации горных хребтов вокруг Ипра, первого этапа наступательной стратегии, и нанесла сопоставимые потери немцам, которые были гораздо менее способны восполнить потери и поспособствовали их поражению в 1918 году. Когда он попросил командира канадского корпуса, Артура Карри, захватить Пассчендельский хребет в последний месяц битвы, Карри категорически ответил: «Это самоубийство. Я не буду тратить 16000 хороших солдат на такую безнадежную цель», а затем сделал, как ему сказали.
К концу 1917 года Ллойд Джордж чувствовал себя способным утвердить власть над генералами и в конце года смог уволить Первого Морского Лорда Адмирала Джеллико. Несмотря на возражения Хейга и Робертсона, был создан Высший военный совет союзников. По пути на встречу в Париже, чтобы обсудить это (1 ноября), Ллойд Джордж сказал Уилсону, Смэтсу и Хэнки, что он раздумывает над идеей отправить Хейга командовать британскими и французскими войсками в Италии. На встрече (4 ноября) Ллойд Джордж обвинил Хейга в подстрекательстве прессы к нему. Хейг предъявлял аналогичные претензии к Ллойд Джорджу, которого в частном порядке сравнивал с немцами, обвинявшими союзников в зверствах, в которых они были виноваты. Хейг вызвался написать Дж. А. Спендер, сторонник Асквита редактор Вестминстерской газеты, но Ллойд Джордж умолял его не делать этого. Хейг написал: «Я побеседовал с LG по нескольким поднятым им вопросам, и мне казалось, что я получил лучшие аргументы», - точка зрения,которая не отражает более позднюю репутацию Хейга и Ллойд Джорджа.
На Версальском протоколе, когда был открыт Верховный военный совет (11 ноября), Ллойд Джордж объяснил успех центральных держав единством и высмеял недавние «победы» союзников, заявив, что ему «не нужно было побеждать». Их так много ". Его речь возмутила нескольких ведущих политиков, Карсон отверг ее, а Дерби заверил Хейга в своей поддержке. Хейг думал, что политическая позиция Ллойд Джорджа была слабой и что он не продержится еще шесть недель (это был ложный прогноз, хотя у Ллойд Джорджа не было полной свободы действий в коалиционном правительстве, его личным стремлением и обращением к определенным слоям общества) сделал его незаменимым премьер-министром).
Ллойд Джордж получил свое желание отправить британские войска в Италию после поражения в Капоретто в ноябре, когда британская военная мощь выросла в Италию с пятью дивизиями. Хейг знал, что в BEF и дома не хватает живой силы, и написал Робертсону (28 октября), что наступление на Камбре остановит поток подкреплений в Италию; Роберт задержал отправку двух дивизий.
Планы атаки III корпуса на Камбре были предложены еще в мае. Хейг проинформировал Военное министерство (5 июня), что «события доказали полезность танков», и одобрил (18 июля) одобрил приготовления Пашендейле как средство обмана и одобрил операцию более формально (13 октября) как Первое сражение при Пассчендель вел бой. План состоял в том, чтобы заманить немецкие войска в ловушку между рекой Сенсе и Северным каналом, кавалерия захватить переходы через канал Сен-Кантен, а использовать северо-восток. В первый день целью была возвышенность в районе Бурлон-Вуд, а Хейг должен был наблюдать за прогрессом через 48 часов.
Третья армия атаковала Камбре (6.20 утра 20 ноября) шестью пехотными и пятью кавалерийскими дивизиями и 1000 орудиями. (используя прогнозируемый внезапный обстрел, предварительную бомбардировку) и девять танковых батальонов из 496 танков (325 боевых, 98 поддержки) на непрерывной земле, которые удерживают две немецкие дивизии. В первый день британцы прорвали 5 миль (8,0 км) на фронте 6 миль (9,7 км) с потерями всего 4000 человек, ограниченных в первый день взорванными мостами и коротким ноябрьским днем. 51-я (Хайлендская) дивизия была задержана у деревни Флескьер, которая пала на следующий день. Начальник разведки Хейга бригадный генерал Чартерис сказал ему, что немцы не смогли подкрепить в течение 48 часов, Джеймс Маршалл-Корнуолл, тогдашний младший офицер разведки, позже восхищенный биографом Хейга, утверждал, что Чартерис отказался сообщить о свежих немецких дивизиях, представленных на карте ситуации, поскольку он не хотел ослаблять решимость Хейга.
Хейг посетил поле битвы (21 ноября), осмотрев в бинокль боевые действия в Бурлонском лесу. Он считал атаки «слабыми и несогласованными» и был недостаточной хваткой командиров корпусов и дивизий, и столкнувшись с 1-й кавалерийской дивизией, которой было приказано отступить, он устоял перед искушением отменить приказ. Около 9 часов вечера он решил продолжить атаку на Бурлонский лес, которое подверглось большой критике, но имело хороший военный смысл в то время и было поддержано Бингом, хотя политическая потребность в чистой победе также могла быть фактором.. Наступление продолжалось, но отдача уменьшалась. Бурлон Вуд пал 23 ноября, но немецкие контратаки уже начались. Хейг прибыл на совещание по планированию Третьей армии (26 ноября) и отдал приказ о дальней атаках на следующий день, но вынужден был склониться перед Бингом, решившим перейти к обороне, достигнув выступа 4 мили (6,4 км) в глубину и 9 миль (14 км).) широкий. Хейг пожаловался, что отсутствие дополнительных делений предотвратило прорыв, что один биограф назвал «самообманом, чистым и простым».
Были взяты новые достижения после 30 ноября, когда немцы предприняли свое первое контрнаступление против британцев с 1914 года, используя новую тактику штурмовых. Разведке главного штаба не собрать воедино предупреждения, удалось предупреждения 55-й дивизии. К 3 декабря потери англичан превысили 40 000 человек, а потери немцев несколько меньше. Бейкер-Карр, командующий 1-й танковой бригадой, позже утверждал, что Киггелл предлагал сократить количество танковых батальонов на 50 процентов, поскольку Камбре был «великолепным зрелищем, которое нельзя повторить». Это не было точки зрения Хейга. Один биограф утверждает, что первоначальный успех в Камбре помог Хейгу спасти работу, но другая точка зрения состоит в том, что первое разочарование нанесет больший ущерб политическому авторитету Хейга, чем Пассчендель.
Обзор недавних операций на конференции командующих армией 7 декабря в Дулленсе Хейг прокомментировал, как шестью месяцами ранее, до Мессина, британцы ожидали наступления со стороны России, Италии и Франции и вместо этого нести бремя. Ллойд Джордж (6 декабря) был особенно рассержен смущающим переворотом Камбре в руках «нескольких» немецких дивизий после того, как Хейг последние два года настаивал на том, что его наступление ослабляет их. Узнав об этом, Хейг написал Робертсону, что Ллойд Джордж должен либо уволить его, либо прекратить его «придирчивую критику». Поддержка Хейга армии, общественности и многих политиков сделала это невозможным, и план по «продвижению» Хейга в синекуру в качестве генералиссимуса британских войск (аналогичный тому, что было сделано с Джоффром в конце 1916 года) был сорван, когда Лорд Дерби пригрозил отставкой. По просьбе заявления в Палату общин, Хейг процитировал телефонный отчет Бинга в штаб-квартире о том, что контратака «ни в каком смысле не была неожиданностью» (на самом деле это противоречилоаниям из штаб-квартиры), и приписал успех Германии: один причина и только одна... отсутствие подготовки младших офицеров, сержантов и рядовых ", приговор был поддержан следственной комиссией, которую, по наущению Дерби, постановил Хейг, хотя следствие также критиковало" высшее командование "за невыполнение Защитная доктрина. Были также запросы от комитета военного министерства и генерала Смэтса от имени военного кабинета.
В более позднем отчете Робертсону (24 декабря) Хейг признал свою вину, заявив, что войска были устал в результате нападения на Бурлонский лес, которое он приказал. Эшер предупредил Хейга (28 октября), что Роулинсон критикует Чартерис (известного как «Главный мальчик»), и сообщил, что он сказал Роулинсону, что Чартерис «не приток ence "над Хейгом, и его информация никогда его не подводила. Дерби предупредил Хейга (7 декабря) уволить Чартериса, поскольку военный кабинет и генеральный штаб были недовольны его преувеличенными заявлениями о слабости Германии. Хейг взял на себя ответственность и защитил Чартерис. После битвы пресс-барон лорд Нортклифф уменьшил свою поддержку Хейга. Недавно он был оскорблен во время визита в штаб, когда Хейг был слишком занят, чтобы уделять ему много внимания. Редакционная статья Times «Дело для расследования» (12 декабря) критиковала Чартериса за его «бессмысленные оценки» потерь и морального духа немцев и призывала уволить «всех грубых ошибок» в штаб-квартире. Хейг предположил, что Ллойд Джордж вдохновил на создание статьи.
Нортклифф также предупредил помощника Хейга Филип Сассун, что необходимы изменения: «Сэра Дугласа уважают в армии, но везде люди отмечают, что он окружен некомпетентными людьми ». Хейгу требовалось уволить Чартерис. Робертсон прибыл в штаб-квартиру Хейга с приказом (подписанным Дерби) о его увольнении в кармане на случай, если Хейг откажется сделать то, о чем его просили. Хейг заявил жене (14 декабря), что Чартерис проделал превосходную работу, но он чувствовал, что должен уволить его, потому что он «расстроил так много людей». Распространенная критика заключается в том, что Хейг принимал информацию только от Чартериса (который сказал ему то, что он хотел услышать) и не перепроверил ее с другой информацией.
За обедом в Даунинг-стрит, 10 с Дерби и Ллойд Джорджем в январе (Дерби поспорил со скептически настроенным Ллойд Джорджем 100 сигарет на 100, что война закончится к следующему году), Хейг предсказал, что война закончилась бы в течение года из-за «внутреннего состояния Германии». В заключительном отчете разведки Чартериса было сделано заключение, что Германия выводила 32 дивизии, по десять в месяц, с умирающего Восточного фронта, так что наиболее вероятное время для немецкого наступления было в конце марта (правильный прогноз). Бонар Лоу спросил Хейга, что бы он сделал, если бы он был немецким генералом: Хейг ответил, что немецкое наступление было бы "бросок игрока", поскольку у него был только миллион человек в качестве резервов, и людских ресурсов сместился бы в пользу союзников в Августа (это предсказание также было верным) и что, если он был немецким генералом, он бы начал только ограниченное наступление, хотя он предупреждал, что немецкие генералы могут попытаться удержать мирных жителей от власти, начав атаку с целью выбить из строя Францию. Хейг покинул военный кабинет с впечатлением, что он, он думал, что немцы начнут небольшие атаки масштаба Камбре.
Хейг также рекомендовал британцам сохранить инициативу и привлечь немецкие резервы, возобновив наступление вокруг Ипра., предложение, которое не встретило гидравлического одобрения, и, кроме того, материально-техническая инфраструктура недоступна для выхода из выступа Ипра. К настоящему времени наступление Хейга в 1917 году подверглось критике в прессе (Ловат Фрейзер написал крайне критическую статью в Daily Mail Нортклиффа 21 января) и в парламенте, где член парламента Дж. К. Веджвуда открыто потребовал смены командования.
Чистка штаба Хейга продолжились, с отстранением Максвелла (генерал-квартирмейстера) и генерал-лейтенанта Ланселота Киггелла с поста начальника штаба BEF. Возможно, Дерби прикрывал спину Хейга, посоветовав ему попросить Герберта Лоуренса в качестве нового генерального директората, а не генерала Батлера. Лоуренс был намного более сильным персонажем, чем Киггелл, он зарабатывал деньги в бизнесе и не собирался в стране. Армия после войны не была обязана Хейгу. Со временем двое мужчин составили хорошую команду. Если Дерби ему прикрыл спину Хейга, Хейг не был благодарен, сравнивая Дерби с «перьевой подушкой, на которой лежит печать последнего человека, сидевшего на нем».
Миниатюрный кабинет кабинета Ян Кристиан Смэтс и кабинет Госсекретаря Мориса Хэнки, которого Ллойд собирался назначить на работу Киггелла, послали во Францию, чтобы провести осторожное зондирование командующих армией, чтобы узнать, готов ли кто-нибудь из кабинетов них заменить Хейга - никто из них не пожелал. Единственной, казалось, был Клод Джейкоб, II корпус ГОК. Хэнки сформировал мнение, что никто из влиятельных британских генералов считал вероятным крупное нападение Германии.
На Высшем военном совете в Версале (29 января) Хейг и Петен жаловались на нехватку войск, но политическая репутация Хейга была высокой высокой. Низко, что Хэнки написал, что они «осели сами себя». Было решено создать общий союзников под командованием Фоша с Генри Вильсоном в его заместителя; Хейг не хотел дивизии Генеральному резерву. Хейг возражал против общего приказа, утверждая, что для него было бы «неконституционным» выполнять приказы от иностранного генерала и что у него не будет лишних резервов. (начать действовать) и начать действовать) Клемансо (который с начала относиться к амбициям Фоша начать генералиссимусом), что он может уйти в отставку. Милнер считал позицию Хейга «отчаянно глупой», хотя Хейг был уверен, что контроль над резервами комитетом не обязательно был разумным. Клемансо напал на желание Ллойд Джорджа сделать наступление на Турцию главным приоритетом.
Ллойд Джордж теперь разобрался с Робертсоном. Совет, чтобы британский представитель в Высшем военном совете в Версале был заместителем CIGS и армии армии, был сокращен до его полномочий до 1915 года (т.е. подчинялся государственному секретарю по вопросам войны, а не непосредственно перед Кабинетом министра). (то есть уполномоченный отдавать приказы Хейгу). В любом случае, Ллойд смог бы исключить его из цикла решений принятия решений. Дерби вызвал Хейга в Лондон, ожидая, что тот поддержит его в поддержке Робертсона. На частной встрече с Ллойд Джорджем Хейг согласился с позицией Робертсона о том, что CIGS должен сам быть делегатом в Версале, или что представитель Версаля явно подчиняется CIGS для сохранения единоначалия. Он согласился с тем, что военный кабинет должен окончательно принять решение, и по словам Ллойд Джорджа, «не сопротивлялся Робертсону» и презирал угрозы Дерби уйти в отставку - он убедил его не делать этого после того, как Робертсон был вытеснен. Хейг считал Робертсона (который начал свою военную карьеру рядовым) эгоистом, грубым, помешанным на власти, а не «джентльменом», и был недоволен тем, как Робертсон позволил перебросить дивизии на другие фронты, хотя Робертсон на самом деле имел боролись, чтобы свести такие отвлечения к минимуму. Генри Уилсон теперь стал CIGS, а Роулинсон - британским военным представителем в Версале. Хотя Хейг относился к Генри Уилсону с подозрением, они постепенно установили вежливые и уважительные отношения, и общение стало более гладким в социальном плане, чем с Робертсоном.
К 1918 году немецкое западное общество Фронтовые армии были усилены до почти 200 дивизий за счет вывода войск с Восточного фронта. Немецкое наступление явно неизбежно, на встрече в Лондоне (14 марта) Ллойд Джордж и Бонар Лоу обвинили Хейга в том, что он сказал, что он сказал это было не то, что он сказал - он сказал это. будет "бросок игрока"), ноился на время отложить Общий резерв, пока не прибудет достаточное количество американских войск.
На данный момент у Хейга было 52 дивизии в своих армиях на передовой и еще 8 в Ставке резерв и 3 кавалерийские дивизии. Британские войска ослабли, и численность британских войск уменьшилась с 12 до 9. Разведка союзников не поддавалась обману Германии, что они могут атаковать в Италии или на Балканах, но думала, что главная атака может быть нанесена в Камбре. - Сектор Святого Квентина (Третья армия).
Хейг в частном порядке считал гвардейскую дивизию нашим надежным резервом. Его критиковали за то, что он написал (2 марта), что он «только боялся, что он не решит бросить свою армию в атаку с почти уверенностью, что очень сильно проиграет», но это в Факты касались Первого, Третьего и Четвертого (ранее Второго, теперь перенумерованного в Ипре) армейских фронтов, которые он провел неделю, осматривая и хорошо защищались - Смэтс и Хэнки пришли к такому же выводу в камеру. Хейг думал, что канадцы «сейчас действительно прекрасные дисциплинированные солдаты, такие умные и чистые» по сравнению с австралийцами.
Хейг проинспектировал 5-ю армию (7–9 марта) и отметил широко распространенные опасения, которые он разделял, по поводу нехватки резервов - он перебросил одну дивизию из Фландрии в 5-ю армию, а другую перебросил под контролем Ставки в тыл 5-й армии. Еще 17 марта Кокс, сменивший Чартериса на посту разведика, предсказал, что немецкое наступление еще не неизбежным; Хейг все еще верил, что борьба за власть между генералами и политиками в Германии (самом деле, генералы в правительстве контролируют) ситуацию определит, будет ли какое-либо нападение. К 20 марта дезертиры сообщили о развертывании немецких окопных минометов, и британская артиллерия сдерживающий огонь.
Германия начала наступление «Майкл» (21 марта 1918 г.) с 76 дивизиями и 7000 орудий. силы превосходили весь BEF (немецкие дивизии были несколько меньше британскими) и обладали превосходством 5: 1 над 12 дивизиями 5-й армии Губерта Гофа, которые были слегка рассредоточены по линии, недавно захваченной у французов. Первоначально 21 марта Хейг был спокоен, поскольку из-за связи того времени штаб-квартира была «информационным вакуумом», где новости часто занимали целый день, чтобы добраться до него, и большую часть дня проводил, развлекая иностранных сановников, включая военного министра США. Третья армия отступила, как и планировалось, с выступа Flesquieres, освободив дивизию. На четверти 50-километрового атаковала английские войска боролись и немцы не достигли своих целей первых суток. Однако, не имея резервов, Гофу пришлось отступить за канал Кроза. 22 марта 5-я армия отступила к Сомме; Хейг все еще ожидал дальнейших атак немцев в Шампани или Аррасе. Немцы изначально не осознавали Амьена как цели.
Хейг не разговаривал и не посещал Гоф до 23 марта. В тот день Хейг организовал отправку резервов из Фландрии. Пятой армии был дан официальный приказ поддерживать связь с Третьей армией на севере и французами на юге. Тимэверс написал о «панике», охватившей высокопоставленных офицеров, таких как Герберт Лоуренс и Тэвиш Дэвидсон, в штаб-квартире 23 марта, и есть свидетельства того, что отступление к портам Ла-Манша могло рассматривать.
У Хейга был резервба, который был сосредоточен на севере, в 72 часах пути, для защиты портов Ла-Манш. Французский главнокомандующий Петен и Хейг встретились 23 марта (16:00), и Петен разрешил, что 5-я армия Гофа должна поддерживать связь с французским Vом Пелле справа от нее. Петен согласился ссылка две французские армии под командованием Файоля в качестве резерва в долине Соммы, но не мог согласиться с просьбой Хейга отправить 20 французских дивизий в Амьен из-за риска немецкого нападения вокруг Шампани. На фоне подозрений - французский офицер зафиксировал нарастения опасения Петэна 22 и 23 марта, что британцы отступят на Ла-Манше, - Петен отдавал приказы прикрывать Париж в приоритетном порядке и поддерживать связь с британцами «по возможности».
24 марта было «вероятно, самым травматическим днем, который Хейг пережил со времен Первого Ипра в 1914 году. Половина запасов BEF пришла в Гавр, Руан и Дьепп и прошла поездом через Амьен, что сделало его важным узким местом. Планирование той зимы оставило открытый вопрос о том, отступят они «остров» вокруг Ла-Манш (Кале, Булонь, Дюнкеркерк), который через армию Хейга потянут вторую половину своих запасов. Похоже, что решение об отступлении в портах было принято только через несколько дней после 21 марта. Хейгался оставным перед более младшими офицерами.
Это один из случаев, когда были поставлены под сомнение подлинность дневника Хейга. Рукописный дневник Хейга о следующей встрече (Дьюри, 24 марта в 23:00) краток. В напечатанном дневнике - вероятно, основанном на работе в апреле - Петен описывается как «почти неуравновешенный и очень взволнованный», утверждая, что после посещения кабинета пари в Париже, где ему было приказано «покрыть Париж любой ценой», он пригрозил отступление на Париж, оставляя британский правый фланг незащищенным. Тим Трэверс утверждает, что Петен сказал на встрече, что он отступил в Париж только в том случае, если Хейг отступил на Ла-Манше, и что генерал-майор Клайв сообщил с встречи, что Петен ушел, удовлетворенный тем, что Хейг не разорвет контакт. В послевоенном обмене письмами с Хейгом Петен отрицал, что он приказал отступить в Париж или угрожал Хейгу, что он может, воспоминание, которое, кажется, поддержал Герберт Лоуренс. Было высказано предположение, что Хейг и Лоуренс во время долгой поездки обратно в штаб-квартиру после встречи с Петэном, возможно, неправильно поняли его намерения, и что любые фактические ошибки в дневнике Хейга за этот период были честными, если не ошибочными воспоминаниями.
<418 В напечатанном дневнике Хейг также утвержден, что он приехал в 3 часа ночи он телеграфировал Уилсону (CIGS) и Милнеру (военному секретарю - ошибка со стороны Хейга, поскольку Милнер не занимал эту должность до апреля). Францию и назначение «Фоша или другого решительного генерала, который будет сражаться» в генералиссимуса союзников. Запись телеграммы отсутствует, а Милнер и Уилсон в то время уже направлялись во Францию. В дневнике Уилсона записано, что Хейг позвонил ему в 7 или 8 часов вечера 24 марта, перед встречей с Петэном и после вечернего визита Хейга в Третьую армию, во время которого он приказал этой армии поддерживать любой ценой контакт с Первой армией на севере.. Трэверс предполагает, что на этом этапе Хейг списал и пятую армию, и связь с французами, что он вызвал Генри Вильсона во Францию, чтобы обсудить отступление через Ла-Манш, и что он хотел, чтобы 20 французских дивизий в Амьене не поддерживали связь с французами, но для прикрытия отступления британцев или, возможно, для контратаки.В письме Хейга от 25 марта, отправленном через Вейган, просили, чтобы 20 французских дивизий прикрыли южный британский фланг, пока BEF пробивались обратно. «Прикрытие портов канала». Письмо неоднозначно, об отступлении «в порты» особо не говорится. Шеффилд утверждает, что приказы Третьей армии были не предвестником отступления, средство для достижения цели, возможность использования, контратаковать на северном фланге немецких атакующих, а также утверждает, что, хотя у Ставки есть Обязанность рассмотреть планы на случай непредвиденных обстоятельств, в отличие от 1940, эвакуация никогда не была вероятной.
В дневнике Уилсона к их встрече 25 марта (11:00) Хейг описывается как «запуганный» и говорит, что, если французы не пришлют дополнительную помощь BEF. Был избит, и «было бы лучше заключить мир на условиях». Уилсон утверждал, что Хейг предложит Петена генералиссимусом союзников (что не согласуется с более поздним заявлением Хейга о том, что Петен не желал помогать британцам) и что он применяет Фоша вопреки возражениям Хейга. Вечером 21 марта Петен послал на помощь британцам 3 французские дивизии, а не 20, которые требовал Хейг, подтвердив предупреждение Генри Уилсона о том, что полагаться на двустороннее соглашение с Петеном будет «очень холодная благотворительность».
Конференция Дулленс (26 марта), Хейг согласился с назначением Фоша для национальных резервов всех стран там, где он считает нужным. В своем напечатанном дневнике Хейг утверждал, что во многом заслуга в назначении Фоша, и настаивал на том, что он имеет более широкие полномочия над Петэном, чем Клемансо хотел ему наделить. Однако напечатанная версия дневника Хейга, хотя и более полная, не противоречит конкретно рукописному оригиналу, и было высказано предположение, что Хейгу либо нужно было психологически примириться с необходимостью принять французского начальника, либо просто выпустить пар и захотеть, чтобы отдать себе должное, которого он, по его мнение, заслужил. Милнер, представлявший британское правительство в Дулленсе, записал, что Клемансо недоволен недавними усилиями Петэна, но утверждал, что сам убедил Хейга согласиться на назначение Фоша; Официальный биограф Хейга Дафф Купер отдал должное Хейгу, но заметил, что эта идея, вероятно, пришла в голову нескольким участникам одновременно. Уилсон записал, что Хейг выглядел «на 10 лет моложе» в тот вечер после Дулленса.
После того, как немецкое наступление под Аррасом («Марс», 9 немецких дивизий, 28 марта) было отброшено, между 29 и 31 марта немцы толкнул Амьен. Канадская бригада приняла участие в боевых действиях у Мореуил Вуд. Атаки 4 апреля (Виллер-Бретонне, к востоку от Амьена) и 5 апреля на фронте Третьей армии были отбиты британскими и австралийскими войсками, хотя планы действий на случай непредвиденных обстоятельств все еще разработаны для прикрытия Руана и Гавра в случае падения Амьена.
Сегодня три недели назад противник начал свои ужасающие атаки на нас на фронте в пятьдесят миль. Его цель - отделить нас от французов, захватить Ла-Манш и уничтожить британскую армию. Несмотря на то, что он бросил в битву уже 106 дивизий и оказывает самое безрассудную жертву жизни, он пока мало продвинулся в достижении своих целей. Мы обязаны этим решительным боевым действиям и самопожертвованию наших войск. У меня нет слов, чтобы выразить восхищение, которое я испытываю по поводу великолепного сопротивления, оказываемого всем рангами нашей армии в самых тяжелых условиях. Многие из нас сейчас устали. Тем же я бы сказал, что Победа будет принадлежать той стороне, которая продержится дольше всех. Французская армия быстро и большой силой продвигается к нашей поддержке. У нас нет другого выхода, кроме как бороться с этим. Все должности должны занимать до последнего человека: выхода на пенсию быть не должно. Прижавшись спиной к стене и веря в справедливость своего дела, каждый из нас должен бороться до конца. Безопасность наших и свобода человечества в равной степени зависит от каждого из нас в этот критический момент.
(Подпись) Д. Хейг Ф.М. Главнокомандующий британской армией во Франции, 11 апреля.Ллойд Джордж потребовал, чтобы Хейг уволил Гофа, и когда Хейг отказался, он получил прямой приказ сделать это Дерби (4 апреля). Хейг рекомендовал Кавана на эту вакансию (она досталась Роулинсону) и уйти в отставку. Ллойд Джордж хотел принять отставку Хейга и зачитал его предложение на основании военного кабинета, созванном (8 апреля) для обсуждения «желательности избавления от Хейга», но другие министры и Генри Уилсон считали, что очевидного нет. преемник (Хэнки думал, что единственной использовать был Плумер, который был «примерно таким же глупым, как и сам Хейг»). В Ставке ходили слухи, что Хейга скоро уволят в пользу Робертсона, Уилсона (который, возможно, был главной движущей силой увольнения Хейга) или, что более вероятно, Плумера, Бинга или Алленби.
Во время второго крупного немца. наступление «Жоржетта» во Фландрии (9 апреля), Хейг издал свой знаменитый приказ (11 апреля), согласно которому его люди должны продолжать сражаться «Прислонившись к стене и веря в справедливость нашего дела», чтобы защитить «безопасность наши дома и Свобода человечества »- последнее стало серьезной проблемой после того, как недавняя британская пропаганда остановилась на суровых условиях, наложенных на Россию в Брест-Литовске. Подобно тому, как «Майкл» пронесся над полями сражений Камбре и Соммы, выигранных такой ценой в собственных наступлениях Хейга в предыдущие годы, этот захватил Пассчендале, но не сам Ипр. Наступление угрожало Хэзбруку, «северному Амьену», ключевому перевалу, через который доставлялись припасы из портов Ла-Манш - в случае его падения порты Ла-Манш могли оказаться в опасности, а вторая армия Плумера могла быть отрезана.
Фош ранее отказывался отправить 4 французские дивизии во Фландрию, но теперь перебросил Десятую французскую армию Местра в сектор Соммы, высвободив британские силы. В Бове (3 апреля) Фошу было дано право «стратегического руководства», хотя его полномочия по-прежнему основывались в большей степени на убеждении, чем на командовании, и ему был присвоен титул генералиссимуса (он предпочел бы «главнокомандующий»). (14 апреля), чтобы дать ему больше влияния на Петэна, который все еще не хотел выпускать французские резервы. В конце концов, позже в том же году, Петен просто перейдет под командование Фоша, хотя Хейг и Першинг сохранили право апелляции к своим правительствам. Во время возобновленной атаки (17 апреля) Фош обратил внимание на доблесть британцев при Первом Ипре и отказался послать дальнейшие французские подкрепления, чтобы сохранить стратегический резерв. 24 апреля немецкая армия начала безуспешную атаку на Виллер-Бретоннё недалеко от Амьена, в ходе которой произошел первый бой между танками. Хейг с подозрением отнесся к просьбе Фоша перебросить британские дивизии во французский сектор для высвобождения французских резервов, опасаясь, что это может привести к «постоянному объединению» французских и британских войск. Милнер согласился, но на встрече 27 апреля спор был сглажен, и британский IX корпус двинулся на французский сектор. 30 апреля Людендорф призвал остановить наступление во Фландрии.
Хотя некоторые американские дивизии теперь служили в составе британских войск, Хейг считал Першинга «очень упрямым и глупым» за отказ интегрировать войска США (1 мая) в состав британских войск. Союзные части (ироническая жалоба, учитывая его нежелание интегрировать британские войска с французскими). В Аббевиле (2 мая) было решено, что в случае возобновления атаки британские силы отступят на юг, если это необходимо, и оставят порты Ла-Манша, а не потеряют связь с французами. Планы на случай непредвиденных обстоятельств были составлены (11 мая), хотя неясно, были ли они когда-либо выполнены.
Почти фиаско марта 1918 года стало предметом политических споров. Репингтон писал, что это было «худшее поражение в истории армии». Бонар Лоу заявил в дебатах в Палате общин (23 апреля), что Хейг и Петен согласились на продление британской линии, что не было полностью правдой, поскольку в январе 1918 года Высший военный совет приказал продлить ее на более длительный срок, чем договорились Хейг и Петен. между собой в декабре 1917 года, оставив им только разбираться в деталях. Ллойд Джордж был обвинен (в Дебатах Мориса от 9 мая 1918 года в Палате общин после публичного обвинения Мориса тремя днями ранее) в том, что он скапливал войска в Великобритании, чтобы Хейгу было сложнее начать наступление. Ллойд Джордж ввел в заблуждение Палату общин, заявив, что силы Хейга были сильнее (1,75 миллиона человек) в начале 1918 года, чем они были годом ранее (1,5 миллиона человек) - на самом деле это увеличение было вызвано увеличением численности армии на 335 000 человек. численность рабочих (китайцы, индейцы и черные южноафриканцы), и у Хейга было меньше боевой пехоты (630 000 человек, по сравнению с 900 000 годом ранее), и он удерживал более длинный участок фронта (остальные люди Хейга имели бы танковые, авиационные и артиллерийские расчеты и, прежде всего, личный состав тылового обеспечения) Хейг выступал против того, чтобы Морис публично высказывал свои опасения, но был разочарован тем, как Ллойд Джордж смог сорваться с крючка, произнеся «бессмысленную речь». Морис считал, что спас Хейга от увольнения.
К концу весны BEF потерял чуть более 300 000 жертв. Батальоны пришлось перебрасывать с Ближнего Востока. В мае Хейг провел время в поездке по своим силам. Жена Хейга сообщила (11 мая) слухи о том, что он должен быть доставлен домой как главнокомандующий Внутренними войсками ; когда Уилсон опроверг слухи в лицо Хейгу, Хейг записал (20 мая), что «еще никого не выбрали!» чтобы заменить его.
Третье крупное немецкое наступление против французов на Эне («Блюхер»), начавшееся 27 мая, привело к поражению IX британского корпуса Гамильтона-Гордона, который был отправлен туда для переоборудования после участия в «Майкл» и «Жоржетта». На конференции в Версале (1 июня) возникли трения между Хейгом, который опасался, что немцы снова атакуют его сектор (разведка сообщила, что рядом с Ла Бассе открываются дополнительные немецкие госпитали) - это действительно был план Германии, но наступление «Хаген», о котором идет речь, неоднократно откладывался и никогда не состоялся - и Фош, который потребовал, чтобы американские дивизии, обученные британцами, были переброшены в его сектор, чтобы освободить французские дивизии (к боевым способностям которых Хейг относился с пренебрежением) - Фош также обвинил Ллойда Джорджа в удержании британских войск в Великобритании. Фош двинул французские войска из Фландрии, но на встрече в Париже возникли новые трения по поводу просьбы Фоша перебросить британские резервы на юг (7 июня). Хейг пригрозил обратиться к британскому правительству, если он почувствует, что Фош требует слишком много британских войск, поэтому было решено, что Хейг и Фош должны встречаться чаще, и со временем у них сложились хорошие рабочие отношения (хотя шутники в Ставке сказали, что он должен бой "Боше, Фош и Лойджорж ").
Сотрудничество улучшилось, когда 9 июня немцы начали наступление «Гнейзенау», чтобы расширить выступ «Блюхер» на запад. Ллойд Джордж и Милнер полностью поддержали Фоша в переброске четырех британских дивизий. Они сказали Хейгу, что он должен пока считать себя подчиненным Фошу и что они больше не заинтересованы в его увольнении (возможно, это было неправдой - еще в августе, накануне битвы при Амьене, Ллойд Джордж мог пытался заменить Хейга на Кавана ).
В связи с неизбежностью очередного немецкого нападения, Герберта Лоуренса (12–13 июля - Хейг был в отпуске в Англии) попросили прислать 8 дивизий - он послал только 2 (XXII корпус). Хейг считал, что это нарушает договоренность от 1 июля о том, что приоритетом должно быть покрытие Парижа и района Соммы. Вильсон проконсультировался с военным кабинетом, затем (рано утром 15 июля) сказал Хейгу «проявить свое суждение» относительно удержания британской линии. Хейг чувствовал, что они примут заслугу за победу Фоша, но могут уволить его, если с британскими войсками постигнет беда. Немецкое «наступление мира» началось против французов в Реймсе в тот же день. В конце концов Хейг согласился, что французы могут использовать XXII корпус в случае необходимости «для эксплуатации».
Король Георг V, президент Франции Раймон Пуанкаре и Хейг в штаб-квартире в Монтрей, 7 августа 1918 г. «Наступление мира» оказалось последней удачей Германии в кости. «Хаген» был окончательно отменен, и в июле и августе немцы потерпели поражение от союзных войск во Второй битве на Марне и от четвертой армии Роулинсона (британский австралийский и канадский корпус) при Амьен. Последняя победа, обеспечившая полное превосходство в воздухе и артиллерии и использовавшая более 500 танков, была описана генералом Эрихом Людендорфом как «Черный день немецкой армии» после массовой капитуляции немецких войск. 11 августа Хейг, вопреки желанию маршала Фоша, настоял на прекращении наступления на Амьен (вместо того, чтобы вступать в бой с новыми немецкими войсками с усталыми союзниками, которые избежали значительной части их артиллерийского прикрытия) и начал новую атаку Третьей армии Бинга. 21 августа между Скарпом и Анкром. Как и в своих предыдущих наступлениях в 1916 и 1917 годах, Хейг поощрял своих подчиненных преследовать амбициозные цели, в данном случае удар от Альберта к Бапому, и на этот раз с большим успехом, чем в предыдущие годы, и больше, чем ожидало правительство: 21 августа Хейга посетил Уинстон Черчилль, министр боеприпасов, который сказал ему, что новое оборудование (танки, пушки, новые отравляющие газы и т. Д.) Производятся, готовые к тому, что правительство ожидало, что оно станет победоносным наступлением в июле 1919 года. 10 сентября Хейг во время краткого визита в Лондон настоял на том, что война может закончиться в том же году, и попросил лорда Милнера (государственного секретаря по вопросам войны) прислать всех имеющихся боеспособных людей и транспорт. Впоследствии Милнер поделился с Уилсоном своим скептицизмом и опасениями по поводу того, что Хейг предпримет «еще один пасшендель».
Войска Хейга продолжали пользоваться большим успехом, но когда они начали продвигаться к линии Гинденбурга Хейг получил якобы «личную» телеграмму от CIGS Генри Вильсона (31 августа), предупреждающую его, что он не должен нести ненужные потери при штурме этих укреплений. Хейг, предполагая, что военный кабинет не запрещает ему атаковать, но может уволить его, если нападение не удастся, телеграфировал Уилсону в ответ, что они были «жалкой партией» (Уилсон ответил, что правительство обеспокоено необходимостью сохранения войск в Великобритании, потому что о забастовке полиции ) и написал, что нападение на немцев сейчас будет менее затратным, чем дать им время для перегруппировки и консолидации. Когда Третья и Четвертая армии достигли линии Гинденбурга (18 сентября) Хейг получил поздравительную записку от Вильсона, в которой говорилось, что «вы, должно быть, знаменитый генерал», на что он ответил, что нет (поскольку это означало заискивать перед Репингтоном и Northcliffe Press), но «у нас есть ряд очень способных генералов». Милнер посетил штаб-квартиру и предупредил его, что рабочая сила не будет доступна в 1919 году, если ее растратить сейчас.
Хейг и Фердинанд Фош осматривают Гордон Хайлендерс, 1918 Есть кое-что Спор о том, насколько прямой оперативный контроль поддерживал Хейг в это время, Тим Трэверс, в частности, утверждал, что он позволил своим армейским командирам (Плумеру, Бингу, Хорну, Бердвуду и Роулинсону) очень полную свободу действий, в то же время Фердинанд Фош, роль которого первоначально ограничивался советами и развертыванием резервов, оказывал все большее влияние на стратегию. Хейга раздражало то, что Фош настоял на том, чтобы Вторая армия Плумера оставалась частью группы армий под командованием бельгийского короля, чтобы французы и бельгийцы могли взять на себя ответственность за освобождение Брюсселя.
Германия впервые потребовала перемирия после войны. прорыв линии Гинденбурга в ее наиболее сильном пункте, Сен-Квентин / Камбре, 28 сентября и почти одновременная капитуляция Болгарии, и переговоры продолжались в течение месяца до прекращения огня 11 ноября. Хейг призвал к умеренности, предлагая попросить Германию только отказаться от Бельгии и Эльзаса-Лотарингии, а также предупредил, что в сообщениях разведки говорится, что немецкая армия все еще «далека от поражения» (ироничное утверждение, учитывая его готовность объявить Германию на грани поражения в предыдущие годы), и эти унизительные условия могут привести к ответной милитаристской реакции. После серии переговоров 21 октября Хейг заподозрил Уилсона, стойкого юниониста, в желании продлить войну в качестве предлога для подчинения южной Ирландии путем призыва на военную службу. В конце концов, крах Австро-Венгрии побудил политиков потребовать более строгих условий (хотя и менее строгих, чем хотелось бы Фошу или Першингу), и Германия также была вынуждена эвакуировать Рейнскую область. Однако, как только Германия приняла строгие условия перемирия, Хейг предложил разделить Германию на независимые государства по мирному договору.
Войска под командованием Хейга, включая австралийский корпус Монаша и канадский корпус Карри, достигли впечатляющих результатов: тогда как французская, американская и бельгийская армии вместе захватили 196 700 военнопленных и 3775 немецких орудий в период с 18 июля до конца войны. Войска Хейга, имея меньшую армию, чем французская, атаковали основную массу немецкой армии и захватили 188 700 пленных и 2840 орудий - около половины из этих пленных были захвачены британской кавалерией. Ежедневный уровень потерь британцев (3645 в день) был выше в этот период, чем на Сомме (2950) или Пассченделе (2121) (но не в Аррасе: 4070 за более короткий период), потому что британские войска атаковали через линию, а не подвергались атаке. ротация через одиночное наступление. Военный историк Гэри Шеффилд назвал это, так называемое Стодневное наступление, «безусловно величайшей военной победой в британской истории».
В качестве главнокомандующего одной из обязанностей Хейга было поставить последнюю подпись под смертными приговорами солдатам Великобритании и Содружества (но не австралийцев - они достались генерал-губернатору Австралии).), которыйбыл впервые приговорен к смертной казни Генеральным полевым судом. В книге «Выстрел на рассвете» (1983), с которой началась кампания за помилование, говорится, что «совершенно неправильно» считать Хейга единоличным ответственным, поскольку он участвовал в судебном процессе, к концу 1990-х годов Хейг, пожалуй, был наиболее часто Тем, что широкая публикация из за публичности подразумевала, что он был жестоким приверженцем дисциплины - это не была точка зрения современников. Из 3080 человек, приговоренных к смертной казни во всех театрах, 346 были казнены, 266 (77%) - за дезертирство, 37 - за убийство (в то время, вероятно, были бы повешены по гражданскому праву) и 18 - за трусость. Чуть более 250 казней произошло за время, когда Хейг был главнокомандующим, но сохранились записи только казненных мужчин, поэтому трудно комментировать причины, по которому мужчинам была отложена отсрочка.
Во время войны Хейг страдал зубной болью и послал за парижским дантистом. Следовательно, в течение нескольких месяцев британская армия наняла дюжину стоматологов, а к концу войны их стало 831. Это произошло к формированию стоматологического корпуса Королевской армии в 1921 году.
После завершения боевых действий Ллойд Джордж устроил торжественный прием маршалу Фошу 1 декабря; Хейга попросили поехать в пятом вагоне с Генри Уилсоном, но не пригласили на прием. Чувствуя, что это пренебрежение и попытка выиграть голоса на предстоящих всеобщих выборах, Хейг вообще отказался от участия, хотя он проглотил свою неприязнь к Ллойд Джорджу настолько, чтобы проголосовать за Коалицию. В ноябре 1918 года Хейг отказался от предложения Ллойд Джорджа о виконтстве, отчасти потому, что считал это еще одним пренебрежением, поскольку его предшественник сэр Джон Френч был удостоен того же звания после того, как его отстранили от командования BEF, и отчасти из-за своего отказа торговаться. за лучшую государственную финансовую помощь демобилизованным солдатам, которые, как сказал ему Генри Вильсон, были в достаточной степени предоставлены благотворительностью. Хейг выстоял, несмотря на лоббирование со стороны короля, пока в марте 1919 года Ллойд Джордж не отступил, обвинив недавно уволенного министра пенсионного обеспечения. Создан Хейг граф Хейг, виконт Давик и барон Хейг из Бемерсайда в графстве Бервик, получил благодарность обеих палат парламента и грант в размере 100000 фунтов стерлингов (его секретарь Филип Сассун попросил 250 000 фунтов стерлингов), чтобы он мог жить в стиле, соответствующем старшему пэру.
В январе 1919 г. вспыхнули беспорядки среди войск в Кале, когда люди возвращались из Ожидалось, что отпуск вернется к полной армейской дисциплине, а ключевым работникам, которым нужно было перейти на работу (которые часто вербовали последними), - вопреки совету Хейга - отдавался приоритет при демобилизации. Хейг принял совет Уинстона Черчилля, государственного секретаря по вопросам войны, о том, что использовать свое право стрелять в главаря неразумно. Большую часть 1919 года Хейг служил главнокомандующим Внутренними силами в Великобритании, ключевая позиция в качестве всеобщей забастовки казалась вероятной. На этой работе Хейг вел себя сдержанно и настаивал на том, чтобы армия оставалась в резерве, а не использовалась для нормальной работы полиции. Его военная карьера закончилась в январе 1920 года. Лорд Хейг организовал публикацию своих депеш в 1922 году, когда всеобщие выборы вырисовывались, хотя в конце концов его заклятый враг Лойд Джордж был изгнан по не с этой целью.
Хейг Ньюфаундленд После ухода со службы лорд Хейг посвятил остаток своей жизни благополучию бывших военнослужащих, произнося множество речей (что далось ему нелегко) и отвечая на все письма собственноручно. Хейг настаивал на объединении организаций, отвергая предложение об отдельной организации для офицеров, в Британский легион, который был основан в июне 1921 года. Он посетил Южную Африку в 1921 году, Ньюфаундленд в 1924 году и Канаду в 1925 году. (после его смерти планировались визиты в Австралию и Новую Зеландию) для продвижения интересов бывших военнослужащих. Он играет важную роль в создании Фонд Хейга для финансовой помощи бывшим военнослужащим и благотворительной организации Хейг Хоумс для обеспечения их надлежащего жилья; оба ресурсоемкая помощь спустя много лет после своего создания.
Заядлый энтузиаст гольфа, Хейг был капитаном Королевского и древнего гольф-клуба в Сент-Эндрюсе с 1920 по 1921 год. был президентом Британского легиона до своей смерти и был председателем United Services Fund с 1921 года до своей смерти.
Лорд Хейг поддерживал связи с британской армией после выхода на пенсию; он был почетным полковником 17-го / 21-го уланов (с 1912 года был почетным полковником 17-го уланского полка), лондонской шотландской и королевской Собственные шотландские пограничники. Королевская конная гвардия, он также был лордом-ректором, а позже канцлером Университета Сент-Эндрюс.
Хейг умер в 21 Prince's Gate, Лондон, от сердечного приступа, в возрасте 66 лет, 29 января 1928 года, а 3 февраля его похоронили с особой тщательностью. «Огромные толпы выстроились вдоль улиц... пришли, чтобы воздать честь вождю, который послал тысячи людей на последнюю жертву, когда того требовал долг, но которого его измотанные в войну солдаты любили как своего верного защитника и друга». Лафет, в котором Неизвестный Воин находился в его могилу и находясь на действующей службе, нес из пистолета, из которого был произведен первый британский выстрел в Первой мировой войне, забрал тело фельдмаршала из церкви Святого Петра. Колумба на Понт-стрит, Лондон, где оно лежало в государстве. в Вестминстерское аббатство. Три королевских принца следовали за лафетом, а среди несущих гроб были два маршала Франции (Фош и Петен). Кортеж сопровождают пять почетных караулов на медленном марше с перевернутыми руками и приглушенными барабанами: два офицера и пятьдесят других чинов от каждого рода британских вооруженных сил (Королевский флот, ирландский Гвардия и Королевские ВВС ); пятьдесят человек из 1-го французского армейского корпуса; и 16 человек из бельгийского гренадерского полка. После службы в аббатстве процесс реформировалась, чтобы сопровождать тело на станцию Ватерлоо для поездки в Эдинбург, где оно простояло три дня в соборе Святого Джайлса.
Хейгс. Тело было похоронено в аббатстве Драйбург на границе с Шотландией, могила была отмечена простая каменная табличка в стиле стандартных надгробий Имперской комиссии по военным захоронениям, выданной британской армии. жертвы в Первой мировой войне.
Мемориал графа Хейга, конная статуя в Уайтхолле, заказанная парламентом и скульптурная Альфредом Фрэнком Хардиманом, вызвало некоторые споры и не было обнародовано до Дня перемирия в 1937 году.
После войны американцы хвалили Хейга Генерал Джон Дж. Першинг, который заметил, что Хейг был «человеком, который выиграл войну». Его также публично превозносили как лидера победившей армии. Его похороны в 1928 году было большим государственным событием. Однако после его смерти его все чаще критиковали за то, что он отдавал приказы, приводившие к чрезмерным потерям британских войск под его командованием на Западном фронте, за что получил прозвище «Мясник Соммы».
Статуя графа Хейга, Эдинбургский замок. Статуя была заказана сэром Дханджибхой Боманджи из Бомбея (ныне Мумбаи). Когда-то он был полностью для всеобщего обозрения возле входа в Замок, но теперь он относительно спрятан в заднем дворе входа в Национальный военный музей .Критика Хейга встречается в мемуарах политиков. Уинстон Черчилль, чей «Мировой кризис» был написан при жизни Хейга, предположил, что более широкое использование танков, как в Камбре, могло быть альтернативой блокирования вражеского пулеметного огня «грудью храбрых людей».
Хейг послал Черчиллю выдержки из его дневников и пишет черновики, в Черчилль был готов внести поправки. Черчилль сказал Хейгу (20 ноября 1926 г.), что он был «убежденным и откровенным противником нашей наступательной политики в Лоосе, на Сомме и Пассендале». Он считал Сомму «суматохой резни, которая… сделала (союзные) армии более слабыми по сравнению с немцами, чем когда она началась». Хейг счел эти взгляды «самыми вредными», но был готов принять критику своего командования, хотя и утверждал, что решения, которые он принял в августе и сентябре 1918 года, повлияли на окончание войны в ноябре.
Черчилль также написал, хотя наступление союзников до августа 1918 г. Черчилль (23 ноября) будет волновать чудо будущих поколений «столь же безнадежным, катастрофическим», требуя, призываем пятидесяти человек из-за нехватки рабочей силы, «Хейг и Фош в конце концов были оправданы», и что «Сто дней» будет волновать чудо будущих поколений ". 1926 г.) признался лорду Бивербруку, который считал, что тот слишком охотно хвалит Хейга, что« последующее изучение заставило меня думать о Хейге намного лучше, чем я думал в то время.
Очерк Черчилля о Хейге в Великие современники, написано после смерти Хейга, был немного более критичным, в нем отмечалось, что правительство отказ предложить Хейгу работу 1920 года, его чрезмерный (по мнению Черчилля) упор на Западный фронт и отсутствие у него «зловещего гения», которым он был «довольно дружелюбен к танкам», но никогда не придет в него.
Посмертная мас ка Хейг а, Эдинбургский замок Ллойд Джордж нанес меньше ударов в своих «Военных мемуарах», опубликованных в 1936 году, когда умер Хейг и Ллойд Джордж перестал быть большим политическим игроком. В главе 89 он высмеял недавно опубликованные дневники Хейга (явно «тщательно отредактированные» Даффом Купером ), описывая Хейга как «интеллектуально и темпераментно не его задаче» и «второсортного» (по сравнению с Фошем)., п. 2014), хотя «выше среднего для его профессии - возможно, больше в промышленности, чем в разведке». Он объяснил свое собственное «недоверие к своей способности» использовать такую огромную должность »отсутствием у Хейга четкого представления даже о Западном фронте (сравнивая его с« слепым королем Богемии в Креси »), Он также критиковал Хейга за отсутствие личного магнетизма великого полководца, за его интриги против своего предшественника сэра Джона Френча <86, учитывая его предпочтение быть окруженными учтивенными "джентльменами", выбирать хороших советников.>, за его готовность сделать Хьюберта Гофа козлом отпущения за поражение в марте 1918 года (хотя он фактически защищал его альтернативой, вероятно, было бы собственное увольнение Хейга) другом случае он, как говорят, описал Хейга как «блестящего - до верха», утверждал Ллойд Джордж, выступал Хейг. (2002) приписал свой язвительный вред угрызениям совести, что он не вмешался, чтобы остановить наступление на Пашендейле. Джон Террейн, писавший о «пронзительном яде», с помощью которого Ллойд Джордж пытался «оправдать себя», также показал «слабое пробуждение сознания», как он разрушил доверие между политиками и солдатами из-за дела Нивеля (сделав невозможным Робертсон, чтобы выразить свои опасения по поводу битвы при Пасшендале с премьер-министром) и назвал мемуары «документом столь же убогим, как и его поведение в Кале».
Б. Х. Лидделл Харт, военный историк, который был ранен во время Первой мировой войны, от поклонника к скептику к неустойчивому критику. Он записал в своем дневнике:
[Хейг] был человеком высочайшего эгоизма и полного отсутствия угрызений совести, который ради своего самонадеянного честолюбия пожертвовал сотнями тысяч людей. Человек, который предал даже своих самых преданных помощников. Человек, добившийся своей цели хитростью, которая была не просто аморальной, преступной.
Мемориал Эрла Хейга, Уайтхолл, Лондон Одним из защитников Хейга был военный историк Джон Террейн, получивший в 1963 году биографию Хейга (Образованного солдата), в которой Хейг был изображен как "Великий капитан" уровня герцога Мальборо или герцога Веллингтон. Террейн, опираясь на «Последнюю отправку» Хейга 1918 года, также утвержден, что Хейг придерживался единственно возможной стратегии, данная ситуация, в которой находились армии: истощение, которое истощило немецкую армию и привело к государственному перевороту 1918 года. Гэри Шеффилд высказался, что, хотя аргументы Террейна о Хейге подвергались резкой критике на протяжении сорока лет, тезис Террейна «еще предстоит опровергнуть».
Австралийский историк Лес Карлайон писал, что в то время как Хейг не спешил с этим, адаптировался к правильному использованию артиллерии в достаточном количестве для поддержки атак пехоты и в конкретном скептически относился к тому, что Герберт Плюмер, Артур Карри и Джон Монаш, которые, кажется, лучше всего понимают, полностью поддерживал превосходящих корпусов и полевых командиров, таких как и применяют концепции, особенно на поздних этапах войны. Карлайон также написал, что ему нужно ответить за поддержку более сомнительных командиров, таких как Ян Гамильтон, Эйлмер Хантер-Вестон и Хьюберт Гоф.
Критики, такие как Алан Кларк и Жерар Де Гроот, утверждали, что Хейг не смог оценить критическую науку об артиллерии или вспомогательном оружии и что он «лишен» »Воображения», хотя де Гроот добавил, что он был признан признанным по стандартам более поздней эпохи, когда дело Британии и ее Империи больше не считалось достойным такого кровопролития. Пол Фассел, историк литературы, писал в Великая война и современная память что,
хотя никто не хочет быть слишком суровым по отношению к Хейгу... уже подвергся клевете... следует сказать, что теперь кажется, что одна вещь была проверкой на пригодность серьезного шотландского персонажа в ситуации, необходимого военного эквивалента остроумия и изобретательности. У Хейга их не было. Он был упрямым, самодовольным, непреклонным, нетерпимым - особенно по отношению к ним - и совершенно лишенным чувствами юмора.... Можно сказать, что Хейг установил эту парадигму.
Военный историк Джон Борн писал, что это не так. Хейг, хотя и не знаком с технологическими достижениями, нанесл их использование. Он также отверг утверждение, что Хейг был традиционалистом и сосредоточился только на тактике кавалерии. Британская армия была самой механизированной силой в мире, поддерживаемой самыми военно-воздушными силами, сентябрю 1916 года, составляющая трех процентов во Франции, в то время как к 1918 году британская армия. Танковый корпус был первым в мире подобным отрядом, и во время войны в нем служили около 22000 человек. Королевская артиллерия выросла на 520 процентов, а количество инженеров, реализовавших тактику общевойскового, выросло на 2212 процентов. Борн писал, что это вряд ли доказывает существование воображения. «Другие историки, особенно » Джон Киган отказывались признать, что британская армия прошла через «кривую обучения» любого рода; Несмотря на этот пример, Борн писал, что «среди ученых нет разногласий по поводу природы военной трансформации». Популярное «мнение СМИ» не смогло понять, что при Хейге британская армия приняла очень современный стиль ведения войны в 1918 году, что сильно отличалось от 1914, 1916 и 1917 годов.
Нет единого мнения по поводу скорости обучения. Тим Трэверс писал, что не было одного «злодея», кроме довоенной регулярной армии. Трэверс возложил вину за управление ранними службами на духоенного офицерского корпуса, основанный на привилегиях, с иерархией, направленной на самосохранение и поддержание репутации личности. Как следствие, армия была не в состоянии быстро адаптироваться. Трэверс писал, что инициатива была обескуражена, что замедляло продвижение по кривой обучения, и что этика армии была прогуманной и антитехнологической. Преобладали наступательный дух пехоты, качества солдата, быстрая стрельба из винтовок и представление о солдате как о самом важном аспекте поля боя. Уроки русско-японской войны и мощь артиллерии игнорировались, что привело к дорогостоящим тактическим ошибкам в первой половине войны. Тактика, которую избрал Хейг (прорыв в глубине вражеской территории), выходила за рамки мобильности и дальности артиллерии, что приводило к оперативным неудачам и тяжелым потерям. Трэверс также раскритиковал Хейга и вражеских командиров (по мнению Трэверс) за то, что они считали битву идеально организованной и что-то, что можно было бы идеально спланировать, игнорировать концепцию тумана войны и неразберихи в битве. Трэверс писал, что в хаосе битвы управление стало невозможным и полагались на более низкие уровни управления. Из-за отсутствия внимания на этом уровне в первые годы войны был создан командный вакуум, в котором Ставка стала зрителем.
Борн считал это слишком суровым. Хейг принадлежал к низшему офицерскому армии, но вместе с другими командирами эдвардианской эпохи он продвинулся от командования батальоном, бригадой, дивизией и корпусом до группы армий и главнокомандующих времен Первой мировой войны.. Эти продукты, в том числе и Хейг, реализовали достижения в офицерах, технологиях и тактической доктрине. Борн также писал, что было трудно примирить командиров 1918 года с догматическим, непрофессиональным, не задумывающимся институтом, описанным Тимом Траверсом, который не принял во внимание 1918 год, когда в офицерском корпусе удалось объединить пехоту, артиллерию и бронетехнику. и самолеты в боевых операциях, процесс, который начался в Сомме в 1916 году и который был бы невозможен, если эти эдвардианские офицеры враждебно относились к изменениям в оперативных методологии и технических условиях.
Биографы Робин Прайор и Тревор Уилсон, пишущие в Оксфордском способе национальной биографии (2004), заявляет, что часто:
Хейга за высокие британские наступательные операции, но историки, такие как Джон Террейн, утверждали, это во многом зависело от масштабов сражений, после 1916 года британские войска вступили в бой с империями немецкой армии армии на Западном фронте. Общее количество смертей в Второй мировой войны было намного выше, чем в Первой, Количество смертей британцев было ниже, потому что Британия в основном периферийные кампании в Средиземном море на большей части Второй мировой войны, в которой участвовало небольшое количество британских войск, в то время как большая часть наземных боевых действий между Германией и СССР (Советы потеряли примерно столько же погибших во Второй мировой войне, не считая мирных жителей. страны в Первой мировой войне вместе взятые). Когда британские войска вступили в бой в Нормандии в 1944 году, общие потери были меньше, чем на Сомме в 1916 году, так как Нормандия была примерно вдвое короче и меньше половины размера, но на единицу в неделю были примерно одинаковыми. Как писал средний показатель потерь батальонов в Нормандии, когда дивизии потеряли до трех четвертей пехоты, были аналогичны средние показатели потерь батальонов в 1944-45 годах (100 человек в неделю). во время Первой мировой войны.
Джон Террейн писал:
Важно, когда мы чувствуем, что наши эмоции правильно раздуваются по поводу потерь 1914-1918 годов, помнить, что в 1939-1945 годах мировые потери были вероятно более чем в четыре раза больше... британская задача была совершенно иной, поэтому (британские) потери людей были такими разными: около 350 000 человек в 1939–45 и около 750 000 (британских смертей, 1 миллион, включая Империю) в 1914–18... -... Статистика потерь Великой войны... практически ничего не говорит нам о качествах... британских генералов. Статистика показывает, что... потери британцев в великих сражениях в целом были примерно такими же, как и у других.
Он также писал, что восприятие британцев было окрашено ужасными потерями 1 июля 1916 г. (57000 жертв.), но следует также помнить, что британцы никогда не несли ничего подобного потерь июня 1916, когда австро-венгерская армия потеряла 280 000 человек за неделю, или августа 1914 года когда французская армия потеряла 211 000 человек за 16 дней, или марта и апреля 1918 г., когда немцы потеряли почти 350 000 человек за шесть недель (8600 в день), или 1915, когда Россия потеряла 2 миллиона потерь в год.
Общее количество смертей в Британии во время Первой мировой войны казалось особенно серьезным, поскольку они приходились на определенные группы, такие как батальоны Pals (добровольцы, которые записывались вместе и им разрешалось служить вместе - и часто были убиты вместе) или предполагаемое "потерянное поколение" младших офицеров, получивших образование в государственных школах и университетах. Британская смертность, хотя и тяжелая по сравнению с другими британскими войнами, составила лишь половину от общей численности населения Франции или Германии.
Денис Винтер в своей книге «Haig's Командование », писал, что Хейг защищал свою репутацию, фальсифицируя свой дневник, чтобы ввести историков в заблуждение относительно его мыслей и намерений. Шеффилд и Борн написали, что все три версии дневника Хейга (рукописный оригинал, его точная копия, в которую он иногда вносил поправки, и версия, напечатанная леди Хейг) были доступны в Национальной библиотеке Шотландии с марта 1961 года. За исключением нескольких споров по поводу спорных заседаний, таких как Военный совет в начале августа 1914 года и конференция Дуллена в марте 1918 года, «общая подлинность дневника Хейга, однако, не вызывает сомнений. ", не в последнюю очередь из-за частоты, с которой его содержание использовалось для его критики, и потому, что факты, похоже, не были искажены, чтобы соответствовать ретроспективной интерпретации войны, такой как содержащаяся в" Заключительном отчете " 21 марта 1919 года, когда Хейг утверждал, что одержал окончательную победу после нескольких лет «изнашивания» (истощения). Доктор Джон Борн писал, что (учитывая низкое уважение к Хейгу со стороны широкой публики) «предполагаемый заговор Винтера может показаться одним из наименее успешных в истории. Фальсификация его дневника представляется столь же неуместной, учитывая тот факт, что частота, с которой его содержание противоречит компетентности, честности и человечности автора, не в последнюю очередь самим Винтером ". Борн и Бонд писали, что критики Хейга склонны игнорировать тот факт, что война была выиграна в 1918 году.
Винтер также писал, что Хейг и британское правительство вступили в сговор с официальным историком, бригадиром Дж. Э. Эдмондс, чтобы показать Хейга в лучшем свете в Официальной истории. Эти утверждения были отвергнуты рядом британских и австралийских историков, включая Робина Прайора и Коррелли Барнетта. Комментарии Барнетта были поддержаны Джоном Хасси и доктором Джеффри Греем из Университета Нового Южного Уэльса, которые написали, что
Проверка документов, цитируемых в статьях Хейеса, собранных для [австралийского официального историка] CEW Bean в Лондоне в 1920-х годов и в переписке между Бином и британским официальным историком сэром Джеймсом Эдмондсом не только не подтверждают утверждения Винтера, но и усиливают критику Барнеттом способности (Винтера) как исследователя... в том числе... неправильная идентификация документов, неправильное цитирование документов, объединение отрывков из разных документов... и неправильная датировка материала... (включая) неправильную датировку письма семнадцатью годами... в поддержку его дела о заговоре против Эдмондса.
Дональд Кэмерон Уотт обнаружил, что Винтер
странно игнорирует отнюдь не секретные основания, на которых кабинет министров, или, скорее, его секретарь лорд Хэнки, инициировал серию официальных историй Первой мировой войны и и условия, которые были обязательными для авторов, которым было поручено их написать.
Винтер писал, что Эдмондс не выяснял мнение ветеранов, которое не соответствовало действительности - некоторые тома были отправлены 1000 или более офицерам для их комментариев, а также были сверялось с дневниками подразделения вплоть до уровня батальона - в некоторых случаях переписывались целые главы (или, в случае с Passchendaele, том несколько раз переписывался в 1940-х годах, во время споров о ролях Хейга и Хьюберта Гоф, которые были еще живы). Уинтер процитировал вне контекста совет Эдмондса своим исследователям сначала написать черновик повествования, а затем пригласить интервьюируемых для комментариев за обедом: Эндрю Грин в своем исследовании Официальной истории написал, что это было сделано намеренно, чтобы воспоминания были что высшие офицеры, скорее всего, будут откровенны, если к ним обратиться неформально. Винтер сомневался, что Хейг ушел из Сандхерста на пике своей карьеры или был награжден Мечом Энсона, но это было опровергнуто С. Дж. Англимом, который сверился с записями Сандхерста.
Хейг сыграл самого себя в фильмах «Под четырьмя флагами» (1918) и «Память» (1927).
Хейга обычно изображали как неумелого командира, который проявлял бессердечное пренебрежение к жизням своих солдат, неоднократно приказывая десяткам тысяч из них якобы бесполезно убивать во время сражений. такие как битва при Пассчендале (31 июля - 10 ноября 1917 г.). Иногда критика больше направлена против поколения британских генералов, которое он, как считается, представляет, - точка зрения, высказанная такими писателями, как Джон Лаффин (Британские мясники и топорщики Первой мировой войны) и Джон Мозье (Миф о Великой войне). Книга Алана Кларка ослов (1961) привело к популяризации спорной фразы «львы во главе с ослами '», который был использован для описания британской генеральский. Кларк приписал это замечание немецким генералам Максу Хоффманну и Эриху Людендорфу, но позже признал, что солгал. Критически настроенный биограф не находит «свидетельств широко распространенного презрения к Хейгу; утверждение, что обычные солдаты считали его мясником, не согласуется с их постоянной готовностью сражаться».
Хейг сэр Джон Миллс играл в фильме 1969 года О! Какая прекрасная война, в которой большая часть диалогов взята из «Ослов» Кларка. Он изображается равнодушным к судьбе войск под его командованием, его цель - измотать немцев даже ценой огромных потерь и победить, поскольку у союзников останутся последние 10 000 человек. Гэри Шеффилд отмечает, что, хотя в фильме больше говорится об отношениях 1960-х, чем о войне, он помог сформировать народную память о войне, поскольку «много цитируется, упоминается и пародируется».
В 1989 году BBC комедийный сериал Blackadder Goes Forth, Хейг, которого играет Джеффри Палмер, появляется в заключительном эпизоде. Ссылаясь на ограниченные успехи, достигнутые во время наступлений 1915–1917 годов, Блэкэддер говорит: «Хейг собирается предпринять еще одну гигантскую попытку переместить свой шкаф с напитками на шесть дюймов ближе к Берлину ». Хейга также изображают, подметая модели солдат с большой карты совком и кистью и небрежно закидывая их через плечо.
В австралийском телевизионном мини-сериале 1985 года Анзакс Хейг был в исполнении актера Ноэля Тревартена, в сериал включены сцены встреч Хейга и известного австралийского журналиста Кейта Мердока, отца News Corp. генерального директора и председателя Руперта Мердока. Хейга изображали холодным и отстраненным человеком, который скептически относился к боевым способностям австралийских и новозеландских войск, прибывших на Западный фронт в 1916 году, и отягощал себя поведением австралийцев в тылу. В сериале также изображался премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж, который сильно не любил Хейга и хотел, чтобы его сняли с должности в 1917 году.
В следующей таблице показаны почести, присужденные Хейгу:
Хейг получил множество почетных степеней университетов, в том числе:
| Страна | Дата | Школа | Степень |
|---|---|---|---|
 Шотландия | 1919 | Эдинбургский университет | Доктор права (LL.D) |
| Шотландия | 11 июля 1919 г. | Университет Абердина | |
| Шотландия | 8 мая 1919 г. | Университет Глазго | Доктор права (LL.D) |
 Англия | 25 Июнь 1919 г. | Оксфордский университет | Доктор гражданского права (DCL) |
| Англия | 1920 | Университет Лидса | Доктор права (LL.D) |
15 мая 1919 года : Данди 16 июня 1919 года : Лондон 25 июня 1919 года : Оксфорд 16 октября 1919 года : Вулверхэмптон 23 января 1920 года : Лидс 14 октября 1922 года : Стирлинг Дата неизвестна : Глазго Аргентинский футбольный клуб Club Atlético Douglas Haig, основанный в 1918 году, назван в честь Хейга. В начале 1920-х, за несколько лет до его смерти, новая дорога муниципальных домов в Кейтс Хилл, Дадли, Вустершир (ныне Уэст-Мидлендс ) был назван Хейг-Роуд в честь Хейга. В августе 1920 года Великая центральная железная дорога дала имя Earl Haig одному из своих недавно построенных экспресс-пассажирских локомотивов 4-6-0, No. 1166 из класса 9P (LNER класс B3). Он носил это название до октября 1943 года. В 1921 году Эш-Лейн в Саутпорт, Мерсисайд и футбольное поле Саутпорт ФК, находившееся там, были переименованы. Хейг-авеню в его честь. Средняя школа Эрла Хейга в Торонто также была названа в честь Хейга. Его именем назван также вид коттеджного тюльпана "Маршал Хейг" с пурпурными цветами. Сотня Хейга, кадастровая единица в австралийском штате Южная Австралия, была названа в честь Хейга в 1918 году.
В Сингапуре есть также дорога под названием Хейг Роуд в Катонге. названный в его честь.
 | Wikimedia Commons has media related to Douglas Haig, 1st Earl Haig. |
